|
(вариант 1)
Ах, я, точно тополь, рос,
И был неказист и прост,
Клонился от бурь и гроз,
В ветрах шелестел.
Порою желтел, линял,
Но снова листву менял,
И ливень, омыв меня,
На кроне моей блестел.
И образы чистых дум
Сквозь мой многолистный шум
Мне май напевал и цвел,
Лаская мой крепкий ствол.
Шли годы, дожди лились...
И я все тянулся ввысь.
И, словно в тяжелом сне,
Мой мир открывался мне.
Пока я не стал над ним,
Он виделся мне цветным,
Он плыл и мерцал, как дым,
Имел аромат.
Но, глянув из высших сфер,
Узнал я, что мир мой сер,
Что он и не мир, а сквер,
И беден его наряд.
Вдали, погружен во мрак,
Угрюмый зиял овраг,
За ним невысокий склон,
На нем одинокий клен...
Затем наступал предел,
Мой взор уставал, слабел,
И образы мрачных дум
Все чаще мне шли на ум.
Я их, точно в ночь листву,
Швырял одиночеству,
И сыпалось прочь, сквозь тьму,
Смятенье мое.
И словно тоска сама,
Протяжно звенела тьма,
И слышалась в ней зима,
И все холода ее.
Должно быть, забавы для
Меня родила земля,
И, корни зажав в горсти,
Велела расти, расти...
И я, точно тополь, рос,
Высоко главу вознес,
А видел лишь мох, мох, мох...
И медленно сох, сох, сох...
(вариант 2)
Ах, я, точно тополь, рос,
И был неказист и прост,
Склонялся от бурь и гроз,
В ветрах шелестел.
С годами листву менял,
Молился ночным теням,
И ливень, омыв меня,
На кроне моей блестел.
И образы чистых дум
Сквозь мой многолистный шум
Вплетались в ничей туман
И в юных очей дурман.
Мела за зимой зима,
Но все-таки два клейма
Однажды в конце весны
На ствол мой нанесены.
Отметиной странной лет
Мне кажется первый след,
Да там и следа-то нет,
А просто рубец.
Хотели срубить - но кто-то
Молвил: "Пускай живет".
Остался рубец - ну вот,
А я на земле жилец.
Но там еще слез следы -
О, это печать беды.
Здесь кто-то рыдал во тьме,
Виском прислонять ко мне.
Ту боль на моей груди
Отмыть не могли дожди,
И образы мрачных дум
Все чаще мне шли на ум.
Я их, точно в ночь листву,
Швырял одиночеству
И долго морочил двух
Влюбленных людей.
И двое людей ушли,
И что-то в себе сожгли,
А ветер шумел вдали,
Не трогал моих ветвей.
Да, я, точно тополь, рос,
Но отяжелел от рос,
Меня не смогли срубить,
А я не помог любить.
Я зелен бывал и сер,
Оглядывал скверный сквер,
А видел лишь мох, мох, мох,
И медленно сох, сох, сох...
|
