|
Не умирай в камышах на подвижном песке,
Развернувшись лицом
К заозерной норвежской деревне, откуда слышны
Набирающий силу Борей да гудение ветхих
Мельниц...
Ни колокольных тебе, ни иных голосов.
Пусть я опять удивлюсь, отряхнув с лепестка дождевой
Блеск на руины и яшмы осколок в залив уронив:
Почему повисают над камнем волшебные капли
И, не коснувшись волны; почему над ней застывает самоцвет?
Не исчезай между двух равнозначных полей,
На гремящем ходу,
В безвоздушной томясь тесноте,
Не своею охотой катясь по железной дороге
К югу...
Якобы к югу - не важно, сезон не сезон, -
К якобы теплым стволам эвкалиптов... мой Бог! что за бедность!
Игры с магнитной стрелой... долгота, ширина... нужды нет,
Хоть на белой Аляске твое пресеклось бы дыханье,
Разве тотчас в Калифорнии желтой не вспомнил бы я о тебе?
Чудом, ошибкой - останься в живых,
Возвратясь наконец в неизбежный,
Центральный, любимый тобой,
Ненавидимый мною
Город...
Девять предместий одно за другим миновав.
Пусть я застану тебя в мастерской, где глазам никаких
Дел, кроме древней настенной тарелки... мой Бог! сколько тайн
Мы на этой глазури недавно различали!
В трещинах мелких ее сколько раз ненароком читалась судьба...
Да, но теперь, по прошествии,
Может, какой-нибудь тысячи дней,
Ненароком приблизившись,
Что мы на этой финифти
Видим?
Что, приглядевшись, мы видим на ней? Ничего...
|
