|
Отпылали станицы и села,
И настала рутина, как встарь,
И, зевая, райком комсомола
Полусонный открыл секретарь.
И петух не поет, а зевает -
Опостылело даже пшено.
Он ведь помнит, как всё оживает,
Если в город вступает Махно.
И густая багровая злоба
Мутит зрение секретаря:
Пробуждая такие трущобы,
Сколько хлопцев погибло зазря!
А ведь как этим хлопцам мечталось
У костров по степным вечерам!
От мечты лишь рутина осталась,
Только возгласы баб по дворам.
И ничто не изменится, если
Не вернется былой ураган,
И, привольно раскинувшись в кресле,
Секретарь вынимает наган.
Где-то стонет колодезный ворот,
Где-то тявкает сонно полкан,
Но пробудится дремлющий город,
Если тявкнет бесстрастно наган.
Если кто-то ко сну и застою
Увлекает беспечный народ,
Обращенье с такими простое:
На заметку, а после - в расход.
Вот учителем пения, скажем,
Уж давно бы заняться пора.
Безыдейным романсикам вражьим
Пусть не учится впредь детвора.
В класс войти, зачитать обвиненье -
И бабахнуть, чтоб брызнула кровь.
Это вам не мещанское пенье
Про беседку, луну и любовь.
И пускай разбирательство будет -
Комсомолец не очень пуглив,
Потому что его не засудят,
Потому что наш суд справедлив.
2006
|
