|
О стихах рассуждает уверенно неуч,
Хоть стихи только в школе читал из-под палки,
И поэт погружается в черную немочь
И со злобой глядит на свои эпохалки.
Он над ними смеется скрежещущим смехом,
А невежда вещает всё с тем же апломбом,
И поэт, провожаемый стонущим эхом,
Бросив мир, по угрюмым бредет катакомбам.
Лишь порой он выходит на свет - побираться:
Борода до колен и сопрела одежда,
Но не стоит страдальца оплакивать, братцы,
Потому что и сам он, похоже, невежда.
Если принял всерьез он глупцов, у которых
Ни познаний, ни мыслей в башке грушевидной,
То пускай он хоронится в сумрачных норах
И страдальческой жизнью живет незавидной.
Если собственной силы бедняга не знает, -
А познанье - нелегкое дело, не скрою, -
То любой горлопан под себя подминает
Его душу и губит задатки героя.
Если эти задатки умрут по подвалам,
То глупцы и невежды вздохнут с облегченьем,
Ибо смогут внимать лишь своим подпевалам
И заняться лишь собственным возвеличеньем.
Познается в сравнении сила поэта,
Значит, следует знать всё, что прежде писалось,
Стать для всех малознающих мужем совета,
Чтобы проповедь неучей в них не всосалась.
Характерна для неучей глотки луженость,
Оппонентов забьют они шумом и гамом,
Пусть же в зряшные споры не лезет ученость,
Отвечая врагу шутовством балаганным.
Я стучу по асфальту тяжелой клюкою:
Выходи, не боись, катакомбный писака!
Посмотри, у невежества войско какое,
А меня, шутника, избегает, однако.
2007
|
