|
Да, я любезен был народу,
Притом не так еще давно:
Когда ходил с ним на природу
И там употреблял вино.
Любил впоследствии об этом
Талдычить мой случайный друг:
Как пьянствовал с большим поэтом
И приставал ко всем вокруг.
Как он блевал на остановке,
Как против власти выступал,
Как даже на самой Петровке
В дежурной части долго спал.
И я с ним был, конечно, рядом,
Ведь я не прятался в кусты,
И приходили всем отрядом
Дивиться на меня менты.
И обо мне шептался нежно
Литературный мир Москвы:
"Поэт спивается, конечно,
Но что поделаешь? Увы!"
Конечно, случай тупиковый,
Но пить мне стало тяжело,
И справил я костюмчик новый,
И пьянок сократил число.
Я зачастил в Театр эстрады,
В кино и в Пушкинский музей,
Но стал ловить косые взгляды
Былых скамеечных друзей.
Из-под бровей мрачнее тучи
Глядели на меня друзья.
"Идет, интеллигент вонючий", -
Однажды смог расслышать я.
И я, вихляя змеевидно,
Свернул со своего пути
И говорю: "Как вам не стыдно,
Что вы смогли произнести?!
Меня назвать интеллигентом!
Да вы ващще сошли с ума!
Я не был ельцинским клиентом
И сам издал свои тома.
Мен помощь даже и не снилась,
Я был лишь сам себе агент,
Ну так скажите мне на милость,
Какой же я интеллигент?"
У хлопцев настроенье скисло,
А я им говорю: "Братва,
Ведь я могу и двинуть в грызло
За ваши лютые слова.
А с вашей яростной любовью
Я спиться мог в расцвете лет.
Интеллигент я по здоровью,
А вообще, конечно, нет".
2005
|
