|
В Москве, конечно, есть бордели,
Но следует иметь в виду,
Что много больше их в Париже,
И в Токио, и в Катманду.
Ты скажешь гордо: "Больше тыщи
У нас в Москве домов греха!"
Но рассмеется амстердамец,
Гашишем пыхнув: "Ха-ха-ха!"
У них буквально в каждом доме
Располагается бордель,
А ты, чтоб с женщиной схлестнуться,
Бредешь сквозь холод и метель
В неслыханные переулки,
В неведомые тупики,
Где, очереди образуя,
Ждут на морозе мужики.
Вот так непросто достается
Простое женское тепло.
Отсюдова и происходят
Маньяки, страшные зело.
Они страшны своей обидой,
Своим неверием в любовь,
Они и надо мной глумились:
"Ползет, жених, любовь-морковь!"
И если женское начало
Бредет сквозь городскую тьму,
Маньяки часто докучают
Своими нуждами ему.
А если б сообщить маньяку:
"В твоем подъезде есть бордель",
То он бы покраснел, смутился
И молвил радостно: "Ужель?"
"Да-да, - сказали бы маньяку, -
Не сомневайся, ты - клиент,
Тебя соседки по подъезду
Обслужат там в любой момент".
И сразу стало бы нелепо
Пугать в угрюмом парке дам,
И подавился бы ухмылкой
Самодовольный Амстердам.
И ясно, что служить в борделе,
В хранилище тепла и нег,
Такая же повинность женщин,
Как лед колоть и чистить снег.
2009
|
