| 
                 
                   
      
       И он угас! и он в земле сырой!
 Давно ль его приветствовали плески?
 Давно ль в его заре, в ее восходном блеске
 Провидели мы полдень золотой?
 Ему внимали мы в тиши, благоговея,
 Благословение в нем свыше разумея, -
 И он угас, и он утих,
 Как недосказанный великий, дивный стих!
  И нет его!.. Но если умирать
 Так рано, на заре, помазаннику бога, -
 Так там, у горнего порога,
 В соседстве звезд, где дух, забывши прах,
 Свободно реет ввысь, и цепенеют взоры
 На этих девственных снегах,
 На этих облаках, обнявших сини горы,
 Где волен близ небес, над бездною зыбей,
 Лишь царственный орел да вихорь беспокойный, -
 Для жертвы избранной там жертвенник достойный,
 Для гения - достойный мавзолей!
  Сентябрь 1841
  
   
 
  
    
                   |