|
Говорила мне тетя, моя беспокойная тетя,
А глаза ее были уже далеки, далеки:
"Что посеяли, то, говорю тебе я, и пожнете.
Ну, пожнете -- пожнете, все мелочи, все пустяки".
Ой, худо мне, тетя, худо мне, тетя,
Худо мне, тетя, от этих новостей.
Ой, трудно мне, тетя, трудно мне, тетя,
Трудно мне, тетя, и страшно за детей.
Говорила мне тетя, моя беспокойная тетя,
Поправляя нетвердой рукою фамильную седину:
"Что посеяли, то, говорю тебе я, и пожжете.
Я с других берегов на дымы эти ваши взгляну".
Ой, худо мне, тетя, худо мне, тетя,
Худо мне, тетя, от этих новостей.
Ой, трудно мне, тетя, трудно мне, тетя,
Трудно мне, тетя, и страшно за детей.
Говорила мне тетя, моя беспокойная тетя,
Убирая серебряный дедушкин портсигар:
"И земли не осталось, а всходов откуда-то ждете.
Не туман над Москвою, а сизый плывет перегар".
Ой, худо мне, тетя, худо мне, тетя,
Худо мне, тетя, от этих новостей.
Ой, трудно мне, тетя, трудно мне, тетя,
Трудно мне, тетя, и страшно за детей.
Ой, худо мне, тетя, худо мне, тетя,
Худо мне, тетя...
|
