В одном городе было два монастыря, вот хоть бы так, как у нас в Питере: Невский да Смольный. В одном монахи, в другом монашенки. Вот хорошо. Повадился один молодой монах ходить к монашенке, а чтоб не узнали, всегда наряжался в женское платье. Бороды у него еще не было, а волосы у попов да у монахов все такие ж по-бабьему положению. Видят все, что к монашенке часто гостья жалует, ну да что за беда! А она уж брюхата стала. Дали знать про то игуменье. Игуменья дает приказ: "Коли кто придет к той монашенке, тотчас доложить".

Вот на другой день приходит монах к своей полюбовнице. Увидели его келейницы и побежали к матушке-игуменье. "Пришла-де какая-то женщина в гости". Игуменья приказала вытопить баню и всем, кто только есть в монастыре, идтить париться. Нечего делать, собрались все монашенки. Повели и гостью с собой. Пришли в баню и стали раздеваться. Монах разделся да поскорее на полок, забился в уголке и не знает, как ему быть? У него на шее висел крест на тесемке. Отвязал... [крестом, который ниже пояса повесил, "стыд" прикрыл]. Вот игуменья надела очки, взяла в руки свечку и стала обходить всех монашек да осматривать, нет ли кого между ними... Стала игуменья к монаху приглядываться, подошла поближе, нагнулась... [тут тесемка и оборвалась, крест нательный отлетел в сторону] да прямо игуменье в левый глаз попал.-"Ай господи! С нами пресвятая богородица!"-закричала игуменья и схватилась за левый глаз. А глаза как не бывало-совсем-таки вышиб! Пока что-монах уже выскочил из бани и убежал голый. Игуменья осталась кривою.

Прошло время - монашенка родила. Я и на крестинах был, только не разобрал: кого бог дал-мальчика или девочку?