- Почему ты вздыхаешь?
- Так. Посмотрел на елку и вздохнул. Очень уж дрова дороги. Прошлый месяц хорошо было - Шекспиром и Гоголем топили. Вчера Толстого истопили - больше уже никого не осталось. Очень бедна русская литература…
- Брось. Давай лучше украшать елку. Ангелочков купил?
- Нет ангелочков. Отменены. "Религия - опиум народа".
- Что же будем вешать наверху? Ты, кажется, опять вздохнул?
- Думаю - может, самому повеситься… Все-ж таки украшение.
- Ну да - на елке ты повесишься, а праздничный стол уберем тем, что я на него лягу… Сверху простыней меня накроешь…
- Тут внизу я видел собаку дохлую. Положить разве ее вместо поросенка на стол? В рот зелень засунуть - помнишь, как прежде бывало…
- Помню, помню… А вместо окорока можно кусок ватнаго одеяла, только чернилами сверху вымазать, чтобы похоже было…
- Ну, конечно… А я и гуся придумал: возьмем маленькую подушку, вместо лапок по бокам два карандаша, вместо хвоста заячью лапку для румян, а сверху можно надписать: "Осторожно - гусь". Как на ящиках пишут: "Осторожно - взрывчатое".
- Жаль только, что свечей на елку нет…
- А что - вчера за завтраком съели?
- Нет, третьяго дня за ужином. Впрочем, можно к толстой ветке керосиновую лампу привязать. И красиво, и безопасно, - все равно керосина уже три месяца нет…
- И прекрасно. А к другой ветке можно электрическую лампочку - все равно тока нет.
- Смотри, осторожнее: скажут, что уж слишком буржуазно. И керосин, и электричество…
- Пустяки, вечером можно забить дверь гвоздями, чтобы никто не заглянул, а на двери прибить дощечку: "Тиф". И уютно, и весело. Прасковью можно поставить на лестнице, чтобы "Интернационал" пела для отвода глаз, а мы у елки побудем. Потом ее бабушка сменит - ей все равно, что ни петь, а мы здесь повеселимся…
- Жаль, что ничего вкуснаго на елке не висит…
- У меня есть купон на деревянныя подметки - может, повесить?
- Лучше уж коробку из-под шпрот. Помнишь, в прошлом году ели?
- Как же не помнить: у меня в календаре даже записано.
- А дети-то как будут довольны… Вчера меня Нюся спрашивает: а что, мамочка, дед Мороз придет к нам сегодня?
- Ну, а ты что? Как отвертелась?
- Да Нюся сама догадалась… У него, говорит, наверное, ночного пропуска нет, потому и не придет.
- Молодец девушка… Четыре года, а все понимает.
- Коля умнее. Нюся хотела ботинок выставить, чтобы дед туда подарок положил, а Коля ей говорит: что ты, дура, это ведь не раньше… Теперь, если кто и с подарком придет - как увидит целый ботинок, схватит его и убежит.
- А Петя что?
- Петя ничего… Как же это, говорит, у Пушкина сказано: "За ворота башмачок, сняв с ноги, бросал…" Должно быть, тогда обувь не по купонам была.
- Теперь дети умные. Мой Коля вчера так и сказал: "Как хорошо, папа, что Рождество зимой - по крайней мере елкой печку топить будем…"
- А ты подарки-то детям купил?
- Купил. Нюсе - портрет какого-то венгерскаго коммуниста, и дешево, и лицо страшное. Повесим его в гостиной - она из детской и не вылезет. Коле - книжку какую-то детскую. Не помню уж названия - не то "Детская смертность в Корее", не то "Детская преступность в Норвегии". Рекомендовано Луначарским для младших классов.
- А Пете?
- Пете деньгами дал сорок тысяч. Пусть себе перочинный ножик или тетрадку купит…
- Жалко, что дяди Саши нет.
- Дядя Саша всегда сумеет устроиться. Жулик он, этот дядя Саша. Знал, что расходы предстоят, и перед самым праздником умер… Другой бы до этого ввек не додумался, а он всегда проскользнет…
- Вот кабы тетя Нюра из Парижа денег прислала…
- Ну да, жди чего-нибудь добраго от твоих родственников. Вот у Европечиных: получили от родственников два доллара, выменяли на советские - дом купили. А мы-то? Последний смокинг, и тот завтра на подсолнечное масло выменивать придется…
- Ну ладно, не ной… Видишь, елка стоит - украшать надо. Разговорился… Что тебе, - свободу слова объявили, что ли?
- Не ругайся, сейчас… Смотрю вот на елку и негодую… Точно упрек какой-то чувствую…
- Да в чем дело?
- В чем, в чем… Елка - дерево…
- Ну, дерево.
- А я - не дерево, что вовремя отсюда не уехал?
