Дед Алексей прожил сто три года. Только три последних из них стал он, можно сказать, обузой – вставал редко, больше лежал, да только изредка выходил на солнышко погреться. А до этого по тайге бегал – не сказать даже, что как молодой: не каждый из молодых мог за ним, столетним, угнаться.

«Расскажи, дед Алексей, как ты ноги-то потерял?» - такой вопрос любили задавать ему нередкие у него гости. Ну, старику в таких-то годах, да еще дом редко покидающему, с людьми поговорить – самое милое дело.

«Пошли мы, паря, с дедом Калиной в лес. А дед Калина, хошь и молодой, а лыжню, слышь ты, бить не хочет. Так приходится мне впереди бежать, лыжню бить…» Тут сразу сделаем оговорку: «молодому» деду Калине в ту пору было уже за семьдесят – но, конечно, рядом со столетним дедом Алексеем он, ясное дело, выглядел едва не молокососом!

«Так вот, бежал я впереди», - продолжает рассказ дед Алексей. – «И провалился я, паря, в берлог. А в берлоге-то, слышь, медведь! И медведь-то мне ногу жамкат!» Тут не знаю, как кому, а мне больше всех жалко медведя, который в берлоге: лежишь себе, тихо дрыхнешь, никого не трогаешь, и тут – на тебе: сваливается на голову дедка Алексей, весь как есть – в шубе, с ружьем, на лыжах. Ладно еще, сердце у медведя крепким оказалось.

А дед Алексей продолжает: «Дед Калина хоть и хвастун, а я знаю – он медведей боится! Ему скажи, что медведь, он испугается и убежит. Я ему говорю: дед Калина, дай руку – я в ям провалился. Дед Калина подходит, руку дает. Я его руку облапил и говорю: дед Калина, тута медведь! Дед Калина как рванул – так и меня, и медведя вытащил!»

Если вы настроены дальше слушать кровавые истории, так я вас разочарую: медведю (чудом!) удалось уйти от двоих разгневанных стариков. Долго его преследовать они не могли: все же ногу деду Алексею зверюга «пожамкал», и хотя деду Калине до дома его дотащить удалось, пальцы дед Алексей все ж таки поморозил. Может, именно потому и прожил он всего сто три года: скучно стало – ни тебе в лес выйти поразмяться, ни косолапых стервецов погонять…