— Здравствуйте, ребята, садитесь. Обложкин, к доске.

— Чиво-о-о-о?

— Чиво слышал.

— Чиво-о-о, чиво-о-о вы сказали?

— К доске, я сказала. По-бырому!

— Чиво-о-о, чиво-о-о, чиво-о-о?

— Ты чо, не понял, Обложка?! Ща в рог.

— Я чо, Вер Петровна, лысый?

— Считаю до тридцати восьми. Тридцать шесть, тридцать семь с половиной…

— Ну и чо будет?

— Ничо. Увидишь.

— Ну и чо я увижу?

— Узнаешь.

— Ой, напугали. Двойку что ль поставите?

— Всё, ты меня, Обложкин, достал.

— Вы чо! Больно же! Совсем что ль?!

— Я тебя предупреждала. Быро к доске.

— Ну ваще-е-е-е! Глобусом, ваще, под дых… Да иду, иду.

— Встань сюда.

— Ну, встал.

— Руки опусти.

— Ну, опустил.

— Чо ты лыбишься?

— Нельзя, что ль?

— Нельзя.

— Ладно. И чо дальше?

— Чо задали на дом, выучил?

— Выучил.

— Давай.

— Это самое… ладушки, ладушки! Где были? — У бабушки. Кашку э-э-э…

— …варили…

— …варили, деток кормили.

— Хорошо. Садись.

— А чо поставили?

— Три.

— А чо три?

— Не умничай, а то опять достанешь!

— Ладно, молчу.

— Вот и молчи.

— Молчу.

— Вот так.

— Молчу.

— Молчи. Верёвкина, к доске.