|
На склоне дней, больной, гонимый злой судьбою,
Забытый близкими, не знал я, что начать, -
И, обессиленный неравною борьбою,
В тупом отчаяньи стал музу призывать.
И вот она вошла ко мне с потусклым взором,
В печали, без венца и крылья опустив,
И седины мои отметила позором,
В тревожной памяти былое пробудив:
"Отвержена тобой, тебе я не подруга!
Давно остыл мой жар, - и я уж не пою...
Зачем ты призывал меня к одру недуга,
Зачем ты возмутил немую скорбь мою?
Где твой могучий стих, где чары вдохновенья,
Созвучья истины, добра и красоты?
Увы! в тебе погас весь пыл воображенья,
И силу творчества навек утратил ты!
Ты с лирой выходил на торг в венке поэта,
Ты на пиры сменял мир божиих чудес;
Ты пел земных владык и блеск большого света;
Ты отстранил любовь, возвестницу небес...
А с нею у тебя нередко мы бывали,
Ты с нами улетал в надзвездные края;
Мы в тех краях огонь священный добывали,
Чтоб тем живым огнем затлилась песнь твоя.
Тогда был цвет души; теперь плоды рассудка,
Век отрицания; нет веры ни во что:
Надежда - марево, любовь - плотская шутка,
И чистых радостей не хочет знать никто.
Поэзии уж нет, - она сошла в могилу;
И ныне всё по ней вздыхают старики;
Высокий идеал их внукам не под силу,
И вместо вещих струн гудят одни гудки!
Зачем же ты призвал меня к одру недуга,
Зачем ты возмутил немую скорбь мою?
Ведь ты меня отверг, - тебе я не подруга:
Давно мой жар остыл, - и я уж не пою!"
Я пал к ее ногам, с слезами умоляя
Не расторгать души надорванную связь;
Но муза, моему моленью не внимая,
Взмахнула крыльями и к небу унеслась.
1884
|
