|
Горит лампада под иконой,
Спешит философ на экзамен.
Плывут по Охте полусонной
Трамваи с грустными глазами,
Трамваи с грустными глазами.
И заняты обычным делом
Четыре ветра над верстами
По городам заледенелым, по белым ставням.
Поземка бьет в стальные двери,
Приказы свернуты петлею,
Турбины Ту ревут, как звери,
И мы прощаемся с землею
И мы прощаемся с землею.
На целый час сплошного неба,
На шестьдесят веков горячих.
И под крылом земные недра открыты зрячим.
Вот пехотинец роет снова
Окопы маленькой лопатой.
На черных просеках сосновых
Лежат немецкие гранаты,
Лежат немецкие гранаты.
Лежат, разложены по нишам,
Под голубой звездою Вегой,
По черным ящикам, прогнившим под талым снегом.
Лежат на сопках отдаленных
Во тьме лихие командиры,
Лежат работники района
В своих протопленных квартирах,
В своих протопленных квартирах.
Лежит провинция глухая,
Встают строительные роты,
И долго песня затихает за поворотом.
Лежат заботы на мужчинах,
На их плечах тяжелым небом.
Пылает ножик перочинный,
Очнувшись рядом с черствым хлебом,
Очнувшись рядом с черствым хлебом.
Лежит поэт на красных нарах,
И над его стоят постелью
Заиндевелые гитары поморских елей.
Лежат торжественные думы,
На облаках найдя спасенье.
Вот набираем высоту мы
По тыще метров за мгновенье,
По тыще метров за мгновенье.
Летим, как Божие созданье -
Неповторимое, слепое, -
На невозможное свиданье с самим собою.
1968
|
