Маленький  немецкий  городок.  Имя  этого  городка  носит   одна   из известнейших целебных вод. В  нем  больше  отелей,  чем  домов,  и  больше иностранцев, чем немцев.

Хорошее пиво, хорошеньких служанок и чудный вид  вы  можете  найти  в отеле,  стоящем  на  краю  (левом)  города,  на  высокой  горе,   в   тени прелестнейшего садика.

В один прекрасный вечер на террасе этого отеля,  за  белым  мраморным столиком, сидело двое русских.  Они  пили  пиво  и  играли  в  шашки.  Оба старательно лезли "в дамки" и беседовали об успехах лечения. Оба  приехали сюда лечиться от большого живота и ожирения печени.

Сквозь листву пахучих лип глядела на них немецкая  луна...  Маленький кокетливый ветерок нежно теребил российские усы и бороды и  вдувал  в  уши русских толстячков чуднейшие звуки. У подножия горы играла  музыка.  Немцы праздновали годовщину какого-то немецкого события. Мотивы не доносились до вершины  горы -  далеко!  Доносилась  одна   только   мелодия...   Мелодия меланхолическая, самая разнемецкая, плакучая, тягучая... Слушаешь  ее -  и сладко ныть хочется...

Русские лезли "в дамки" и задумчиво внимали. Оба были в  блаженнейшем настроении  духа.  Шёпот  лип,  кокетливый  ветерок,  мелодия   со   своей меланхолией - всё это, вместе взятое, развезло их русские души.

- При этакой  обстановке,  Тарас  Иваныч,  хорошо  тово...  любить, - сказал один из них. -  Влюбиться  в  какую-нибудь  да  по  темной  аллейке пройтись...

- М-да...

И наши русские завели речь о любви, о  дружбе...  Сладкие  мгновения! Кончилось тем, что оба незаметно, бессознательно оставили в  покое  шашки, подперли свои русские головы кулаками и задумались.

Мелодия становилась всё слышнее и слышнее. Скоро  она  уступила  свое место мотиву. Стали слышны не только трубы и контрабасы, но и скрипки.

Русские поглядели  вниз  и  увидели  факельную  процессию.  Процессия двигалась  вверх.  Скоро  сквозь  липы  блеснули  красные  огни   факелов, послышалось стройное пение, и музыка загремела над самыми  ушами  русских. Молодые девушки, женщины, солдаты, бурши,  старцы  в  мгновение  наполнили длинную стройную аллею, осветили весь сад  и  страшно  загалдели...  Сзади несли  бочонки  с  пивом  и  вином.  Сыпали  цветы  и  жгли   разноцветные бенгальские огни.

Русские умилились духом. И им захотелось участвовать в процессии. Они взяли свои бутылки и смешались с толпой. Процессия остановилась на полянке за отелем. Вышел  на  средину  какой-то  старичок  и  сказал  что-то.  Ему аплодировали. Какой-то бурш взобрался на стол и произнес  трескучую  речь. За  ним -  другой,  третий,  четвертый...  Говорили,  взвизгивали,  махали руками...

Петр Фомич умилился. В груди его стало светло, тепло, уютно. При виде говорящей толпы самому хочется говорить.  Речь  заразительна.  Петр  Фомич протискался сквозь толпу и остановился около  стола.  Помахав  руками,  он взобрался на стол. Еще  раз  помахал  руками.  Лицо  его  побагровело.  Он покачнулся и закричал коснеющим,  пьяным  языком:  "Ребята!  Не...  немцев бить!"

Счастье его, что немцы не понимают по-русски!