НЕСКОЛЬКО СЛОВ ОТ АВТОРА

Среди наук, способных сделать человека человеком в истинном смысле этого слова, первое место, вне всякого сомнения, должно отводиться истории. Сколь жалок человек, ничего не знающий о самом себе, столь же обделен и достоин сожаления тот, кто не знает прошлого своего народа. История - единственная из наук, способная пробудить в человеке чувство национального достоинства. Вот почему в передовых странах всегда уделяли и уделяют огромное внимание изучению истории. Когда ученым других народов, дотошно изучающим свое прошлое, удается откопать какое-нибудь незначительное событие, они кричат о нем на весь мир, делают далеко идущие выводы, всеми силами стараясь пробудить в соотечественниках гордость за нацию. Но что до наших тюркских ученых, то они никогда не писали, да и теперь молчат о великих делах славных предков, игравших в мировой истории выдающиеся роли. Во всем плетемся мы в хвосте: как вовремя не получила наша замечательная нация многих полезных знаний по культуре, точно так же по причине собственной нерасторопности навсегда утраченными для нас оказались полезные и яркие страницы истории. В былые столетия исламские богословы и ученые слишком много сил тратили на схоластические споры, ничего не дававшие ни уму, ни сердцу, лишь расшатывавшие основы ислама, призванного объединять и сближать народы, и тем самым наносили религиозному учению большой урон. А между тем история - единственная наука, способная сплачивать людей - совершено игнорировалась ими. Наши видные ученые будто задались целью окончательно утопить нацию, и без того обреченную на медленное угасание, в реке забвения, тратят жизнь свою на бесполезные науки, способствующие лишь тому, чтобы задавить остатки здравого смысла, перекрыть последнюю жилку, в которой еще пульсирует жизнь.

К счастью, исследователи других народов дали нам довольно ценные сведения, касающиеся истории тюрко-татар, тогда как наши собственные деятели науки не оставили ничего. Думаю, бессердечие тюрко-татар в отношении друг друга, что так отличает наш народ, объясняется отсутствием у нас общей истории, полным невежеством в этом вопросе. Как бескрайние просторы, принадлежавшие нашим предкам, захваченные чуждыми народами, потеряли со временем свой первоначальный вид, так и события нашего прошлого, смешавшись с иной историей, получили совершенно иное, искаженное, освещение. Вот почему мы долго бились над тем, чтобы освободить нашу историю от последующих наслоений и вернуть ей изначальную чистоту. Для людей упорных и трудолюбивых нет в жизни ничего невозможного, а потому я уверен, что со временем прошлое наше возродится в его подлинном виде, нужно только приложить огромные усилия для этого. Мы, татары, усвоили от русской культуры много полезного. Ясно, что при написании нашей истории нам не обойтись без исторических трудов русских ученых. Правда, среди русских историографов преобладают люди, настроенные фанатически, толкующие события прошлого предвзято, но есть и такие, для кого научная добросовестность превыше всего. Мы с благодарностью склоняем голову перед каждым, кто был честен, кто послужил на пользу нашей истории, оказал ей неоценимую услугу, не дав пропасть, навсегда сгинуть в мрачной пропасти прошлых столетий, подобно татарским государствам, помог собрать воедино разрозненные куски прошлого.

Сохранилось множество письменных свидетельств на русском языке по истории тюрко-татар, содержащих ценные сведения. Иные из них были написаны несколько веков назад и до сих пор не изданы. Хорошо бы также сделать переводы документов и свидетельств, оставленных иностранными учеными. Вот тогда можно было бы не сомневаться, что и мы обретем собственную историю, незамутненную ничем. Было время, когда я горевал, думая, что для написания нашей истории все возможности давно упущены, поскольку нет у нас собственных источников. Но теперь, внимательно изучая и сопоставляя написанное разными русскими историками, всей душой поверил, что татарская история будет написана. Результатом такой убежденности стало решение взяться за перо и попытаться оживить некоторые страницы нашего прошлого. Прежде всего я приступил к написанию истории Сибири и уже завершил первую часть. Я намерен довести эту работу до конца и написать другие книги по истории тюрков. Да благословит Аллах мой труд!

Работая над этой книгой, я использовал древние русские летописи, а также царские грамоты, имевшие отношение к истории Сибири, обращался иногда к трудам историков последних лет. Очень прошу своих оппонентов: прежде чем возразить мне, обратитесь к древней литературе, не ограничивайтесь новейшими книгами.

Хади Атласов

ТЮРКИ. СКИФИЯ ТУРАН. СИБИРЬ

Север и запад Азии с незапамятных времен были заселены тюрко-татарскими племенами. Тюрки, о которых истории стало известно еще за две тысячи лет до установления григорианского календаря и даже несколько раньше, вступали в связи с наиболее известными народами. На обширной территории, занимаемой ими, ограниченной Северным Ледовитым и Тихим океанами, Уральскими горами и Хазарским (Каспийским) морем, возникали великие государства. Но поскольку власть в них не опиралась на здоровое начало, им не суждено было долго просуществовать. Самое могущественное из государственных образований древних тюрков, вобравшее в себя территорию почти всей Азии, существовало за 3400 лет до хиджры, во времена хана Огуза. Народ, упоминаемый в книгах ученых Древней Греции под названием скифы, и есть тюрки. Из древнегреческих поэтов, живших за 14 веков до хиджры, Гезиур (Гесиол) был первым, кто писал о скифах. Известный историк Геродот оставил о скифах довольно много ценных записей, свидетельствующих, что народ этот обитал на западном берегу Дуная и восточнее, до реки Дон. По мнению Геродота, эти земли были завоеваны скифами позднее - древняя их родина находилась на севере и северо-востоке от реки Аракс, т.е. в Азии. Другой греческий ученый Батилмиус (Птолемей) считал, что следует различать два вида скифов. Поселения азиатских скифов, по его мнению, начинались восточнее реки Шаркары (Волги) и простирались дальше, охватывая территорию Монголии, Тибета, Китая, Южной Согдианы, Индии и прочие неизвестные, расположенные к северу от этих мест земли.

К рекам Скифии древнегреческие ученые относили не только Ра (Волгу) и Уксу (Сырдарью), но и Жаек (Урал) с Парапамисом (Обью). Выходит, Скифией ученые Греции называли места расселения тюрков, т.е. Туркестан, носивший у иранцев название Туран. Иначе говоря, Туран, Туркестан и Скифия - разные названия одного и того же края.

Если колыбелью тюркских народов были предгорья Алтая и территории, прилегавшие к озеру Ыссык (Эссе), то вполне естественно предположить, что по мере роста населения тюрки распространялись во все стороны от этих мест, осваивая прежде всего близлежащие земли. Так оно в действительности и было. Продвигаясь постепенно по Сибири все дальше к северу и западу, они уже не могли довольствоваться изначальными пределами. Народы, известные в Европе под названием скифы, сарматы, гунны, авары, половцы, татары, - выходцы из предместий Алтая и озера Ыссык, все дети тюрков, расселившиеся на обширной территории.

Племена, беспокоившие набегами Китай, а потому получившие название "чионг-но" (непокорные рабы), также принадлежали к тюркам. Знаменитая Великая Китайская стена, воздвигнутая за 836 лет до хиджры по приказу императора Жу-Гу Анг-Ти, призвана была стать защитой Китая от набегов тюрко-татар. Среди тюрков, беспокоивших их границы, наиболее дерзкими китайцы считали "ту-кио" (подлинные тюрки), которые обитали на севере пустыни Гоби, иначе говоря, на северо-западе Монголии и востоке Сибири. Народы, называемые в летописях древнего Китая хой-ху, хой-хэ, также относились к тюркам - северным уйгурам, жившим в Монголии и по берегам Байкала. Таким образом, юг Сибири издревле был заселен тюрками. Когда остяки с берегов Иртыша и Оби были обращены в христианство, у них собрали множество идолов. Высотою чуть больше локтя, они с большим искусством были отлиты из металла. Остяки рассказали, что идолы достались им от скифов, обитавших в этих местах до них. В самом деле, сами остяки, народ темный, не обладали столь высоким искусством плавки. И вот теперь, когда истории стали известны слова Птолемея о том, что азиатская Скифия начиналась к востоку от моря Азак (Каспийского) и реки Ра, охватывала Монголию, Тибет, Китай, Южную Индию, Согдиану, вплоть до северных земель, куда не ступала нога южанина, а также утверждение древнеримских ученых о том, что Парапамис является скифской рекой, становится ясно, что современная Сибирь является лишь частью того огромного пространства, которое занимала древняя Скифия.

Позже, описывая жизнь хана Кучума, историк Абульгази свидетельствует: "Хан Кучум правил в Туране сорок лет. В 1003 году (по мусульманскому летоисчислению) Туран захватили русские". Если принять во внимание, что во владения Кучума входили Тобол, Ишим, Иртыш, т.е. современные Омская, Томская и Тобольская губернии, становится ясно, что в название Туран с давних пор входит и Сибирский край. Хотя Миллер, самый добросовестный из российских историков, и не согласен отнести эти земли к Турану, все же Абульгази, как нам кажется, ближе к истине. Князь Масальский также утверждал, что в пределы Турана входят земли, простирающиеся от южной реки Урал и Каспийского моря до гор Восточного Алтая и китайских границ, от южного Гажемстана до Тобольской и Томской губерний.

Итак, земля, называемая иранцами Туран, и Скифия у древних греков - одна и та же территория. И народ, который греки называли скифами,- те же тюрки. Как не вызывает сомнений то обстоятельство, что греческое название Скифия относится ко всем тюркским народам, поскольку Южная Сибирь с давних пор была местом расселения тюрков, так же естественно, что народ, считающий ее своей родиной, является тюркским. Некоторые ученые, правда, считают, что древним народом Сибири были китайцы, но поскольку мнения эти не подкреплены убедительными историческими доводами, мы верить им не можем. Есть одно неопровержимое обстоятельство - это то, что с давних времен на этих землях проживали тюркские племена.

СИБИРЬ

Прежде чем приступить к изложению истории Сибири, думаю, небесполезно будет поговорить о том, из какого языка произошло слово "сибирь" и что оно означает. По мнению некоторых русских историков, хан Мухаммед, приступив к строительству города на берегу Иртыша, дал ему название Сибирь. А позднее якобы весь край стал называться так. Смысл слова "сибирь" не слишком ясен, но если допустить, что так был назван новый город и попробовать понять его значение как "сы(?)-бер" (первый), то можно было бы согласиться с этим доводом. Однако, хотя авторство гипотезы и принадлежит мне самому, я не хочу настаивать на ней. И вот почему. Русские историки утверждают, что хан Мухаммед, сын Абдула, основал город Сибирь в начале XVI века, в то время как название Сибирь в русских летописях встречается уже с 1483 года. Выходит, название города никак не могло стать названием края. Господин Миллер, изучавший эти вопросы, полагает, что тот, кто считает название "Сибирь" татарским, заимствованным от названия столицы, заблуждается. Потому что истинно татарское название старой крепости было Искер, которым татары называют ее по сей день. Название "Сибирь", упомянутое впервые в России, могло прийти к нам с теми, кто дал первые сведения об этой земле. Возможно, то были пермяки или зыряне. Земли по Иртышу, Тоболу, Торе были известны под названием "Сибирь" еще задолго до завоевания их Россией. Позже этим именем была названа столица татар. Господин Фишер утверждает, что слово это вообще не было известно татарам, жившим на Иртыше, оно получило распространение благодаря русским. Постепенно название Сибирь охватило земли по Иртышу, Тоболу и Торе, т.е. ханство Кучума. Позже это название, благодаря завоеваниям русских, разнеслось еще дальше и докатилось до берегов Тихого океана. Известно, что русские цари стали именовать себя царями сибирскими с 1563 года. В давние времена названием Сибирь пользовались лишь для обозначения земель в низовьях Оби. Карамзин писал, что задолго до завоевания Иртыша московским войском в 1483 году, в местах, где находится теперешний город Сибирь, татар не видели. Князь там, вне всякого сомнения, был югорский или остяцкий. Звали его Латык. Из этого следует, что ишимские ногайцы в союзе с тюменскими татарами низовья Тобола завоевали эту территорию не раньше XVI века, и город Сибирь, по всей вероятности, был построен не ими. Захватив город, они лишь переименовали его в Искер. Принимая во внимание название города Искер (Иске Ур - старый въезд), мы должны согласиться с Карамзиным. Его слова объясняют нам также, отчего татарам Прииртышья не было знакомо слово "си-бирь" и что город, который Мухаммед сделал своей столицей, никак не мог называться Сибирью. А раз так, то для утверждения, будто бы название всего края ведет свое начало от названия города, не остается оснований.

Кое-кто берется утверждать, что слово "сибирь" означает сторону света и возникло от русского "север". В таком случае слово это должно принадлежать народам, живущим южнее Сибири, - калмыкам или киргизам, ведь Сибирь вовсе не на севере от русских, а на востоке. Но поскольку северные земли южными народами никак не использовались, у них и нужды не было придумывать для них названия. Небольсин утверждает: "Сибирью, сколько догадываться можно, попросту называли у нас все, что лежало за Камою и к северу и к востоку. Знали мы, что в стране этой есть горы, есть "Югорский камень" и есть "Каменный пояс", но не имели точного понятия ни о землях, к ним прилегающих, ни о направлении этих возвышенностей...

Земли по сю сторону Урала за Камою хотя и мало нам знакомы, но, покоренные русским оружием и подчиненные русскому влиянию, составляли конец русского края... Эта русская Сибирь кончалась за Югорским Камнем, в границах воображаемых, не определенных ясно.

За этой русской Сибирью, по ту сторону Урала, лежала не наша Сибирь, Сибирь настоящая... Здесь места были нам незнакомые и вполне неизвестные, и обитатели их не были нашими данниками. Это второе значение слова "Сибирь"...

Но Сибирь имела еще третье, более тесное значение - значение отдельного политического союза племен, составлявших самостоятельное, отдельное целое. И этим-то словом мы преимущественно именовали особенное вогуло-татарское ханство, "Сибирский Юрт" воинственных, полуидолопоклоннических, полумухаммеданских племен.

[...] Cтолица, или "ханская ставка", сибирского владетеля - был город Сибирь, и здесь слово Сибирь является в теснейшем четвертом и последнем своем значении". Как видим, слово употреблялось во многих значениях. Из трудов Карамзина и Небольсина видно, что город под названием Сибирь существовал в действительности, тогда как господа Миллер и Фишер, обычно дающие самые правдивые сведения, считают, что города под таким названием не было, и татары, жившие в тех краях, понятия о нем не имели. Я и сам склонен думать, что у татар на берегу Иртыша не было города Сибирь и царство свое они Сибирью не называли. Из приведенных слов Абульгази, который упорно избегает слова "сибирь", а употребляет "туран", видно, что тюркам это слово известно не было. Ни Ядкар, ни Кучум Сибирью свои владения не называли. И все же некоторые исторические труды свидетельствуют, что похожее слово тюрками употреблялось. Абульгази, например, пишет: "Известны две области Абир и Са-бир, страна кыргызов близка к ним". Земля кыргызов, речь о которой впереди, находилась между реками Селенка и Анкрамуран. Если так, то области, называемые Абир и Сабир, должны лежать где-то недалеко от рек Селенка, Енисей и Амур. Но между "Сабиром" Абульгази и "Сибирью", упоминаемой в русских летописях, существует большая разница. Чтобы лучше понять, о чем идет речь, считаю уместным изложить свое собственное мнение на этот счет. Думается, слова "абир" и "сабир" - вовсе не названия областей, а одно заимствованное татарское слово "абил-сабил", обозначающее безлюдье и безнадзорность, в котором буква "л" заменена буквой "р". Полагаю, что тюркские племена, жившие на юге современной Сибири, так называли безлюдные, пустынные земли, расположенные к северу от них ("абир-сабир"). Народы, как-то связанные с тюркскими племенами, могли принять это слово за название тех мест. Так народы Азии и стали называть безлюдные северные территории. Эта наша гипотеза, помогая избавиться от некоторых искусственных версий, примиряет нас с утверждением некоторых русских историков о том, что название Сибирь в стародавние времена распространялось лишь на северные территории края. Позднее, по мере русских завоеваний, оно откатилось дальше на восток, пока не достигло побережья Тихого океана. И если бы Пекин оказался захваченным тогда же, его, вероятней всего, также называли бы Сибирью1.

ЧИНГИСХАН

Поскольку история Сибири связана с Чингисханом и кыргызами, думаю, надо немного поговорить здесь о них. Родина Чингиза находится на территории современной Сибири. Принято считать, что именно благодаря этому событию появился большой интерес к краю, что привело к возникновению упорядоченной истории эпохи Чингисхана. Зная это, все же не могу упустить случая, чтобы не поспорить по этому поводу.

На юге Сибири найдено множество древних рукописей, которые очень хорошо показывают степень зависимости истории края от истории хана. Один из самых выдающихся в мире воинов родился в 1155 году в 230 километрах от современного Нерчинска, в 8 километрах от монгольской границы, на правом берегу реки Онон в становище на джайлау Далиун-Булдык. В длину и ширину становище не превышало километра. Со всех сторон окруженное сосновыми лесами, оно находилось на возвышенности. Внизу, вдоль поймы реки, тянулись сочные луга - прекрасное пастбище для монгольских стад. Летом над ононским джайлау тучами носились оводы, вынуждая людей откочевывать в горы Алтая. Зато весной и осенью не только берега Онона, но даже острова были тесно уставлены монгольскими юртами, а в лугах паслись несметные стада. В те времена Далиун-Булдык был собственностью Ясукай-багадира, отца Тимучина, будущего Чингиза. Мать звали Олы-бике. Ясукай был предводителем монголов. После смерти багадира подчиненные ему монголы отказались служить его сыну, покинули становище и поселились далеко от тех мест. Племя Ясукая раскололось на две части: три четверти примкнули к племени тайджут, лишь четвертая часть осталась с Тимучином. Он постепенно собрал вокруг себя влиятельных монголов и, достигнув сороколетнего возраста, приступил к подчинению тюрко-татарских племен. Большинство находившихся по соседству племен сдавались Тимучину без сопротивления.

В 1201 году началась война с караитским ханом, закончившаяся смертью хана караитов в 1203 году. С той поры Тимучин стал единственным повелителем Монголии. В 1206 году, приняв новое имя Чингиз, он объединил под своей властью все монгольские племена, сделавшись диктатором. Однако неограниченную власть он не тратил на бессмысленную жестокость, ведущую лишь к ослаблению власти, и сделал все, чтобы укрепить свое государство, сделать его могущественным.

Однажды во время похода против найманов Чингисхан увидел, как ведутся у них дела с помощью уйгурской письменности. Он собрал к себе уйгуров и приказал учить монголов чтению и письму, а также ведению ханских дел с помощью письма. Именитым монголам с их сыновьями, а также собственным сыновьям приказано было выучить уйгурский язык и уйгурскую письменность.

В 1209 году, преследуя беглых кочевников, монголы подчинили себе уйгуров Восточного Туркестана. Уйгуры находились в то время под властью киданского, или каракитайского, хана, испытывая большие притеснения. Чингисхану они покорились добровольно. Уйгурская культура оказала на монголов сильное влияние. На землях, подвластных монголам, в XIV и даже XV веках государственным делопроизводством занимались в основном уйгуры, добиваясь высокого положения.

В 1211 году Чингисхан начал войну с Китаем. По этой причине наступление на запад было приостановлено. В 1215 году Пекин был в руках монголов.

В 1216 году Чингисхан возобновил поход на запад. Тогда войско хана случайно столкнулось с вооруженными силами хорезм-шаха Мухаммеда. Между властителями установились политические связи, самые благоприятные взаимоотношения между востоком и западом. Мусульманские купцы стали привозить в монгольские степи, где не было городов, всевозможные товары и торговали весьма выгодно для себя. Монголы же везли свои товары в мусульманские города. Средняя Азия в те времена была очень богата. Тяжело нагруженные караваны то и дело отбывали в разных направлениях. Правда, монголы мало что могли предложить благополучному западу, а потому появлялись в Средней Азии редко.

В 1218 году Чингисхан направил к Мухаммеду послов, но утрарский правитель Гаяр приказал убить их, а караван, что был с ними, ограбить. Чингиз был сильно разгневан и поклялся проучить хорезмшаха, начав против него войну. В том же году монголы захватили туркестанские провинции Джитесу и Шаркый, отняв их у Кочлек хана, сына спасшегося когда-то бегством найманского хана Тиянака.

В 1219 году Чингисхан с сыновьями в сопровождении большого войска предпринял поход в Туркестан. Осенью того же года монголы подошли к городу Утрару. В 1220 году Чингисхан захватил земли между реками Сырдарья и Амударья. Государство хорезмшаха было разрушено. Сам Мухаммед бежал. Вдогонку ему была отправлена часть войск во главе с прославленными военачальниками Джебе и Субеде. Через Иран и Кавказ эти отряды вышли к Волге и напали на кипчаков в 1223 году, нанеся им большой урон. Кипчакские беки призвали на помощь русских князей. Те, собравшись в Киеве, приняли решение начать войну против монголо-татар. Незадолго до того кипчаки совершили набег на южные русские земли и порядком потрепали их, однако, напутанные приходом монголо-татар, вынуждены были просить у русских князей помощи. У кипчаков в те времена были беки Катыяк, Юрый, Данил. Желая расположить к себе русских, Катыяк крестился, но старался зря, потому что войска русских были разгромлены монголо-татарами на реке Калка. Был убит самый именитый из русских князей, погибло 70 тысяч воинов. После этого монголо-татарские войска вернулись к себе в Монголию.

В 1221 году сам Чингиз завоевал Афганистан, а сын его Тули - Хорасан. Прочие его сыновья правили в Хорезме. Земли между Каспием и Амударьей к тому времени были полностью подчинены Чингизу. В 1225 году хан вернулся в Монголию. По пути в каждую страну и область он назначал правителей. Правитель Тангута Шидарку оказался враждебен Чингизу. В 1225 году Чингисхан двинулся на него с огромным войском. После нескольких крупных сражений Чингисхан одержал победу. Шидарку бежал и засел в крепости, которая была окружена. Чингиз тем временем вернулся к себе в орду. В 1227 году первый среди крупнейших завоевателей мира, прославившийся своими многочисленными и крупными победами, умер.

КЫРГЫЗЫ

Мы уже говорили, что с давних пор юг Сибири был заселен тюркскими племенами и потому считался частью Скифии. Среди тюркских племен, освоивших Южную Сибирь, несомненно, наиболее известными являются кыргызы. Прежде чем приступить к полемике относительно истории кыргызов, думается, следует выяснить, где же на самом деле находилось место их расселения. Считаем нужным сказать об этом несколько слов. Историк Абульгази пишет о кыргызах так: "У Огуз (Угыз) хана был внук по имени Кыргыз. Кыргызы - это его потомки. Племя кыргызов малочисленно. Люди из монгол (могул), татар и прочих племен забредают в поисках воды, пастбищ для своих животных в земли кыргызов и оседают там, сказавшись кыргызами, хотя хорошо знают, какого они рода-племени. Кыргыз и Камкамжут - две области, близко расположенные друг от друга. С одной стороны течет Селенка, с другой Анкрамуран - обе реки большие и полноводные". "(Кыргызы) многие годы жили на реке Анкрамуран. За пределами земли кыргызов она вбирает в себя множество притоков и, разлившись в широкую реку, впадает в соленое море. В самом устье реки стоит большой город. В нем много всякого добра, движимого и недвижимого, полно скота. Лошади там крупные, годовалый жеребенок выглядит так же, как у нас двухгодовалый. Все лошади пестрой масти. Название этого города Алакчын. Возле него пролегает серебряная жила, т.е. место, где добывают серебро. Казаны, ложки, плошки в той стороне - все из серебра. Видно, это и есть та самая сторона, о которой узбеки рассказывают легенды. После смерти Чингисхана страна кыргызов и примыкавшие к ней с четырех сторон земли достались Тули хану. Тот оставил свои владения сыновьям. Старшая жена хана, мать всех его сыновей Сорхантай-бике, была женщиной сильной и властной, все зависело от ее воли. Эта ханша (хан-хатын) посадила в лодки трех благородных жен, каждой дала по тысяче человек охраны и отправила в Алакчын. Сказала: "Езжайте, сможете - отберите город, убейте всех, а не сможете, хоть вести привезите". Много прошло времени, прежде чем женщины вернулись назад, а с ними 2300 человек, 700 погибло. Рассказали, что слухи верны, что взяли достаточно серебра, да не сладили с лодками против течения, пришлось выбросить, мол, жара там нестерпимая, потому и людей много полегло". Река, которую Абульгази именует Селенка, а русские - Селенга, одна и та же, в этом нет сомнения. Река образуется при слиянии Эдера и Чилу-ту, берущих начало в горах Хангая. Ниже, поглотив реку Орхон, Селенка, направляясь прямиком на запад, впадает в озеро Байкал.

Среди ученых существуют расхождения по поводу того, какая из рек прежде называлась Анкрамуран. Вот отчего так нелегко определить места обитания древних кыргызов. Господин Фишер полагает, что это была китайская река Гуан-Гу, желая доказать, что кыргызы были расселены между Селенкой и Гуан-Гу. Хотя мнение Фишера нельзя считать совершенно бездоказательным, все же вследствие ряда причин принять его невозможно. Самый справедливый среди историков Сибири господин Миллер доказывает, что Анкрамуран - это современный Амур. Говоря, что кыргызы жили в долине между реками Селенка и Анкрамуран, Абульгази подчеркивал, что расстояние между ними небольшое. Выходит, река, которую имел в виду Абульгази, может быть только Амуром, писал Миллер. Однако, по моему мнению, рекой Анкрамуран должна быть река, называемая теперь Ангара. Поскольку "муран" по-монгольски не что иное, как река, то Анкрамуран - это река Анкра.

Разница между названиями Анкра и Ангара исчезнет вовсе, если принять к сведению, что некоторые тюрки "г" оглушают как "к". Таким образом, нет больше причин сомневаться в истинности наших доводов. То, что Анкрамуран - это Ангара, подтверждает не только схожесть этих слов. То же самое доказывают древние источники. Самыми древними образцами тюркского языка и тюркской письменности являются наскальные надписи, обнаруженные вдоль рек Енисей и Орхон. По свидетельству ученых, занимающихся расшифровкой этих надписей, они сделаны в VIII, а может быть, в VI - VII веках по григорианскому летоисчислению. Исследования показали, что орхонские надписи по языку ближе всего к южным тюркам.

Енисейские же были приписаны древним кыргызам. Нельзя, однако, не принять во внимание то обстоятельство, что в орхонских и енисейских надписях использованы один и тот же язык и алфавит. Эти открытия ясно показывают, что на обеих реках жили люди, имевшие общий язык, алфавит и принадлежавшие к одному и тому же племени. Все приведенные нами наблюдения, казалось бы, свидетельствуют о том, что загадочная река Анкрамуран - это скорее всего Енисей, чем Ангара. Однако схожесть слов "Анкра" и "Ангара", а также то, что Енисей и Ангара расположены близко друг от друга, текут рядом в одном направлении и сливаются, и то, что Ангара полноводнее Енисея, наконец - полное совпадение со словами Абульгази: "Все воды текут в Анкрамуран",- все это, вместе взятое, вынуждает признать, что Анкра- это все-таки Ангара. Что касается рассказа Абульгази о городе Алакчын с его лошадьми и серебром, то это оказалось чистейшим вымыслом. Такой город не был обнаружен ни в устье реки Гуан-Гу, ни на Амуре. То, что города на Ангаре не оказалось, не должно поколебать нашу уверенность в том, что Ангара и таинственный Анкрамуран - одно и то же. Чтобы рассеять остатки сомнений, приведем еще один довод.

На современных географических картах показано, что Ангара впадает в Енисей. В действительности же река, называемая Енисеем, меньше Ангары, древние недаром называли ее Кям (малая). Истинным Енисеем следовало бы считать Верхнюю Тунгуску, впадающую в Ангару. Поскольку, как уже было сказано, кыргызы - потомки хана Огуза, родившегося 3400 лет назад по мусульманскому календарю, то народ этот древний. В самом деле с очень давних времен о них упоминается в китайской истории, которая свидетельствует, что в глубокой древности у кыргызов было независимое государство, называемое Гаян-Гун, покоренное в I - II веках гуннами. Кыргызы оказались в южной части государства гуннов. Во времена гуннского владычества они смешались с монгольскими племенами, обитавшими на юге современной Енисейской губернии. В результате смешения название Гаян-Гун было забыто, и народ стал называться хагасы. Впрочем, так их называли, по-видимому, только китайцы, сами они по-прежнему именовали себя кыргызами. Со слов китайских историков, письменность и язык кыргызов были близки к уйгурским, религия была шаманской.

В VI веке кыргызы создали очень сильное государство, границы которого начинались от озера Байкал на востоке и примыкали к восточному Туркестану на юге. Тогда же о них впервые стали упоминать в древних рукописях. Писали, например, что в 569 году император Юстин II подарил Замархка Тике хану, своему послу, отправленному к тюкийскому хану Дизабулу, раба-кыргыза.

Как уже было сказано, слово "кыргыз" стало известно впервые, что, однако, вовсе не противоречит тому, что сами кыргызы существовали за много веков до того. В 758 году кыргызское царство было захвачено уйгурами, после чего упоминания о кыргызах на время исчезли из истории. В 836 - 841 годах, когда государство уйгуров ослабло, кыргызы снова обрели независимость. В 840 году в результате войны между кыргызами и уйгурами, в которой уйгуры были побеждены, кыргызы присоединили часть уйгурской земли. В то время кыргызы жили в верховьях Енисея. Начиная с 873 года сведения о кыргызах-хагасах исчезли из китайских рукописей. В X веке, в результате ослабления государства кыргызов, уйгуры сумели освободиться из-под их власти. Во времена Чингисхана (XIII век) кыргызы были покорены монголами. Абульгази пишет об этом так: "Атана с Турамышем Чингисхан отправил к кыргызам - пусть, мол, покорятся мне. Падишахом у кыргызов в то время был некто по имени Урыс-Инал, который подчинился, отправив хороших людей с многими подарками. Подарил белых кречетов с красными лапками, головой, клювом и глазами". Русский летописец по этому поводу не добавляет ничего. В "Шаджараи турк" год подчинения Урыс-Инала хану не указан, зато в русских летописях он есть - 1207-й. Место, где правил Урыс-Инал, должно быть, недалеко от Монголии, в верхней части современного Енисея.

СИБИРСКИЕ ХАНЫ

Истории известно, что до завоевания русскими Сибирью правили татарские ханы. Теперь уже никакими исследованиями нельзя доказать, что отцы и деды этих ханов правили задолго до Чингисхана. В предыдущей главе мы рассказали, как один из восточносибирских ханов Урыс-Инал без сопротивления покорился Чингисхану. Известно также, что и на западе Сибири были ханы, послушные монголам. Поскольку нашей задачей является описание Западной Сибири, мы хотим, по мере наших возможностей, представить вам этих правителей. В самых полных описаниях Сибири, которыми мы располагаем, годы рождения и смерти ханов не указаны, а потому мы тоже не назовем их. Ограничимся тем, что истории известно.

Тайбуга хан

Судя по историческим свидетельствам, первым среди ханов Западной Сибири упоминается человек по имени Тайбуга. После взятия Чингисханом Бухары (1220 год) киргизский хан Тайбуга, сын Мамык хана, попросил у Чингиза себе в правление земли по Иртышу, Тоболу и Торе. Тот дал согласие и закрепил за ним эти территории. Тайбуга оставил земли сыновьям. Миллер по этому поводу пишет, что Чингисхан, взяв с помощью многочисленных войск земли по Иртышу и Ишиму, вполне возможно, по причине их большой отдаленности не стал удерживать в своих руках, а отдал в правление послушному его воле хану, взяв с него клятву верности. Хотя существуют сведения об отце Тайбуги, о местах его правления, мы не станем приводить их здесь, ограничимся лишь самыми достоверными.

Сделавшись правителем, Тайбуга хан избрал для своего пребывания место, где стоит теперь Тюмень. Построив там город, он назвал его в честь Чингисхана Чинкидином. Господин Миллер пишет, что развалины старой татарской крепости сохранились на этом месте до сих пор. Они занимают небольшую площадь, возвышающуюся между глубокими руслами Торы и Тюмени, в том месте, где последняя вытекает из современного города. Историк пишет, что татары до сих пор называют Тюмень Чинки, или Чимки-Тора.

Город Чинки стоит на Торе, а потому Чинки-Тора вроде бы правильное название. Однако если принять во внимание, что "тора" в древнем татарском языке означает город, то вернее будет сказать: город Чинки. "Тора" в смысле "город" употребляется не только здесь. Истории известны названия таких татарских городов, как Бичек-Тура, Яулы-Тура, Кызыл-Тура, Чубар-Тура, Кызым-Тура. А раз так, выходит, что название города возникло не из названия реки, а наоборот, река получила свое название от города. Правление Тайбуги совпало со временем, когда татары держали в трепете весь мир, а потому, естественно, оно было счастливым.

Ходжа хан

После смерти Тайбуги власть перешла к его сыну Ходже. История не сохранила для нас ничего примечательного, связанного с этим именем.

Мар хан

Преемником Ходжи хана был его сын Мар. Мар хан был женат на сестре казанского хана Упака. Вначале отношения между ханами были самые дружественные, однако со временем испортились настолько, что Упак однажды неожиданно напал на зятя и убил его. Пленив сыновей Мара Абдура и Ябалака, он увез их в Казань. Как жилось пленникам, неизвестно, упоминается лишь, что оба кончили свои дни в Казани. Хозяином города Чинкидин и прилегающих к нему областей по Торе, Тоболу и Иртышу стал Упак. Нам трудно сказать что-либо по этому поводу, потому что человека по имени Упак среди казанских ханов не было. Это мог быть правитель какого-нибудь небольшого княжества, расположенного между Волгой и Яиком. Известно, что в тех местах в старые времена возникали и исчезали вновь небольшие ханства. В сибирских летописях говорится, что власть доставалась иногда людям, никому не известным, часто недостойным. Приняв это к сведению, можно допустить, что Упак выдавал себя за казанского хана, пользуясь тем, что явился из тех краев. Он правил очень недолго, вскоре потерял трон, а вместе с ним и жизнь.

Мухаммед хан

Когда Упак брал в плен племянников, один очень преданный своему хану Мару вельможа спрятал его внуков - Мухаммеда, сына Абдура, и Ангыша, сына Ябалака. Оба получили прекрасное воспитание, хорошо зная, чьи они дети. Когда Мухаммед подрос, стал задумываться, как вернуть трон деда и отомстить Упаку, его убийце. Собрав своих сторонников, скопив силы, он уничтожил Упака и всех его приближенных. Город Чинки также был разрушен Мухаммедом. Власть в Сибирском ханстве снова вернулась к роду Тайбуги. Хотя берега Торы были куда привлекательней, Мухаммед решил перенести свой город на Иртыш. Крепость Чинки, с трех сторон окруженная глубокими буераками, а с четвертой крутым валом, выглядела вполне надежной, однако на ровной, со всех сторон открытой местности укрыться от врагов было трудно. По этой причине Мухаммед и оставил старую, построенную дедами столицу.

Облюбовав высокое место на восточном берегу Иртыша, он укрепил его со всех сторон. Это и был Искер, столь известный в истории Сибири город. Расположен он на правом берегу Иртыша, в 16 километрах от современного Тобольска, выше по течению. Некоторые историки пишут, что Искер основан Мухаммедом, однако это не так. Само название города Иске Ур (старый въезд) говорит об этом. Названи е городу было дано туабеками. Старый город Мухаммед превратил в крепость.

Ангыш хан

После кончины Мухаммеда на его место заступил двоюродный брат Ангыш, тот самый, которого вместе с Мухаммедом укрыли от Упака. Этот хан не совершил ничего заслуживающего наше внимание, а если и было что-то, то история не запечатлела его заслуг.

Касым хан

После Ангыша правил сын Мухаммеда Касым. Он оставил после себя сыновей Бикбулата и Ядкара, которые и правили Сибирским ханством. О Бикбулате более ничего в истории нет, а вот о Ядкаре сведений осталось довольно много, а потому поговорим о нем отдельно.

Ядкар хан.

Время правления Ядкара в Сибири совпало со страшными событиями, когда мусульман-татар, исконных хозяев земель, топили в реках крови, чтобы отобрать у них власть и лишить независимости. В 1552 году Казанское ханство было полностью уничтожено русскими, так что возрождение стало невозможным. Полное разорение государства, существовавшего до того времени много столетий, завершилось крещением последнего казанского хана Ядкара. Было ясно, что та же участь ожидает весь татарский народ. Падение Казанского ханства, бывшего сердцем всего татарского мира, предвещало близкий конец и другим татарским ханствам. Подчеркивая огромную важность для русского государства завоевания Казани, Соловьев писал, что в истории Восточной Европы взятие Казани и водружение креста на берегах ее рек - событие чрезвычайной важности. Он пишет, что героические усилия были необходимы для того, чтобы избавить христианство от ислама и защитить русские земли от грабительских набегов варваров (мусульман). В самом деле, падение Казани означало для татар начало конца всего татарского мира, который в недалеком будущем окажется развеянным в прах. Однако сами татары этого не понимали. В их отношениях почему-то не было ни дружбы, ни любви, ни братства, ни чувства единства, они словно превратились в диких зверей и лишь хмелели при виде крови сородичей. Даже волки не едят волчьего мяса, зато эти с жадностью рвали на куски своих братьев по вере и крови, прямо-таки дрожали от радости, когда за малую выгоду могли продать их. Как исчезает снег в лучах жаркого солнца, так и они, сгорая от нетерпения, торопили свой конец, без содрогания делая все, что противно духу ислама и человечности, не гнушаясь ничем. Если поступки русских можно еще как-то понять, поскольку они прикрывались борьбой за интересы нации и веры и это принесло им в конце концов выгоду, то все, что творили татары, напротив, было лишь предательством веры и совести.

В 1555 году хан Ядкар отправил к царю Ивану из Сибири послов, чтобы поздравить со взятием Казани и Астрахани. Пресловутый Шагали, имя которого примелькалось в истории Казани, умудрился поздравить Ивана Грозного прямо в день падения Казани, опередив Ядкар хана на три года. Сибирский хан не только поздравил русского царя с победой, но сам просил прибрать к рукам Сибирь и назначить дань, чтобы присылать сборщиков дани. Послы от имени Ядкара и всей земли сибирской клялись исправно платить ежегодно по одной собольей и одной беличьей шкурке с каждого темноволосого человека, живущего в Сибири, уверяя, что там проживает 30700 человек. Иван милостиво прибрал к рукам сибирского хана вместе с его владениями и назначил Дмитрия Коробова сборщиком дани. В ноябре 1556 года Коробов вернулся в Москву. Вместе с ним прибыл Баянда, посол Ядкара, и вручил Ивану 700 собольих шкурок, что было гораздо меньше обещанного. Хан оправдывался тем, что на него напал Шайбан хан, взял в плен много людей, так что собирать дань стало трудно. Однако Коробов уверял, что хан мог бы собрать дань, да не пожелал. Иван был разгневан. Он приказал обобрать Баянду и бросить в тюрьму. К Ядкару были отправлены татарские мурзы Даулетходжа и Сабана с приказом довести дело до конца.

В сентябре 1557 года послы вернулись, вместе с ними Ядкар отправил Иштимера с товарищами. Они привезли 1169 соболей. Из них тысяча была данью, сто штук полагалось сборщику, а 69 должны были заменить белок. Вместе со своим ханским знаком Ядкар прислал грамоту, в которой заверял царя в преданности и клялся исправно платить дань. Иван освободил Баянду, милостиво допустил к своей особе и позволил вернуться в Сибирь, приставив к нему двух татарских вельмож - сборщиков дани на следующий год.

Отдавая себя в руки русского царя, Ядкар считал, что под покровительством Москвы ему будет надежней. Однако от Москвы его отделяло слишком большое расстояние, так что рассчитывать на ее помощь во время набегов соседей не приходилось. То же расстояние придавало решимости его врагам, мечтавшим завладеть его землями. Ядкар хан хорошо понимал, что ждет его впереди. Одному из русских людей он сказал однажды: "Я теперь собираю для вашего царя ясак, отправляю послов, для меня наступили очень плохие времена. Я теперь воюю с киргизским падишахом. Киргизский падишах одолеет меня. Сделается падишахом над Сибирью! Вам, конечно, все едино - ясак царю станет платить он".

В те дни в Москву прибыло три посла: Чибичин от Ядкара, Мамин Шаех от Мортазы, Таукин от Ахметгерея. Каждый явился, чтобы просить для своего хана помощи. Однако Иван обошелся с ними сурово и приказал отправить в тюрьму. Вскоре хан Кучум напал на Ядкара, и дань из Сибири поступать перестала. Ногайский вельможа просил Ивана за Таукина и Мамин Шаеха, но принят не был. Зато посол Ядкара Чибичин 15 сентября 1563 года был выпущен на волю. Причиной освобождения было известие о поражении Ядкара и переходе власти в Сибири к хану Кучуму. Захватив Искер, он убил Ядкара, Бикбулата и взял правление в свои руки. Лишь сын Бикбулата Саедек остался в живых, бежав в Бухару (а может, кто-то отправил его туда, чтобы избавить от участи отца).

Убийство Ядкара Кучумом и переход власти в Сибири от рода Тайбути к роду Шайбан хана русские историки относят к 1563 году.

Западно-Сибирское ханство Чингисхан передал Тайбуге хану в 1220 году, когда завладел Бухарой. Выходит, Тайбуга со своими потомками царствовал в Сибири 343 года. А если считать с момента его смерти, наступившей в 1227 году, получается 336 лет. Ханов из рода Тайбуги вместе с ним самим насчитывается семь человек. Если включить в это число также хана Упака, то получится восемь. За 336 (343) лет всего восемь ханов - явление необычное. Казалось бы, жизнь восьми ханов не может заполнить столь долгий срок, их должно быть больше. Однако ханы из рода Тайбуги ладили между собой, любили друг друга. Кроме того, природа тех мест способствовала здоровью, а потому все они дожили до старости, правили много лет. Миллер придерживается того же мнения.

Хан Кучум не имел отношения к роду Тайбуги. Роль его в истории Сибири особая, поскольку именно ему пришлось отстаивать независимость Сибири, воевать с русскими, поэтому мы решили, что о нем уместнее будет поговорить позже, когда речь пойдет о завоевательных походах русских в этот край.

РУССКИЕ ЗНАКОМЯТСЯ С СИБИРЬЮ

Югра и русские

Северные области европейской части России, а также побережье Северного Ледовитого океана Западной Сибири издревле назывались Югра, или Угра. Так же назывались и народы, селившиеся там. Позже места эти стали называться Сибирью, старое название сохранилось лишь на страницах исторических книг, как и название народов. Эти земли были известны жившим на севере русским, они вели с местными жителями торговые дела, например, новгородцы.

Поскольку предметом нашего изучения являются отношения между Сибирским ханством и Югрой, а также завоевание Югры, положившее начало господству русских на огромных пространствах от гор Урала до Тихого океана, считаем нужным немного задержать внимание читателя.

Начав с завоевания Югры, русские все дальше продвигались на восток, разрушая татарские и финские ханства, пока не вышли к восточным морям. Западно-Сибирское ханство, предмет нашего исследования,- лишь одно из государств, разгромленных русскими. Поскольку первопроходцами северных земель были новгородцы, остановимся прежде всего на их взаимоотношениях с Югрой, а уж после приступим к описанию связей Югры с Москвой.

История сохранила мало свидетельств о дружелюбии во взаимоотношениях Новгорода с Югрой, а потому начнем с описания войн между ними. В 1032 году новгородцы дошли до Уральских гор, напали на югорцев и были отбиты. С тех пор набеги на Югру участились. Самый крупный произошел в 1193 году. Новгородцы во главе со своим предводителем по имени Ядри пересекли горы Урала и захватили угорский город. Второй город был подвержен осаде в течение пяти недель. Благодаря хитрости югорцев русское войско было разгромлено, лишь немногие вернулись домой.

Хотя Югра с XIII века считалась частью новгородской земли, она все же сохраняла независимость. Время от времени там возникали бунты. Новгородцы подавляли их, но это мало помогало. В 1446 году два новгородских предводителя, имена которых Василий и Михаил, отправились в Югру с отрядом в 3000 человек. Вначале они одерживали победы, но кончилось тем, что обманутый югорцами отряд был перебит. Вскоре после этого Новгород потерял независимость и земли Югры попали под власть Москвы. На московском троне в ту пору сидел самый деятельный из русских самодержцев Иван III. Не надеясь на силы одного лишь Новгорода, в 1465 году он отправил на север войска во главе с Василием Искрабой и Василием Ермолаичем, приказав им усмирить непокорных. Так силы югорцев были разгромлены, очень многие взяты в плен. Край был покорен окончательно.

В 1467 году 120 вятичей вместе с пермяками напали на вогулов, захватили их главный город Асыку. Такие набеги предпринимались не только русскими. Народы Севера иногда тоже нападали на русских.

В 1455 году вогулы под предводительством князя Ассана совершили набег на зырян и преследовали их вплоть до реки Вычугда. В 1482 году во время набега на пермскую землю они вышли на реку Чардынь.

Годы правления Ивана III вошли в историю как наиболее благоприятные для Руси. Понятно, что уверенное в себе государство не могло сносить беспокойства, причиняемые мелкими народами. В 1483 году для их усмирения Москва отправила сильное войско во главе с Федором Курбским и Салтыком Травиным. Они встретили вогулов в устье реки Пилим, разбили их и принудили покориться. Позже по реке Тавде русские проникли в Сибирь. Продвигаясь вдоль Иртыша, вышли к Оби.

Князь Курбский считал этот поход весьма удачным, потому что в итоге были подчинены сибирский князь Латык, югорский князь Пыткы, два вогульских предводителя. Югорский князь по имени Маедак был взят в плен. В 1499 году в Югру снова были отправлены войска для подавления живших там вогулов. Предводительствовали Симеон Курбский, Петр Ушатый и Иван Заболоцкий. Отряд насчитывал 4024 человека. Они обошли все вогульские земли, захватили города, много людей было убито, несколько предводителей взято в плен. В марте 1500 года благополучно возвратились в Москву.

Существуют разные мнения о том, когда впервые слово "сибирь" появилось на страницах русских летописей. Некоторые полагают, что в 1407 году. В защиту своей правоты они приводят слова русских летописцев: "Тохтамыш хан был убит Идегу на сибирской земле". Уважаемый господин Татищев пишет также, что Токтамыш был убит в Сибири в 1407 году. Однако большинство русских ученых склоняются к тому, что слово "сибирь" на страницах летописей появилось в 1483 году.

Строгановы

Первыми среди людей, занимающих в истории завоевания Сибири заметное место, без сомнения являются Строгановы. Истинное утверждение России на новых землях началось лишь с продвижения русских на северо-восток, с перемещения купцов поближе к Уральским горам. Роль Строгановых в освоении тех краев не может не отметить ни один историк, а потому мы тоже будем писать о них.

По утверждению Видзена, основоположником рода Строгановых является татарский мурза, бежавший в Россию еще во времена Золотой Орды и крестившийся там. Татары были сильно разгневаны этим и начали против русских войну. Русский князь собрал большое войско и двинул против татар, поставив во главе того вероотступника. Однако, на свою беду, бывший мурза попал в плен, и татары предали его мучительной смерти, порезав кожу рубанком. Оставшаяся в России беременная жена погибшего разрешилась сыном. Из-за участи отца мальчика звали "сыном строганого", кличка пристала к нему навечно.

Строгановы считали, что прародитель их, которого они называли Спиридоном, жил еще при Дмитрии Донском. В том, что бывшего мурзу звали Спиридоном, нет ничего удивительного, ведь такое имя было дано ему при крещении. Карамзин пытался отрицать этот факт в биографии Строгановых, однако голландец господин Видзен, дотошливый ученый и великий путешественник, исследовавший много стран, внушает нам больше доверия. Сына Спиридона звали Кузьмой, сына Кузьмы - Лукой, сына Луки - Федором, сына Федора - Аникой.

Сибирская эпопея Строгановых связана с именами сыновей Федора. После взятия Новгорода Иваном III многие его жители бежали. По-видимому, отец Аники Федор был одним из тех беженцев. С той поры это имя в нижегородских летописях не встречается, зато упоминается в Устюге и Сольвычегодске. Аника и его братья прославились тем, что построили несколько заводов по переработке соли.

9 апреля 1517 года царь Василий Иванович дал сыновьям Федора - Степану, Осипу и Володимиру - разрешение на строительство заводов в Устюгском уезде. В те времена многие земли по Каме, от Соликамска до реки Чусовой, пустовали. В 1558 году Григорий Аникович попросил Ивана IV отдать эти земли ему и получил грамоту, дававшую право на владение. Григорий попросил также разрешение построить крепости с пушками, чтобы было где укрыться от ногайцев. Иван дал согласие и на это. Через 10 лет второй сын Аники Яков попросил царя дать ему земли по Чусовой до устья и дальше вниз по Каме 20 километров по обеим сторонам реки. Просил также разрешить построить там крепости, поставить в них пушки и держать пушкарей. Иван не возражал и 25 марта 1568 года выдал соответствующую грамоту. До 1572 года в тех краях было спокойно, пока примерно 40 черемисов, вотяков, башкир и буенцов (?) не явились на Каму и не перебили многих жителей и купцов города Перми.

Когда весть об этом через командующего пермским гарнизоном Булгакова дошла до Москвы, 6 августа 1572 года Иван направил Строгановым грамоту, в которой писал примерно следующее: "Как только получите мою грамоту, примите все меры предосторожности. Найдите очень хорошего предводителя и соберите вместе с ним как можно больше добровольцев из казаков, вооружите их разным оружием. Наберите также преданных нам людей из остяков и вогулов. Как только наберете, пошлите на изменивших нам остяков и вогулов, черемисов и ногайцев".

В 1573 году родственник хана Кучума Мухаммедкул явился с войском на Каму, чтобы разведать дорогу на Пермь. Перебив много остяков, послушных Ивану IV, он увел в плен женщин и детей. Были убиты также посол Чабуков, ехавший по приказу царя к киргизам, и татарские вельможи, состоящие на службе у царя.

Когда до строгановской крепости оставалось пять километров, Мухаммедкул повернул назад.

Сообщив Ивану об этом событии, Строгановы испросили разрешения построить крепость на Тахчи, Тоболе и впадающих в него реках, оснастив их пушками. Грамотой от 30 мая 1574 года царь и на этот раз закрепил за ними новые земли. Якову и Григорию Иван IV приказал набрать и вооружить отряды из казаков, изъявивших на то желание, а также местных остяков, вогулов, югры, самоедов и отправить на завоевание Сибири. Не ограничившись укреплением полученных от царя земель, Строгановы закладывали города, имея на то от царя особое разрешение. 4 апреля 1558 года на основании грамоты, выданной на имя Григория, они приступили к строительству города Канкара. Со временем одного города стало недостаточно. 2 января 1564 года, получив новую грамоту на имя Григория, стали строить город Кергедан.

В 1570 году Строгановы построили возле Канкары монастырь и отдали ему город с близлежащими землями. Подытоживая написанное, заметим, что они, освоив берега Камы и прилегающие к ней горы Урала, сделали их чуть ли не самыми богатыми в России областями.

Большинство русских историков, начиная с Соловьева и Карамзина, утверждают, что в 1579 году Строгановы вызвали с берегов Волги Ермака и в 1581 году отправили на завоевание Сибири, однако их слова не подтверждаются надежными доказательствами. К тому же такие ученые, как Миллер и Фишер, не согласны с этим. Подобные действия Строгановых, как вызов Ермака, противоречили бы условиям, оговоренным в царских грамотах. Решиться на подобные дела самовольно они не могли.

КАЗАКИ. ЕРМАК

Мы уже рассказывали о том, как, убив Ядкара и захватив Сибирское ханство, Кучум стал единовластным хозяином Сибири. Хотя хан правил довольно долго, в последние годы жизни земли у него отнял силой пришлый с Дона казак по имени Ермак Тимофеевич со своими товарищами.

Прежде чем начать рассказ о Ермаке и его жизни, необходимо сказать несколько слов о казачестве того времени, чтобы стало ясно, что оно представляло собой в том далеком прошлом.

Слово "казак" - тюркского происхождения и означает "беглый" (качак, качгак). Бежав из России на ее окраины, казаки жили по соседству с татарами, находясь в самых тесных взаимоотношениях с народом, от которого восприняли свое название.

Само географическое положение Древней Руси диктовало необходимость в казачьих поселениях по ее окраинам. Это было вполне естественно, потому что Россию со всех сторон окружали степи.

С укреплением в Московском государстве самодержавной власти царь взял правление в свои руки, и это прежде всего отразилось на жизни простого человека, который лишился былой воли, был закабален непосильными поборами и отдан боярам в рабство. Все это вынуждало бежать, искать лучшей доли на стороне. Понятно, что на такое решались самые отчаянные и дерзкие. Таким образом, если главной причиной возникновения казачьих поселений явилось географическое положение России, то и внутренних причин было более чем достаточно.

Вот из таких отчаянных голов и сложилось казачье сословие. На Дону большая часть казаков обосновалась в XVI веке. Беглые обычно предпочитают не трудиться, жить за чужой счет. Донские казаки не были исключением - промышляли разбоем. Не довольствуясь гористыми берегами Дона, они стали совершать набеги на Волгу, грабя там бухарских и иранских послов и купцов. Столь же хладнокровно нападали они и на своих, русских, не стесняясь при случае поживиться и царской казной.

Если малорусские казаки лишь в начале XVII века стали добираться на легких своих ладьях до берегов Черного моря, нападать на его северные, восточные, а иногда и южные берега, опустошая татарские и турецкие города (первые поселения запорожских казаков стали появляться во второй половине XVI века), то вольница донских казаков, давным-давно окрепнув, держала в страхе земли далеко окрест себя.

Расправившись с Казанским и Астраханским ханствами, расширив границы своего государства до самого Каспийского моря, Иван IV начал вкушать плоды своих деяний. Бухарские и иранские караваны, которые еще в древние времена проложили дорогу в Булгар, стали теперь приходить в Россию. Для лихих людей, засевших в крепостях на Дону, эта добыча была особенно желанной, поскольку товары купцов никем не были учтены. В 1549 году ногайский мурза Юсуф отправил в Москву жалобу на казаков. Царь ответил ему так: "Эти беглецы живут на Дону без нашего на то согласия, скрываясь от нас. Мы уже несколько раз посылали. Только наши люди поймать не могли. Вот снова собираемся послать, чтобы переловили. Кого поймаем, предадим пыткам. А сами вы не могли бы поймать? Коли поймаете кого, дайте знать". После этого Юсуф жаловался еще несколько раз. 1 октября 1577 года для борьбы с казаками на Волгу и Дон был снаряжен большой отряд во главе с Иваном Мурашкиным. Мурашкин взял в плен и казнил довольно много казаков, но большинство пойманных бежали. Был среди них и атаман Ермак Тимофеевич, которому судьба готовила необыкновенное будущее. Поднявшись по Каме до Чусовой, он с товарищами оказался в Кергедане, построенном Строгановыми. На Каме в то время жил Максим Строганов, сын Якова, внук Аники. Хотя казаки пришли сюда не с целью грабежей, все же добрыми людьми они не стали. Максим вынужден был принять их, так как опасался незваных гостей.

Сам факт, что во владения Строгановых на Урал казаки пришли с Волги, поднявшись по Каме, разногласий у историков не вызывает. Спорят о том, как они туда пришли, - по вызову Строгановых или сами, когда это случилось и сколько их было. Карамзин, Соловьев и другие подобные им историки последнего времени считают, что 6 апреля 1579 года, получив от Строгановых письмо, казаки в составе 540 человек отправились на Каму и прибыли туда 21 июня. Оставаясь у Строгановых до 1581 года, они оказали им много услуг: разгромили, например, 680 вогулов, напавших на имение Строгановых во главе с Бигбиле, взяв самого мирзу в плен. Через два с лишним года, 1 сентября 1581 года, придав отряду еще 300 человек (так что всего стало 840), Строгановы отправили их на восток для покорения Сибири. Историки эти опираются на так называемую "Строгановскую летопись", неизвестно когда и кем написанную.

Поскольку среди русских историков, приверженных к истине, указанный источник не пользуется доброй славой и текст его противоречит написанному Миллером и Фишером, самыми честными среди историков, мы не можем отнестись к нему с доверием. По мнению Миллера и Фишера, число казаков, разбойничавших на Волге вместе с Ермаком, было 7000. К Строгановым прибыло 6000.

Слепые патриоты-фанатики, подобные Карамзину и Соловьеву, силятся отмыть вора и убийцу Ермака, придать ему благообразный вид. Тогда как Миллер и Фишер не скрывают его разбойничьей сути, и во время плавания по Волге, Каме и Чусовой он показан тем, кем на самом деле и был. Отправляя Ермака в Сибирь, историки ни словом не упоминают о его национальных и религиозных чувствах, он так и уходит туда хищником и дикарем.

Господа Миллер и Фишер участвовали в экспедиции, которая была снаряжена в XVIII веке для изучения Сибири. Первый из них работал там с 1733 по 1743 годы, изучил все имевшиеся архивы и написал по истории Сибири самостоятельный труд, получивший широкую известность. Второй провел в Сибири 10 лет - с 1739 по 1749 годы, изучая историю края непосредственно. Каждый был командирован в Сибирь Академией наук. Эти два человека оценивали события честно, независимо от того, о ком идет речь - русском, татарине, еврее, мусульманине или христианине, исходя лишь из строго научных соображений. Вот почему мы предпочитаем мнение этих ученых, считая слова Карамзина и Соловьева недостаточно обоснованными. Рассказывая о самом Ермаке и его походе, мы также намерены уделять основное внимание мнению уважаемых ученых.

Будучи донским казаком, Ермак неотделим от своих товарищей, надо бы говорить обо всех казаках вместе, но он был незаурядным предводителем, поэтому необходимо сказать о нем несколько слов отдельно.

Ермак - это тот человек, который отнял у татар огромные земли Сибири. Передав их России, он увеличил ее территорию до неслыханных размеров. Мы намерены уделить этому человеку не меньше внимания, чем русские историки, скрупулезно изучающие каждый его шаг.

Ермак

Относительно места рождения Ермака в истории существует множество толков, однако все это одни предположения, не более. Точных сведений нет. Кто-то утверждает, что Ермак родился на Каме. Кто-то полагает, что он выходец с берегов Дона. То же самое можно сказать о происхождении его имени. Некоторые историки заявляют, что его настоящее имя Василий. Позже, когда он с казаками разбойничал на Волге, его назначили кашеваром. Отсюда якобы и прозвище Ермак, что на древнетатарском языке означает "котел". Поскольку это имя не относится к числу православных, никто не может согласиться с тем, что оно настоящее. Некоторые полагают, что это производное от Ермолая. Карамзин полагает, что Ермак перекликается с именем Герман. Мы же думаем, что подлинное имя Ермака - Ермил, по-свойски - Ермак. Имя было распространено, и не один завоеватель Сибири носил его. Даже среди сопровождавших Ермака казаков был еще один с таким именем. Одного остяцкого князя после крещения назвали Ермилом, так что он тоже был Ермаком. Известны еще и такие разновидности этого имени: Ермачок, Ермачко, Ермачишка.

Между прочим, много местечек и деревень в Сибири связано с именем Ермак, хотя они никакого отношения к нашему завоевателю не имеют. Возле Тобольска, на реке Мостовая, было Ер-маково; на реке Плоской стояла деревенька Ермачково. Их назвали по имени людей, основавших эти поселения. Ермак ничего общего не имеет с Ермолаем, потому что иначе было бы Ермошка или Ермолка. Один туринский татарин после крещения был переименован в Ермолая, так что его хутор на берегу Ницы называли Ермолаевым Уделом. В документах, имеющих отношение к Сибири, имя Ермил почему-то совершенно не встречается. Может быть оттого, что в ходу больше была простецкая форма Ермак. Словом, имя это не имеет ничего общего с татарским котлом, и с Германом тоже.

Исторические книги подробным образом расписывают последние годы жизни Ермака и ничего не сообщают о прежней его жизни, поскольку он не был сыном прославленного человека, да и сам в молодости ничем не отличался от прочих людей. По этой причине время его рождения нигде не значится.

Жизнеописание Ермака во всех книгах начинается с его разбойничьих похождений на берега Дона, Волги и Хазарского моря. Мы уже писали, как бесчинствовали казаки, как 1 сентября 1577 года был послан хорошо вооруженный отряд Мурашкина, чтобы покарать их, и о том, как Ермаку удалось бежать из плена.

Судя по свидетельству серьезных ученых, Ермак не был в плену у Мурашкина. Едва прослышав о том, что для поимки казаков выслано сильное войско, он с товарищами бежал на Урал. Было это 28 августа 1577 года, т.е. не после стычки с правительственными войсками, а задолго до этого. Поднявшись по Каме, атаман вышел к строгановским владениям. Хозяева, понятно, приняли их - кому охота связываться с разбойниками? Ермак пробыл там с конца 1577 года до середины 1578-го.

Живя на Урале, Ермак много слышал о Сибири и живших там народах. Через зырян, которые не раз ходили туда на охоту, он получил много полезных сведений, узнал, что проникнуть в Сибирь можно по Чусовой. Тогда-то ему и захотелось пойти за Урал да хорошенько поживиться. Летом 1578 года он отправился в поход по Чусовой.

Конечно же, Ермаку и в голову не могла прийти мысль о том, чтобы добыть сибирские земли для русского государства. Он понятия не имел, что ждет его впереди. Его интересовала только пожива.

К решению Ермака Строганов не имел ни малейшего отношения, разве что дал разбойникам в дорогу все, что они потребовали. Пусть бы попробовал не дать! Ему было абсолютно безразлично, что будет с этими тысячами разбойников, иначе предложил бы проводника, в котором те, как выяснилось, нуждались.

Плывя по Чусовой, казаки по ошибке зашли на Сылву, приток Чусовой. Говорят, это случилось 26 сентября. Ермак, не подозревавший о своей оплошности, продолжал путь к верховьям Сылвы. Он слишком поздно узнал, что заблудился. Плыть назад было уже нельзя, пришлось остаться на зиму. Ермак устроил зимовье, укрепил его, чтобы было где укрыться от набегов уральских татар. Это место до сих пор именуется Ермаковым городищем.

300 казаков были отправлены для ограбления окрестных вогулов и вернулись с богатой добычей. В начале весны атаман собрался в путь. Некоторые товарищи попросили разрешения остаться на Урале. Ермак позволил им.

До Ермака русских поселений в тех местах не было. Пожелавших остаться оказалось немало. Отряд Ермака насчитывал теперь не более 5000 человек. Казаки, ходившие зимой грабить вогулов, принесли о Сибири более точные сведения. Теперь, испытав все на себе, они хорошо знали, что пускаться в столь дальний путь, не запасшись провизией, нельзя, может не хватить сил. Знали также, что без ружей им сибирские народы не одолеть.

Понимая, что провиант и оружие, кроме как у Строганова, взять негде, Ермак, выбравшись из Сылвы, поплыл вниз по Чусовой. Промышленник, естественно, оказался в затруднительном положении, потому что вооружить и обеспечить провиантом такое количество людей было непросто даже ему. Он дал понять, что такое дело ему не по плечу, на что казаки отвечали угрозой убить его и разорить владения. Строганову ничего не оставалось, как добыть для них все и даже три пушки в придачу. Впрочем, он не забыл взять расписку о том, что, если казакам повезет, он свое получит назад.

Приготовившись к походу, Ермак потребовал несколько проводников, боясь снова сбиться с пути. Прощаясь с Максимом Строгановым, который так его выручил, Ермак обещал, если Бог пошлет ему удачу и поможет вернуться, непременно заплатить за все, отблагодарить его лучшим образом.

Тем временем весть о беглых разбойниках и о помощи, оказанной им Строгановым, дошла до Москвы и стала известна царю. По этому поводу Иван Грозный прислал Максиму Строганову сердитую грамоту от 16 ноября 1582 года.

Плыть по Чусовой было очень тяжело. Во-первых, река была мелководной; во-вторых, грести приходилось против течения. Чтобы ускорить продвижение, нужно было попасть в реку Серебрянку. Оттуда открывался путь на Тору, из Торы - в Тобол, а из Тобола - на Иртыш. Караван повели по реке Межевая Утка, которая оказалась слишком мелкой, непроходимой. Понадеявшись, что она окажется более удобной, чем Серебрянка, проводники просчитались. Пришлось вернуться назад и искать подходящую реку.

Пока казаки блуждали, лето подошло к концу. Выйдя из Серебрянки в том месте, где в нее впадал Кукуй, Ермак приказал готовить зимовье, укрепить его со всех сторон. Зимовье сохранилось до сих пор. Оно также называется Ермаковым городищем. Войско Ермака с 5000 сократилось до 3000. Во-первых, это объяснялось большими трудностями в пути. В результате казаки бежали. Во-вторых, люди гибли из-за ссор, кончавшихся кровавыми развязками.

В тех местах было много вогулов. Казаки же держались только за счет грабежей. Они отбирали у местных жителей не только съестные припасы, но все, что ни попадалось под руку. Бедные вогулы обречены были на смерть от голода и холода. Из-за такой жестокости жители тех мест не испытывали к пришельцам добрых чувств. Слух об их делах прокатился по всей округе, и люди затаились в страхе.

Чтобы избавиться от непрошеных гостей, местные жители объединили свои усилия. Когда часть казаков, переправившись через Тагил, вышла к реке Нейва, татары и вогулы под предводительством местного мурзы напали на них и обратили в бегство. Иные из казаков погибли в стычке. Вернувшись к Ермаку, казаки рассказали о случившемся. Позже на месте, где жил мурза, появился городок, названный Мурзинское. На этом месте произошла первая стычка казаков с татарами.

С наступлением весны предстояло возобновить поход вглубь Сибири. Ермак был занят обдумыванием маршрута. Ему подсказали, что в десяти километрах от их стоянки течет река Баранжа, впадающая в Тагил. Из Тагила будто бы можно попасть в Тору, а из Торы выйти к Тоболу и Иртышу. Этот путь был наиболее удобен. Местность до Баранжи была ровной, с вещами добраться нетрудно. Расчет оказался верным, все удалось наилучшим образом. Ермак распорядился было приволочь лодки, но такая работа оказалась чересчур тяжелой. Лодки пришлось бросить.

Перед походом Ермак произвел смотр войска. К тому времени у него оставалось всего 1636 человек. Кто-то был убит в стычках с местными жителями, кто-то бежал, кто-то умер собственной смертью. Осмотрев и пересчитав людей, подготовив в дорогу все необходимое, 1 мая 1580 года, едва вскрылась земля, Ермак выступил в поход.

Река Жаравла впадает в Баранжу с юга. В ее устье Ермак велел построить небольшие плоты, на которых добирался вплоть до самого Тагила. На этой реке занялись строительством больших лодок и провели там несколько недель. На всякий случай Ермак приказал обнести место крепостной стеной. Это было еще одно Ермакове городище, известное до сих пор. Находится в трех километрах от устья Баранжи, на западном берегу Тагила.

Ничто не отвлекало казаков от дела, вскоре они снова были в пути. Спустившись по Тагилу, поплыли по Торе. На месте нынешнего Туринска в те времена стоял городок, и жил в нем татарский бек по имени Япанчи, правитель тех мест. Под началом у него были не только татары, но и вогулы. Япанчи быстро собрал людей, сколько смог, и напал на Ермака, чтобы не пропустить его дальше. Это был первый серьезный бой с сибирскими татарами. Произошел он возле современной деревни Усениново.

Татары не смогли причинить казакам большого ущерба. Тора в том месте резко поворачивает на север и делает петлю. Пока казаки плыли по ней, Япанчи, перебежав напрямик, снова устроил им засаду. Новое место было очень удобно для нападения, однако дела и теперь шли не лучше. Стрелы, пущенные с берега, долетали лишь до середины реки и были не страшны для казаков, тогда как их пули попадали в цель. Татар и вогулов пугали даже звуки выстрелов, обращая их в бегство. Разозленный назойливостью Япанчи, Ермак приказал остановиться и напасть на его городок. Татары не смогли отстоять его. Городок был ограблен и сожжен. Та же участь постигла и другие татарские поселения на Торе.

В первых числах августа лодки Ермака подошли к татарскому городу Тюмень. После непродолжительной битвы город был взят. Места там очень красивые, татары жили богато, имели много хлеба и скота. Ермаку это пришлось по душе, и он решил остаться в Тюмени на зиму. Людям он приказал добыть у татар как можно больше продовольствия, чтобы хватило на всю зиму. Казаки рассеялись по окрестностям, некоторые добрались даже до Тархан Кала на Тоболе. Этот город подчинялся непосредственно самому хану Кучуму, о котором речь пойдет дальше. Слово "тархан" на древнетюркском означает "вельможа, освобожденный от ясака главному хану, обязанный, однако, помогать ему в случае войны". Хотя сам тархан налогов не платил, на зависимых от него людей эта привилегия не распространялась. В Тархан Кала жил как раз такой подданный хана Кучума.

Когда посланные Ермаком казаки пришли в город, там находился сборщик податей хана Кучума по имени Котыгай. Казаки схватили его и повели в Тюмень к Ермаку. Атаман встретил пленника приветливо, стал расспрашивать о здоровье хана, о житье в тех краях. Он заявил, что сам собирался навестить хана, но задержался. Теперь, к сожалению, не сможет, потому что весной вернется назад, в Россию. После, желая удивить гостя, атаман приказал пятерым казакам одновременно выстрелить в воздух. Сборщик податей, которому в жизни не приходилось ни видеть, ни слышать ничего подобного, был поражен. Ермак проводил его, вручив богатые подарки для хана, его жены и сыновей. Он просил передать привет всем приближенным к хану мурзам, его домочадцам. Хитрый Ермак рассчитывал таким образом усыпить бдительность хана, чтобы тот не мог догадаться о его планах и не готовился к войне.

Освободившись от чужаков, Котыгай со всех ног кинулся в Искер, забыв о своих делах. Каждому встречному он рассказывал о том, как казаки угощали его, как пять человек стреляли невидимыми стрелами, какие подарки дали,- словом все, не упустив ни единой мелочи. Добравшись до хана, он передал ему привет и подарки Ермака, подробно поведал обо всем, что видел и слышал. Поначалу хан обрадовался подаркам, однако, чем больше думал он о Ермаке, тем тревожней становилось у него на душе. Он, конечно же, не поверил тому, что чужаки весной собираются покинуть его пределы. Чтобы понять, что же происходит на самом деле, он созвал "курэзэ" (ясновидцев) и велел узнать, что ждет его впереди. Те сказали: "Этот Ермак принесет нам большие несчастья и много горя". Услышав это, Кучум разослал во все стороны гонцов с приказом готовиться к войне, собирать войско.

В начале весны 1581 года Ермак привел свой отряд в порядок и 9 мая вновь двинулся вниз по Торе. Атаман был очень осторожен, продумывал каждый свой шаг до мелочей. Иначе и быть не могло, потому что шесть татарских мурз, объединив усилия, уже поджидали его в устье Торы. Троих звали Кашкара, Варвары, Маетмас. Имена эти увековечены в названиях аулов по берегам Торы и Тобола.

Между Ермаком и мурзами завязалось жестокое сражение, длившееся несколько дней. Успех попеременно сопутствовал то татарам, то русским. Окончательная победа все же досталась Ермаку. Первое, что приказал сделать атаман, - перебить пленных.

Добыча оказалась богатой, съестных припасов было так много, что они не умещались в лодках. Многое зарыли в землю. После этой битвы оставалось 1060 казаков. С ними Ермак поплыл дальше по Тоболу.

Ниже, на левом высоком берегу, поросшем березняком (местность так и называлась Березовый Яр), Ермака снова ждали отряды татар, рассчитавших, что он должен появиться в этих местах 8 июня. Татары преследовали врагов несколько дней, однако казаки выстрелами из ружей развеяли их отряды. Движение вниз по реке продолжалось.

Дальше казаков ждало новое испытание. Есть в русле Тобола участок, где он очень узок, а правый берег поднимается отвесной скалой. Хан приказал перегородить реку железными прутьями и укрепить так, чтобы казачьи лодки не могли пройти. Он отправил туда огромное войско во главе с Алишахом. Было велено дождаться, пока лодки уткнутся в заграждение, и сверху засыпать их стрелами.

Ермак подошел к западне 29 мая. Татары тотчас напали. Битва длилась три дня. Железные прутья, не выдержав натиска большого количества лодок, лопнули, и Ермак вырвался на свободу. Место, где подстерегали казаков, до сих пор называется Караульным Яром. Такое же название имеет деревня, находящаяся там.

Бои сильно измотали казаков. Вспоминая былые сражения и догадываясь, сколько их еще будет вереди, они впали в уныние. Кое-кто всерьез стал подумывать: не лучше ли спастись бегством, пока не поздно. Число вояк таяло, да и храбрость их заметно поубавилась. Сделав привал в устье Тавды, казаки стали совещаться, решая, как быть дальше: идти вперед или повернуть вспять.

Сразу же приняв Ермака всерьез, хан Кучум неотступно преследовал его. Все, что предпринял Ермак дальше, напрямую было связано с поведением хана, а потому давайте оставим на время атамана в покое и поговорим о хане.

ХАН КУЧУМ

По предыдущим главам мы знаем о том, что хан Кучум, убив хана Ядкара, завладел его троном. О хане Кучуме было сказано, что, хотя он правил в Сибири довольно долго, простой казак с Дона Ермак Тимофеевич отнял у него все земли.

Решив посвятить хану Кучуму целую главу, мы до сих пор ограничивались короткими сведениями о нем. Для того чтобы заняться его подробным жизнеописанием, необходимо было ввести в наше повествование казачьего атамана Ермака, что мы и сделали.

Как и хану Узбеку в Золотой Орде, Кучуму, без сомнения, принадлежит заслуга распространения ислама среди сибирских народов. Вот почему мы не могли поставить его в один ряд с прочими сибирскими ханами. Отнести его жизнеописание в конец рассказа о Ермаке нам показалось несправедливостью в отношении него. Поскольку хан Кучум не был черствым, вроде Ядкара, человеком и душе его не были чужды высокие порывы, он заслужил честь, чтобы его памяти была посвящена отдельная глава. Исходя из таких соображений, приступаем к нашему рассказу.

Родословная Кучума

Судя по словам Абульгази, род хана Кучума в тринадцатом колене соединялся с родом Чингисхана. Это представляет интерес, а потому приведу рассуждения историка слово в слово: "Сыном Чингисхана был Джучи хан, его сын - Шайбан хан, его сын - Бахадур хан, его сын - Джучи-Бука, его сын - Бадакул, его сын - Менгу-Тимур, его сын - Беккунде, его сын - Али-оглан, его сын - Хаджи-Мухаммед хан, его сын - Махмудек, его сын - Апак хан, его сын - Тулык хан, его сын - Шамай султан. Сыном упомянутого Махмудек хана был Муртаза хан, а его сыном был Кучум хан". Выходит, Кучум хан - сын Муртазы хана, Муртаза хан - сын Махмудека, Махмудек - сын Хаджи-Мухаммеда, Хаджи-Мухаммед - сын Али-оглана, Али-оглан - сын Беккунде, Беккунде- сын Менгу-Тимура, Менгу-Тимур - сын Бадакула, Бадакул - сын Джучи-Буки, Джучи-Бука - сын Бахадура, Бахадур - сын Шайбана, Шайбан - сын Джучи, Джучи - сын Чингиза.

Марджани так пишет по этому поводу: "Пятый сын Джучи хана Шайбан хан жил в двенадцати километрах от Тобола, в стольном городе детей своих - Сибири, последним названием которого был Искер. С древних времен Хаджи-Мухаммед хан бине Али бине Беккунде бине Менгу-Тимур бине Бадакул бине Джучи-Бука бине Шайбан бине Джучи. После - сын Махмудек хан, сын Ибрагим хан, славный Сабак хан. После - сын Тулукходжа хан, после - сын Шамай хан, после - сын Ураз хан, после - сын Бахадур хан, после - сын Гумар Джида Муртаза хан бине Ибрагим хан, после - сын Кучум хан".

Думается, как и прочие свидетельства почтенного Марджани хазрета о Кучуме, его записи о родословной этого хана не вполне точны. На первый взгляд, они мало чем отличаются от слов Абульгази, однако, при более пристальном рассмотрении, обнаруживается очень большая разница. То, что пишет Абульгази, можно привести в соответствие с историей, написанной русскими, а вот версия Марджани часто ставит в тупик. Если принять, по Абульгази, что отец Кучума Муртаза был сыном Махмудека, то у Марджани он - сын хана Ибрагима. Если первый утверждает, что Муртаза был сыном Махмудека и что Ибрагим доводится ему братом (Муртазе), то второй пишет, что Муртаза - сын хана Ибрагима. Если Ибрагим, которого Марджани считает отцом Муртазы, является тем самым Ибрагимом, что был сыном Махмудека, то получается, что Муртаза доводится Махмудеку внуком. Все это очень путано. А как понять слова: "...после - сын Гумар Джида"? Нет, не сходятся концы с концами.

В знании родословной тюркских народов никто не может сравниться с Абульгази, а потому мы относимся к его записям с полным доверием. Мы не станем считать отца Кучума сыном Ибрагима. Запомним, что Муртаза был сыном Махмудека. А Ибрагим был Муртазе родным братом.

Господин Миллер тоже считает Муртазу сыном Махмудека. Вот только, считая Махмудека и Ибрагима по прозвищу Апак родными братьями, а отцом их Хаджи-Мухаммеда, он ошибается. Потому что Ибрагим с Махмудеком вовсе не братья, а первый доводился второму сыном.

У Абульгази, как и в русской истории, между Джучи-Букой и Шайбан ханом есть еще хан Бахадур. Следовательно, Джучи-Бука был сыном Бахадура, а Бахадур - сыном Шайбана. Тогда как, по Марджани, Джучи-Бука не внук Шайбана, а его сын. В данном случае мы снова занимаем сторону Абульгази и русских историков.

Прародина Кучума

В некоторых легендах, записанных историками, говорится, что Кучум был выходцем из Бухары. Но этому вряд ли можно верить. А вот то, что родиной его были киргизские степи, не вызывает сомнения. Конечно же, русские ученые специально не занимались выяснением вопроса, откуда родом был хан Кучум - из Бухары или степей, - однако во многих местах хотя и мельком, но ясно сказано, что вышел он из киргизских степей.

Прежде чем приступить к свидетельствам русских историков, заглянем в книгу Абульгази.

Мы уже отмечали, что Кучум был из рода Шайбан хана. Шайбан был пятым сыном Джучи хана, младшим братом знаменитого Батыя. Поскольку Кучум был из рода Шайбана, нам очень важно выяснить, где находилось становище Шайбана.

Вот что пишет по этому поводу Абульсади: "После он сказал (т.е. Батый брату своему Шайбан хану): "Пусть дом твой будет между домами старшего нашего брата Алчына и моим. Весну проведем на Ыргызе и Уре, летом же двинемся в сторону Уральских гор до восточного берега Жаека, а на зиму - в Каракумы, вдоль реки Сыр до Джусу и реки Сары". Вот и выходит, что джайлау Шайбана, дальнего деда Кучума, находился в киргизских степях. Бахадур, Джучи-Бука, Менгу-Тимур были в тех краях ханами. После Менгу-Тимура его ханство наследовал сын Фулад (Пулад), который был родным братом Беккунде. Сыновья Фулада, наследовавшие ханство, так и кочевали между Жаеком и Сыр-дарьей.

Хотя эти сведения и не дают прямого ответа на вопрос, являются ли степи родиной Кучума, все же становится ясно, что деды его, которые были старше Беккунде, кочевали в степи. Дети Фулада, родного брата Беккунде, жили в степи так же, как жили их отцы и деды. Они были ханами. Что же до детей Беккунде, которым не довелось стать ханами, то хотя кочевать им было не столь радостно, зато надежно. Насколько известно мне, о дедах хана Кучума - Беккунде, Али Хаджи-Мухаммеде - сведений в истории нет. Объяснить это можно лишь тем, что они не были известными ханами, а лишь скромными предводителями малых племенных союзов.

А теперь обратимся к русской истории. В 1636 году, т.е. через 38 лет после последнего поражения, нанесенного Кучуму русскими, Савва Есипов писал в своей летописи: "Сын Муртазы Кучум из Казахской орды, с очень многими своими воинами подступив к городу Сибири и взяв его, убил Ядкара и Бикбулата, а сам сделался царем всея земли сибирской. Он подчинил себе многие народы. Прежде чем бог разгромил его царство и отдал его в руки православных христиан, царь Кучум многие годы свободно и спокойно правил в Сибири, собирая ясак". Есипов выражается прямо: "Кучум из Казахской орды".

В 1570 году, в бытность князя Никиты Ромодановского военачальником в Перми, явившиеся из Сибири люди похитили троих жителей города. Один из троих был человек по имени Ивашка Поздеев. Он видел хана Ядкара, и тот сказал ему: "Я воюю теперь с казахским ханом. Он одолеет меня и сядет в Сибири", т.е. станет царем Сибири. В 1556 году хан Ядкар, посылая Ивану IV ясак, жаловался, что на него шайбановский царевич войною наступает, т.е. хан из рода Шайбана. Это, без сомнения, был хан Кучум.

Один из приближенных Кучума (по легенде даже сын его) по имени Мухаммедкул, попав к русским в плен, был отправлен в Россию. Там находился на службе и именовал себя Алтауловичем. Небольсин связывает это имя (алты аул - шесть деревень) с названием небольшого племени, кочевавшего возле Арала, и полагает, что племя это имело связи с Бухарой и Хивой. Думается, люди, называвшие Кучума бухарцем, имели в виду именно эти связи. Господин Миллер по этому поводу высказывается так: "Когда правили Ядкар с Бикбулатом, на Иртыш явился из Казахской Орды хан по имени Кучум, сын Муртазы, с войском и захватил город Сибирь. Убив обоих родственников, взял власть в свои руки".

Господин Фишер пишет: "В городах Сибири - Тобольске, Тюмени, Туринске, Таре, Томи - очень много людей с бухарскими фамилиями. Некоторые полагают, что они пришли в эти края вместе с Кучумом. Однако Кучум не из Бухары, он степной казах, кочевавший между реками Жаек и Сырт".

Все это недвусмысленно подтверждает справедливость наших слов о том, что прародиной Кучума была Казахская орда в казахских степях.

Ханство Кучума

Мы уже писали, какой страх внушал Кучум Ядкару, что тот жаловался русскому царю на него. Кучум начал беспокоить Ядкара с 1556 года, а то и раньше. Однако, чтобы сломить его окончательно, потребовалось еще несколько лет - нужно было собрать силы. В 1557 году, когда его послы доставили в Москву пушнину, Ядкар все еще был ханом.

Хотя в старых русских книгах по истории не уточняется, когда именно власть над Сибирью перешла к Кучуму, в исследованиях более позднего периода такая дата появилась - 1563 год. Если помните, 16 сентября 1563 года царь Иван выпустил из темницы посла Ядкара Чибичина.

Понятно, что сибирцы перестали платить дань лишь по той причине, что власть перешла к другому хану. Не было смысла держать в тюрьме подданного несуществующего хана.

Избавившись от прежних правителей, Кучум стал спокойно править в Сибири, татары, жившие по Иртышу и Тоболу, как и обитатели Барабинских степей, стали подвластны ему.

Барабинские татары, с древних времен управлявшиеся местными племенными вождями и не входившие в состав крупных государств, были подчинены Кучумом силой, ибо земля их примыкала к границам Сибирского ханства. Входили ли в ханство Кучума татары, населявшие берега Торы и Исета, сказать трудно, потому что сведений об этом нигде нет. Судя по древним летописям, татары тех мест не подчинялись Кучуму. В тех старых книгах говорится, что граница ханства Кучума простиралась до устья Торы. Тархан Кала был крайним приграничным городом.

Когда русские брали Тюмень, там был свой хан, отстаивавший независимость, и народ был ему послушен. Башкиры тоже отрицают, что когда-либо были под властью Кучума. Конечно, когда речь идет о башкирах, живущих по эту сторону Урала, такие слова справедливы, а что до башкир, живших на сибирской стороне гор, подобное утверждение кажется сомнительным. После распада Золотой орды башкиры разделились на три части: жившие по реке Узень стали относиться к Астраханскому ханству, селившиеся по Ику и Жаеку отошли к Казанскому ханству, а те, что обитали в горах Урала и на восточном склоне гор, платили ясак сибирскому хану. Остяки и вогулы сами признают, что были подчинены Кучуму. Правда, вогулы с низовий Иртыша вроде бы не должны были входить в состав Сибирского ханства. Те же, что жили в верховьях, по соседству с татарскими областями, не могли быть независимы от Кучума.

Имя сибирского хана несколько лет не упоминалось в русских летописях, но, начиная с 1570 года, стало появляться снова. Известно, что в 1569 году в московской тюрьме сидел сибирский татарин по имени Гайса. Нигде нет свидетельств о том, что он был послом Ядкара или Кучума, также неизвестно, когда и за что он был наказан. Можно лишь догадываться, что человек этот прибыл все же от хана Кучума.

Позже царь помиловал Гайсу, приказал с обозом проводить его до Перми; дальше Никита Ромодановский должен был доставить его к сибирской границе. Гайса выехал из Москвы в марте 1569 года, 3 июня человек по фамилии Дубравин привез его в Пермь, а Ромодановский тут же переправил в Сибирь.

Покидая Москву, Гайса получил от Ивана грамоту для хана Кучума. Грамота не сохранилась, остались одни лишь клочки. По этой причине мы не можем привести ее полностью, только отдельные места. Иван Грозный писал хану Кучуму: "Прежний сибирский князь Ядкар был послушен нам. Ежегодно присылал из Сибири ясак со всего добра своего". Цель ясна: Ивану хотелось, чтобы поставки из Сибири не прекращались. Это все, что можно понять из старого документа.

Через год после отбытия Гайсы, 17 марта 1570 года, в Москву приехал князь Ромодановский и привез Ивану ответную грамоту от Кучума. 6 декабря 1569 года грамоту передал ему вогул Ивака, которому приказано было доставить ее в Пермь. Царя в Москве не оказалось - уехал в Александровскую слободу. Ромодановский отнес грамоту в боярскую Думу. Бояре прочитали ее, переведя на русский язык, и 21 марта 1570 года доставили Ивану IV. Эта грамота в отличие от всех посланий хана русскому царю 1569 года, сохранилась прекрасно. Поскольку переведенный текст неточен, приспособлен к русскому языку, мы решили представить здесь татарский оригинал, не внося в него особых изменений.

Хан писал: "Аллах велик. Свободный человек Кучум падишах великому князю, белому падишаху. Слыхали мы, что ты в здравии и справедлив. Земли завоевывают все народы. Но в мирное время они договариваются. Отцы наши, мой и твой, понимали друг друга и торговали. Ибо земля твоя близка к нашей. Народы маши жили в мире и злобы не таили. Люди жили спокойно и благополучно. Теперь в наше с тобой время чернь враждует друг с другом. Раньше не мог послать тебе ярлык. Потому что воевал тут с одним. Теперь этого врага одолел. Если хочешь, будем теперь дружить. А коли хочешь воевать, будем воевать. Чем виновата земля из-за пяти-шести заложников? Я отправлю к тебе посла и купцов, так и поладим. Если хочешь жить с нами в мире, отпусти одного из тех заложников. (Хан, вероятно, имел в виду шаеха Таукина или Мамина.) Вместе с ними пришли послом своего человека. Если чей-то отец враждовал с кем-нибудь, то и их сыновья должны стать врагами. А если жили в дружбе, то и им друзьями быть. Если чей-то отец нашел друга и брата, может ли сын враждовать с ним? Мы и теперь со старшим... поладим. И родину с ним сделаем, если захочешь мира. Поскорей присылай посла. Да услышишь привет мой - кричу во весь голос, посылая свой ярлык".

Внешне послание вроде полно дружелюбия, а на самом деле смысл его таков: каким будешь ты, таким буду и я. Захочешь жить в мире, будем дружить, а воевать захочешь, буду воевать. Словом, Кучум не очень-то рвался дружить с Иваном.

Посылая ярлык хана царю, бояре написали от себя следующее: "Господину нашему царю и великому князю всея Руси Ивану Васильевичу. Рабы твои Иванец Вельский, Иван Мстиславский, Михаил Воротынский и все бояре низко тебе кланяются. Согласно воле твоей, сибирский татарин Гайса в марте из острога выпущен и отправлен в Сибирь. Князю Ромодановскому велено проводить его из Перми. Теперь князь Ромодановский привез из Перми ярлык сибирского падишаха, по-татарски писаный. Никита сказывал (о событиях тамошних), мы записали и посылаем вместе с сибирским ярлыком тебе, господину нашему".

Прочитав бумаги, Иван написал боярам ответ: "Боярам нашим Ивану Вельскому и князю Мстиславскому, а также князю Воротынскому и всем прочим боярам нашим. Вы нам запись того, что сказывал Ромодановский, и письмо сибирского падишаха, переведя, послали. Теперь нам все стало известно. Удобно ли нам вести переписку с сибирским падишахом? Отчего тот татарин отправлен был в Сибирь? Что написано было? В каком году отправлен? Что вы думаете обо всем этом? Напишите нам ваше решение, было бы хорошо. Хорошо бы также послать сибирскому падишаху грамоту без задержки. Писано в Слободе, году 7078".

Как ни старался хан Кучум сохранять свое достоинство, где-то в глубине души он, видимо, все же побаивался России. В 1572 году к Ивану прибыли человек по имени Тамас и известный уже Гайса. Они привезли царю ярлык от хана. Документ почти не сохранился, лишь в старой книге, называемой "Титулярник", обнаружены были его обрывки. Кое-что нам все же удалось восстановить. Считаем нужным познакомить читателя с плодами наших усилий.

Сохранились такие слова: "Белому христианскому падишаху к великому князю всея Руси. Наше слово: "В поле Кучум падишах-богатырь"... Великий князь и падишах, взяв (Кучума) под свое покровительство, пусть собирает со всего Сибирского ханства ясак, как это повелось с давних времен".

Иван мог быть доволен - хан сдался. С тех пор из Сибири в казну ежегодно стало поступать 10000 собольих шкурок, а еще сто полагалось сборщику ясака. Вместе с ярлыком хана Гайса с Тамасом вручили царю яминнамэ - бумагу, в которой Кучум заверял в полнейшей своей преданности. Хотя в "Титулярнике" ни о чем, кроме ярлыка, не упоминается, все же по выражениям и оборотам речи нетрудно догадаться, что было еще яминнамэ.

С первых же слов, приведенных в "Титулярнике", видно, что начало текста написано Тамасом и Гайсой, а дальнейший текст - самим Кучумом. Переход заметен. Я неравнодушен к древним реликвиям, а потому хочу привести здесь текст яминнамэ хана, переведя на современный язык, слово в слово: "По велению Аллаха и воле великого князя всея Руси царя Ивана Васильевича, я, Кучум падишах, кланяюсь и посылаю, как того требует старый обычай, посла своего с тысячью шкурок соболей. Пусть поклянутся, наш посол с гонцом, по велению Аллаха и воле великого князя, что мы всей душой, а также знатные мужи наши всей душой, а также простой народ наш всей душой царю и великому князю верны будем. Я, Кучум падишах, скрепляю слова эти своей тамгой. Все знатные люди Сибири поставили свои подписи. Эту яминнамэ писал Мухаммедбек Ходжа сын Саиба. Год 979". С краю написано следующее: "Я, посол Тамас и гонец Гайса за нашего падишаха Кучум хана и за всех его добрых людей, также за всю землю Сибири сильно поклялись, (как велел) посол Третьяк Чабуков, едва доехав, сказал: Кучум падишаху и всем людям на этой бумаге, а также на посланном великим князем ярлыке надо поклясться, а также поставить нашему падишаху Кучуму на этой бумаге тамгу, а еще наши знаки - мой, Тамаса, и мой, Гайсы (поставили), мы не расписались, потому что писать не умеем".

Добившись от Кучума послушания, Иван отправил в Сибирь посла Третьяка Чабукова. С ним прислал грамоту. Послу было велено передать Кучуму приветствие, но ничего лишнего не говорить, только то, что наказано.

Мы уже знаем, что в 1573 году близкий родственник Кучума, Мухаммедкул, пришел на Каму, чтобы покорить Пермь. Во время похода он убил посла Чабукова.

В некоторых русских исторических книгах сказано, что Чабуков был убит Мухаммедкулом по дороге в Казахскую орду, куда был направлен царем. В других говорится, что посол ехал в Сибирь к хану Кучуму. Сам Иван Грозный в письме Строгановым от 30 мая 1574 года писал, что Чабуков был убит Мухаммедкулом по дороге к казахам, куда был отправлен послом.

Чабуков использовался для переговоров с ханом Сибири. Мы знаем, что хан Кучум был казахом, а потому про посла, отправленного к нему, можно сказать, что он, посол, ехал в Казахскую орду.

Некоторые историки утверждают, что Чабуков был убит, когда вместе с Тамасом и Гайсой появился в Сибири. Это свидетельство лишь подтверждает нашу правоту.

Гибель Чабукова стала причиной разрыва отношений между Россией и Сибирью. На этом дружба закончилась. Сибирь была далеко от Москвы, удобных дорог к ней не существовало, а потому Иван не был опасен для Кучума. Вот почему до появления в его владениях Ермака хан жил спокойно, много делая для просвещения своего народа, приобщая его к культуре ислама.

Просветительская деятельность хана Кучума

Ислам начал проникать в Сибирь задолго до Кучума. Мусульманские миссионеры, ученые-теологи прибывали из Бухары и терпеливо внедряли учение ислама в языческий край. Однако местные жители нередко ловили этих людей и приносили в жертву своим богам. Мусульманская вера распространялась с большим трудом. Сделавшись ханом Сибири, Кучум с самого начала взялся за дело со всей серьезностью.

Известно, что народы всегда враждебно принимали новую веру. Примеров тому в истории великое множество. Сибирь в этом отношении не была исключением. Объявив о переходе своего ханства от огнепоклонства к исламу, хан встретил со стороны народа, всегда послушного его воле, невиданное сопротивление. То и дело вспыхивали бунты. Эта реакция народа на насильственное насаждение веры была вполне естественной. Понимая, что в одиночку справиться будет трудно, хан обратился за помощью к отцу - хану Муртазе. Желая помочь сыну поскорее обратить народы Сибири в мусульманство, Муртаза отправил к нему большое войско, предводителем которого стал его сын Ахметгерей, одного ахуна, неколько мулл и абызов.

Потомки известного рода Айтуке, обосновавшиеся в городе Тара и хранящие у себя древний трактат, уверяют, что человек, к которому Кучум послал за помощью, был хан Бухары Абдулла.

Вот текст этого трактата: "Записано со слов шейха Шарбати , прибывшего из Ургенча. Сын саида Топечак саид, его сын Галяутдин саид, его сыновья Ярым саид и Миргали саид, сын Миргали Дингали Ходжа прибыл из города Тара и сказал: "Запись нашей родословной во время войны с Ермаком попала в Иртыш и утонула. Поэтому я направляюсь в Ургенч, чтобы взять запись". В то время мы, сын Юсуф бея, ваш покорный слуга, служили в Тоболе милостью Аллаха ахуном. Вот почему Дингали Ходжа попросил совета у нас. Мы, ваш слуга, хвала Всевышнему, сказали упомянутому Дингали Ходже: "Намерения ваши прекрасны, только поехать вы не сможете, дороги слишком опасны. А доберетесь туда, так назад вернуться не сможете. Вам, человеку известному, и ехать незачем, потому что из Бухары ханом Абдуллой посланы в Искер к хану Кучуму знатнейшие люди для обучения мусульманской вере. По свидетельству тех людей, со слов Шарбати шейха, приехавшего с вами, и с нашей помощью мы сами составим вашу родословную". Дингали Ходжа счел этот совет разумным и передумал ехать в Ургенч. Мы позвали шейха Шарбати и знатоков Корана. Отец наш был бием при хане Кучуме, звали его Юсуф. При жизни он рассказывал нам, что прародителем рода Дингали был саид. Мы расспросили Шарбати шейха и старцев, что известно им о родословной Дингали. Шарбати шаех сказал: "То, что Дингали - хашим и сын саида, сущая правда; родственники его живут в Бухаре и Ургенче, у старших чалма зеленого цвета, а младшие носят впереди меж ушами волосы. Хан Бухары вызвал вместе со мной Шингали из Ургенча и, присоединив к нам старшего брата Кучум хана Ахметгерея, уговорил поехать к хану Сибири". Все, кто слышал это, подтвердили: "Истинно так". После этого Шарбати шейх, прибывший с ним человек по имени Абдал Баба, а также старики, рассказали нам, с какой целью Абдулла хан прислал Дингали Ходжу. Все, что они рассказали, мы записали в тетрадь. Вот эта повесть:

В 980 году Кучум хан отправил к Абдулле хану посла с просьбой прислать шейха. Абдулла хан посовещался со своим советником Якуб Ходжой: "Верно ли будет, если отправить живущих в Ургенче Ярым саида и правителя Хан саида? Советник сказал: "из Ургенча надо послать Шарбати шейха". Абдулла хан согласился с этим, велел написать в Ургенч хакиму, Хан саиду, письмо с повелением отправить в Сибирь Ярым саида и сына шейха Шарбати. С письмом в Ургенч были направлены гонцы. В письме было написано: "К хану Бухары прибыл от Кучум хана посол с просьбой прислать саидзаду и шейха для проповеди ислама. С разрешения муфтиев и по велению шариата пошлите в Сибирь Ярым саида и Шарбати шейха в сопровождении посла хана Кучума. Проводите с почетом и снабдите всем необходимым за счет казны, дайте им в дорогу десять человек, пусть это будут хорошие люди, не старые и не слишком молодые". Письмо хана Абдуллы посол Кучума с почтением отдал в руки правителю Ургенча Хан саиду, а тот, вызвав к себе Ярым саида и нас, шейха Шарбати, дал письмо. Сначала его прочитал Ярым саид, потом дали нам, Шарбати шейху. Мы прочли и сказали: "Хан Кучум просит для проповеди веры саида с шейхом. Мы едем". Подготовившись в дорогу, отправились в Сибирь и через несколько дней приблизились к Искеру. Ехавший с нами посол сообщил хану Кучуму о нашем прибытии. Хан со слугами переплыл на лодке Иртыш и приветствовал нас. Мы сели в ханскую лодку и поплыли в Искер. Кучум хан поднял авторитет Ярым саида до больших высот, доверив ему вершить суд по законам шариата.

Мы же, Шарбати шейх, проповедовали в Тоболе. Ярым саид скончался через два года, а мы, Шарбати шейх, вернулись в Ургенч. Кучум хан снова прислал гонца, говоря: "Ярым саид умер, Шарбати шейх уехал в Ургенч, некому стало судить по законам шариата, пришлите еще саидзаду и шейха". Хан Абдулла, посоветовавшись с Якуб Ходжой, решил послать брата Ярым саида Дингали Ходжу, сына Миргали Ходжи и снова нас, Шарбати шейха. Как и в первый раз, хан собственноручно написал правителю Ургенча, тот вызвал нас, Шарбати шейха и Дингали Ходжу. Прочтя письмо, Дингали сказал: "Дам ответ через неделю". Спустя неделю мы сказали: "Хотим ехать с послами в Бухару. Оттуда отправимся к хану Кучуму". Правитель согласился. Подготовившись в дорогу, на деньги, полученные в казне, поехали в Бухару. Правитель Ургенча сопровождали нас довольно долго, потом, простившись, остались. Через несколько дней мы были в Бухаре и сообщили Абдулле хану о своем прибытии. Абдулла хан был удивлен. "Я велел вам ехать дальше Ургенча, вы зачем сюда явились?!" - сказал. "Дорога опасная,- отвечали мы,- дайте в провожатые Ахметгерея солту". Абдулла хан послал с нами Ахметгерея солту и сто человек охраны. Мы прибыли в Искер с послами Кучум хана. Свое ханское место Кучум уступил Ахметгерею. Тот был ханом четыре года. Позже тесть Кучум хана Ширай, хан над степными казахами, убил Ахметгерей хана. Кучум снова стал в Искере ханом. Он женил Дингали на девушке по имени Лягыл. В Искере мы прожили несколько лет. Потом все расстроилось. Кучум хан умер, его сын Арслан по приказу царя был отправлен в Москву. Царь сделал его ханом в Ханкирмане. У Дингали и Лягыл родились три сына - Султан-Мухаммед, Саидмухаммед, Аксаид. Жили они в укрепленном городе Тара. Кучум был женат на дочери степного хана Ширая Ляле. У них были дети - сын Арслан и дочь Лягыл, о которой уже шла речь. От среднего внука Кучума Саидмухаммеда родился мальчик Миргалисаид".

На этом месте повествование заканчивается. Все, что сказано о роли хана Кучума по распространению ислама перекликается с тем, что написано в русской истории. 980-й год по хиджре - время, когда хан отправил послов в Бухару. Это были счастливые годы в жизни хана, впереди много спокойных лет, чтобы с большим рвением заниматься просветительскими делами.

В самом деле, у хана не было более удачного выбора, чем тот, что описан в приведенной рукописи. К кому же было посылать за помощью, как не к знаменитому хану Бухары, современнику и соплеменнику Кучума?

У Абульгази сказано: "Отцы Хажи хана, Абдулла хана и Кучум хана были потомками пятого сына хана Джучи ибн Чингиза - Шайбана. Все три славных хана жили в одно и то же время и друг за другом переселились в мир иной". Абдулла хан начал править в Бухаре в 991-м году по хиджре, т.е. через одиннадцать лет после того, как Кучум хан посылал к нему за помощью. Но противоречий здесь нет, потому что при живом отце-хане фактическим правителем был Абдулла. Его отец, Искандер хан, был невменяем и оставался ханом лишь потому, что его сын рано проявил большие способности в политических делах. Некоторые русские историки пишут, что Абдулла правил сорок лет. Выходит, 980-й год по хиджре, указанный в рукописи, реален, хотя и не соответствует истинному времени его правления (991 - 1006 гг. по хиджре)

Просвещение народа ханом, описанное в манускрипте, совпадает с тем, что пишет о нем русская история. Но есть там некоторые несоответствия. В повествовании написано: "Сын Кучум хана Арслан был выслан по приказу царя в Москву, царь определил его ханом в Ханкирман". Во-первых, у Кучума не было сына по имени Арслан; во-вторых, ханом в Ханкирмане был другой Арслан, не сын, а внук Кучума. Арслан правил в Ханкирмане с 1614 по 1627 год. В русской истории он именуется Арсланом Алеевичем. Марджани называет его Арслан бине Али хан бине Кучум хан.

Поскольку Муртаза был небольшим ханом над степным народом, кочевавшим вблизи Бухары, и находился в зависимости от Абдуллы, Кучум не мог просить о помощи слабосильного отца, как это пишут русские историки.

Мы не станем более обсуждать древний текст, а вернемся к делам хана Кучума. Судя по некоторым сообщениям, он вывез много исламских ученых также из Казани. По описаниям русских, Кучум хан насильно подверг обряду обрезания многих сибирских язычников. Тот, кто оказывал сопротивление, предавался смерти. Сначала мне как-то не верилось, что такое могло быть, но подумав, я понял, в чем тут дело. Вполне возможно, что, не поняв сути новой религии, не разобравшись в глубинах ее философии, ревнители ислама весь свой пыл направили на выполнение чисто внешних признаков веры, видимо, убедив Кучума в своей правоте. Придавая обрезанию слишком большое значение, исламские теологи причинили исламскому миру много зла. И не только в те годы, но и намного раньше. В 986 году по хиджре булгарские ученые были у киевского князя Владимира, желая приобщить его к исламу, поскольку русские в то время еще оставались язычниками. Владимир спросил: "В чем суть вашей веры?" Ученые отвечали: "Мы верим в одного Аллаха. Мухаммед велит нам пройти обряд обрезания, не есть свинину, не пить водку". Владимир, которому вначале понравился рай и райские гурии, услышав про обрезание и воздержание, потерял к исламу всякий интерес.

Булгарские ученые оказались плохими дипломатами да и в философии ислама разбирались слабо, потому и лишили один из самых многочисленных народов счастья приобщения к истинной вере. Если бы булгарские ученые сумели привлечь князя Владимира к исламу, вся Россия приняла бы тогда мусульманскую веру. Если бы это случилось, не пришлось бы читать в русских летописях столь тяжкие для нас слова: "Верой Кучума была вера проклятого Мухаммеда".

Как ни старался хан Кучум, ему все же не удалось приобщить к исламу все подвластные ему народы. В дальних от Искера землях, куда мусульманским ученым проникнуть не удалось, народы так и остались язычниками; даже некоторые племена татар на Иртыше. В устье Торы татары из племени "Аялы" до сих пор поклоняются идолам. Господин Миллер разговаривал с одним из беков того племени. Тот сообщил, что отец его и мать, и вообще все, кто живет в тех краях,- язычники. Даже в 1639 году (а может, в 1739?) татары, обитающие по берегам Ницы, оставались идолопоклонниками. Некоторые из татар, живущих между Тобольском и Демьянской почтовой станцией, а также большинство в Туринском уезде, оставались язычниками, пока не были крещены русскими вместе с остяками. Барабинские татары до последнего времени поклонялись идолам. Живущие далеко от Искера остяки и вогулы, помимо недоступности их селений, не могли быть приобщены к исламу из-за различия языков.

Некоторые русские историки рассказывают, будто бы остяки обратились к Кучуму с просьбой сохранить им прежнюю веру, поскольку кочевой образ жизни не позволяет выполнять требования шариата, и получили разрешение. Это не похоже на правду, потому что такой человек, как Кучум, отдавший распространению ислама так много сил, не позволил бы им. Это ясно, как день.

До принятия ислама все народы Сибири исповедовали шаманство Независимо от разного уровня развития народов шаманская религия объединяла их. Татары и кыргызы языческого предводителя звали "кам", тунгусы - "шаман", монголы и буряты - "бэ".

Уважаемый Морад эфенде не допускает мысли, что тюркские племена могли исповедовать шаманскую религию, мол, в серьезных книгах такого нет. Однако он ошибается. В истории очень много примеров, подтверждающих, что среди древних тюрков шаманство было обычным явлением. Описаны и показаны идолы, которым они поклонялись. Желающие получить по этому поводу более обстоятельные сведения пусть обратятся к книге господина Радлова "Сибирские древности".

ВОЙНА КУЧУМА С ЕРМАКОМ

Мы уже писали о том, что казаки после нескольких сражений с войсками хана Кучума сделали остановку в устье Тавды, чтобы посовещаться, как им быть дальше: возвращаться в Россию или идти дальше вглубь Сибири. Мы подчеркивали также, что именно с этого момента хан стал уделять казакам самое серьезное внимание.

Во время совета мнения разделились: одни говорили, что пора вернуться в Россию, другие настаивали на продолжении похода. В конце концов решено было остаться, так как желающих еще попытать счастья оказалось гораздо больше.

На Тавде казаки взяли в плен Таузана туре, одного из сановников хана. Ермак учинил ему подробный допрос: где находится столица хана, много ли у хана сил, сколько войск может собрать, как они вооружены и еще многое другое. Столь подробные данные атаман получил впервые. Казаки заметно повеселели, решив, что бояться им нечего. Казаки становились все самонадеяннее, а на душе у хана становилось все тревожней. Его особенно беспокоило то, что чужаки выходили победителями во всех сражениях. Хан приказал собрать большое войско. Под предводительством своего родственника Мухаммедкула хан двинул войско против Ермака. Мухаммедкул получил приказ ни под каким видом не пускать казаков в Сибирь. Решив укрепить город Искер, Кучум сам наблюдал за работами. Окрестным мурзам было предложено сделать то же самое. На реке Тоболе, в двух километрах выше места, где она впадает в Иртыш, в местечке, называемом Чувашский Мыс, приказано было соорудить преграды, а в устье Тобола выставить мощную охрану. Все это надлежало сделать в кратчайший срок.

8 июля Ермак проплыл мимо устья Тавды. Казаки высадились на берегу в тридцати километрах ниже, возле аула Баба Хасан, названной так в честь жившего там мурзы. В этом месте татарское войско под предводительством Мухаммедкула напало на казаков. Прибывшие на передних лодках приняли удар на себя. Они держались стойко, пока не подоспели остальные. Завязалась кровавая битва. Русские сражались люто, но и татары не уступали им. Бой длился пять дней и не было известно, кому достанется победа. У казаков ружья, а у татар луки да стрелы. Таким оружием они не могли нанести врагу серьезного урона, тогда как русские спокойно по одному отстреливали противника. Тем не менее татары держались пять дней, но на шестой не выдержали, дрогнули. Победа снова оказалась на стороне русских. С тех пор предводитель татарского войска Мухаммедкул уже никогда по-настоящему не был опасен для русских.

В русской истории написано, что это сражение, самое большое, было и самым важным, решившим исход войны. Окончательно все завершилось 21 июля. Пишут, что кровь татар лилась в те дни рекой. Когда все стихло, казаки снова отправились в плавание и 26 июля достигли устья Турбы. Река вливалась в Тобол с правой стороны. Если бы татарские войска преследовали казаков, в этом месте они могли бы нанести казакам смертельный удар, ибо недалеко от Турбы правый берег Тобола поднимается круто вверх - для успеха татарского войска это было необходимое условие. Казаки, зная, что у татар, кроме луков, ничего нет и повредить им, стреляя с противоположного берега, нельзя, придерживались правого берега Тобола. В самом деле, татарские луки были не опасны для них. Поскольку в ближайшее время сопротивления не предвиделось, появилась возможность выйти на Иртыш. Однако мог ли атаман уйти, не ограбив местных жителей? Ведь разбой был его ремеслом.

На правом берегу реки Тобол, всего в 16 километрах от места впадения в Иртыш, есть озеро. Ширина его не более 30 - 40 саженей. Форма вытянутая, извилистая. Озеро протянулось к реке Тобол. Здесь в небольшом городке жил татарский мурза Карачи. В некоторых летописях это слово преподносится как название городка, в других - как название улуса. Русские и теперь называют озеро Карачинским, а татары - Карачи Куль. Готовясь напасть на это местечко, Ермак надеялся добыть много трофеев - добра и съестных припасов. 1 августа он вышел на берег и варварски обрушился на городок. Казаки не обманулись в своих ожиданиях. Они захватили много золота, серебра, драгоценных камней. Кроме того, много хлеба, скота, меда. Русские жили в этом местечке до 14 сентября. За все это время не было ни единой стычки с татарами. Ермак, уподобившись мыши, угнездившейся в мешке с мукой, почувствовал вдруг тягу к благочестию, вспомнил о боге и приказал своим людям поститься сорок дней. Все это время он мирно жил в городке и ни на кого не нападал. Кучум же не дремал, все это время занимался укреплением подступов к своей столице - выставил много охраны, желая напугать врага, показать свою силу и вынудить вернуться в Россию. Казаков, однако, это нисколько не смущало.

Завершив пост, Ермак снова погрузился в лодки и продолжил свой путь. Хотя охрана, выставленная Кучумом, и причиняла некоторое беспокойство, он все же вышел к Иртышу. К тому времени казаков в отряде Ермака оставалось всего 545 человек. Миновав устье Тобола, лодки стали подниматься вверх по течению, придерживаясь восточного берега. Пройдя три километра, вышли к городку Атык мурзы. Городок носил имя хозяина. Выбравшись на берег, Ермак после непродолжительной стычки с татарами разграбил городок. Здесь снова решено было сделать привал.

Вещи из лодок перетаскали в городок. Опасаясь нападения, казаки в ту ночь не сомкнули глаз. Снова состоялся разговор о возвращении домой. Некоторые из казаков говорили: "Придется еще десять, а то и двадцать раз столкнуться с татарами. Нам не выдержать. Пока не поздно, надо уносить ноги". Другие говорили: "Нам все одно погибать. В России, как и раньше, будем промышлять разбоем, другой работы там для нас нет. Придется убивать своих, христиан, а тут мусульмане все ж. Да и зима не за горами". Эти были за то, чтобы остаться. Ермак был на стороне последних. "Если вы такие трусы,- сказал он,- и хотите свести на нет все наши победы, то ступайте. Этим вы только придадите татарам сил. А до России вам все равно не дойти, умрете по дороге от холода и голода, да и мало ли от чего еще. А здесь вы показали себя молодцами и не только ради живота своего дрались, а завоевали для отечества огромное царство. А уж коли Бог велит сложить здесь головы, так смерть будет отечества ради. И чем больше вреда врагу (татарам) причините, тем смерть для вас самих почетней будет". Так уговаривал атаман. После таких слов казаки все как один решили о возвращении больше не думать, а сплотить свои ряды еще больше и бесстрашно идти в наступление, как и раньше, поклялись даже отдать друг за друга жизнь, если потребуется.

На Тоболе, на два километра выше устья, на южной стороне Иртыша, есть мыс, называемый Чуаш, на нем стоял маленький городок. Решив, что место подходит для зимовки, Ермак собрался взять городок. Хан Кучум, который не мог думать ни о чем, кроме как бы изгнать казаков из Сибири, собрав большие силы, 1 октября начал новое наступление на врага. В это же время казаки готовились взять упомянутый городок. Завязалась еще одна кровавая битва. Успехи обеих сторон были переменны, никто не мог быть уверен в победе. Как хан Кучум не верил, что прогонит казаков, так и Ермак не надеялся, что сможет овладеть городком на мысе Чуаш. В конце концов противники, та и другая сторона, отступили. Казаки вернулись в ограбленный ими городок Атык мурзы и занялись подготовкой к зиме. У окрестных жителей брать было нечего, так что запасы оказались более чем скромными - немного пшеницы да полбы. Под страхом голодной смерти казаки решили еще раз схватиться с Кучумом. После сражения на мысе Чуаш хан тоже не успокоился, продолжал собирать силы, чтобы еще раз напасть на атамана.

23 октября он вместе с Мухаммедкулом остановился недалеко от мыса Чуаш. Разделившись на два отряда, татары шли вдоль высокого берега во главе с ханом и низом во главе с Мухаммедкулом. На этот раз в вооружении хана появились копья, мечи и две пушки. Пушки были укреплены на вершине горы. Однако, не имея опыта стрельбы из орудий, нанести урон казакам не удалось. Хотя татарские войска сражались храбро, им все же пришлось отступить. Стрелы и мечи против ружей были бесполезны, поскольку приблизиться к врагу не удавалось. Если верить преданиям, татар на этот раз было в двадцать раз больше, чем русских. Отступая, хан приказал обе пушки сбросить в Иртыш. Битва нанесла татарам непоправимый вред, показав их полную беспомощность, тогда как для русских она оказалась решающей. Татары поплатились за то, что не развивали у себя ремесел, не умели изготовлять ружья, отливать пушки, столь необходимые на войне. Большое войско хана было развеяно ничтожной кучкой казаков в пух и прах. Кучум и Мухаммедкул, державшиеся вначале очень стойко, теряли постепенно уверенность и в конце концов вынуждены были спасаться бегством. Как в прежних войнах, так и теперь, татары были разгромлены русскими по одной и той же причине. Описывая сражение у Баба Хасана, Соловьев заключает свой рассказ знаменательными словами: "Ружье восторжествовало над луком".

Эта битва так же разрешилась в пользу русских ружей. В летописях нет сведений, сколько русских полегло в тот день, однако в книгах соборной церкви Тобольска указано: 107 человек. Господа Миллер и Фишер пишут, что в этой церкви в первое воскресенье после великого поста до сих пор служат молебны за упокой души этих людей. Татары, беспомощные перед ружьями, естественно, потеряли людей во много раз больше.

Очередное поражение сильно опечалило Кучума. Результаты сказались на другой же день. 24 октября остяки, составлявшие часть войск хана, сели в лодки и уплыли вниз по Иртышу к себе, в родные края. В тот же день вогулы, следуя примеру остяков, покинули хана, отправившись через заболоченную Исвалгу вверх по Кунде на свою землю.

Видя, что войско разбегается, Кучум решил, не теряя времени, уйти из своей столицы Искер. Если он не смог одолеть казаков в дни, когда имел силы и волю к победе, когда войска были полны решимости, то теперь было ясно, что о победе нечего и мечтать. Поэтому не оставалось ничего иного, как спасать свою жизнь. Хан Кучум, на которого со всех сторон обрушилось вдруг столько несчастий, 25 октября ночью покинул вместе с семьей Искер. Вместе с ним ушли жители татарских городов Бичек-Тура, Сусган, Ябалак, Чуаш.

Победа 23 октября у мыса Чуаш вскружила казакам голову. Они уже не сомневались, что удача никогда не покинет их. Достигнутого казалось мало, было решено взять столицу хана. 26 октября они двинулись к ней. Велико было удивление и радость, когда обнаружилось, что город пуст. Опасаясь засады, Ермак не спешил входить в город. Лишь убедившись, что затаившихся татар нет, к вечеру того же дня торжественно и пышно вступил в Искер. Город находился в 16 километрах от современного Тобольска, выше по Иртышу, на правом крутом берегу. С запада он защищен Иртышом, с юга глубоким рвом, заполненным рекой Сибирка, а с севера и востока укреплен тройным валом.

Площадь, занимаемая городом, имела круглую форму, вдоль и поперек не более 50 саженей, а потому домов там было немного. Искер нельзя было причислить к большим городам, каким был, например, Булгар. Кроме двух названий, известных в истории, город имел еще и третье - Кышлак. В тюркских языках слово это означает место зимовки. Так называют также деревни, принадлежащие какому-нибудь племени. Очевидно, название соответствовало назначению города.

О месте расположения Искера в русской истории пишется по-разному. Хотя Карамзин и говорит, что он расположен в 16 километрах от Тобольска, однако не уточняет, выше или ниже по реке. Фишер тоже отмечает, что Искер от Тобольска отделяют 16 километров, однако на карте, которой снабжена его книга, город обозначен ниже Тобольска. В 58-м томе словаря Брокгауза и Ефрона написано, что у сибирского падишаха столицы вообще не было. В городе просто жили ханы Ядкар и Кучум. В 33-м томе сообщается, что городок Кучума (Кучумово городище) имеет названия Искер и Сибирь, находится в 18 километрах от Тобольска. В 58-м томе на странице 804 есть карта. На ней Искер указан аж в 50 километрах от Тобольска, причем ниже по течению. В серьезном научном труде подобный разнобой совершенно недопустим. Это преступление перед наукой, и недобросовестным ученым, допускающим подобные оплошности, должно быть стыдно. Лишь у господина Миллера находим точное определение местонахождения города - в 16 километрах выше Тобольска.

Неподалеку от Искера в старые времена был городок Кызым-Тура. На этом месте теперь русское село Преображенское. Его от Тобольска отделяет 18 километров. Городок расположен выше по реке. У нас нет возможности самим обследовать древний Искер, а потому, желая до конца рассеять свои сомнения, мы обратились к инспектору города Тобольска с вопросом, где находится Старый Искер, выше или ниже по течению. Он подтвердил данные Миллера: выше по течению, недалеко от села Преображенское. После строительства Тобольска Искер еще существовал некоторое время, но позже, покинутый людьми, разрушился. В настоящее время на этом месте остались одни лишь руины, поросшие травой и деревьями.

Обосновавшись в Искере, Ермак стал требовать, чтобы окружающие народы платили ему ясак.. Остяки, бежавшие домой, представили казаков в своих рассказах очень страшными, а потому соплеменники не стали дожидаться, пока те явятся в их земли. Уже на четвертый день после вторжения в Искер, 30 октября, к Ермаку явился остяцкий туре по имени Бояр в сопровождении многих людей и предложил дружбу. Остяки привезли с собой много еды, рыбу, шкурки пушных зверьков. Ермак вел себя как царь. Он принял посланцев милостиво.

Пугающие рассказы о казаках разнеслись далеко. Народы, населявшие Сибирь, в том числе и татары, лишились покоя. Прошло немного времени, и с берегов Иртыша, Тобола, впадающих в них мелких рек с подарками для Ермака стали прибывать татары - те самые, что, побросав дома, бежали вслед за ханом далеко от родных мест. Атаман встретил их приветливо и позволил вернуться к родным очагам. Он заявил, если они будут послушны его воле, он не причинит им зла. Так, стараясь расположить к себе народы, он намерен был прибрать к рукам всю Сибирь.

Освоившись, казаки стали свободно ходить по окрестностям, заглядывали в татарские аулы. Им нечего было бояться, ведь татары сами покорились. Завоеватели день ото дня становились развязней, совершенно забыв об осторожности. Такая забывчивость дорого обошлась им. 5 ноября 20 казаков отправились в лодке на озеро Ябалак ловить рыбу. Не опасаясь ничего, они пробыли там несколько дней. И вот однажды ночью на них напал Мухаммедкул, давно подстерегавший их, и перебил всех, кроме одного. Узнав обо всем, Ермак пришел в ярость и решил проучить татар. Взяв с собой довольно большой отряд, он бросился преследовать Мухаммедкула и вскоре настиг его у деревни Шамси-Йортлары. Мухаммедкул не был готов к такому повороту событий. Казаки перестреляли многих татар, лишь немногим удалось спастись вместе с Мухаммедкулом бегством.

Утешившись местью, Ермак вернулся в Искер и занялся похоронами товарищей. Казаки были погребены в местечке Саускан-борыны. Оно находилось на восточном берегу Иртыша, ниже по течению, в нескольких километрах от Искера.

Новое поражение Мухаммедкула произвело на людей ужасающее впечатление, усилив страх перед казаками. 6 декабря к Ермаку с подарками явились сразу два туре и заявили о своей покорности. Одного звали Шибирде, он прибыл из-за топий Исвалги, другого - Соклем, этот был посланцем людей, живших по берегам реки Соклем. Судя по именам, оба татары, однако в тех краях, откуда они пришли, татары никогда не жили. Скорее всего, то были остяки или вогулы. Вполне возможно, что эти народы, издавна бок о бок жившие с татарами, носили татарские имена.

Подвластных людей Ермак принуждал, согласно их вере, клясться в верности себе, потом назначал ясак, который они должны были выплачивать раз в году. В основном это была пушнина и прежде всего собольи шкурки. Так атаман заделался повелителем небольшого царства и стал жить себе в удовольствие.

Однако товарищей оставалось мало, подходили к концу и боеприпасы. Ермак принял решение сообщить царю о своих завоеваниях, передать захваченные земли России и просить о высочайшем помиловании за прежние разбойничьи дела. Казаки сами выбрали своих послов во главе со всеми уважаемым Иваном Кольцовым и отправили в Москву с великой вестью о завоевании Сибири. Они везли царю в подарок много добра, полученного от сибирских народов в виде ясака, а также грамоту, в которой все казаки просили царя о помиловании. В грамоте описывались заслуги казаков в завоевании Сибири, сообщалось о том, что хан Кучум бежал, что татары, огулы и остяки приведены в повиновение, с них взяты клятвы в верности России. В конце Ермак просил учесть описанные заслуги его и каждого из его товарищей и простить им прежние грехи. Просил также прислать человека, способного править Сибирью и защищать от набегов врага.

Атаман Кольцов с товарищами вышел в путь 22 декабря 1581 года. Многие месяцы добирались они до Москвы - где на узких санях, где на лыжах, где на оленях. Шибирде туре, о котором уже упоминалось, очень помог казакам, велев своим людям проводить их до самой Перми по так называемому "волчьему пути". В русской истории ничего не говорится о том, когда прибыли посланцы Ермака в Москву. По-видимому, это случилось не раньше 16 ноября 1582 года, потому что царь писал в тот день Строгановым, сердито выговаривая им за то, что отпустили казачьих головорезов в Сибирь.

Едва казаки появились в Москве и рассказали, с чем прибыли, как перед ними распахнулись двери царских палат. Письмо Ермака царь принял с радостью и велел громко прочитать, чтобы слышали все. Иван был очень милостив к казакам за то, что принесли России большую пользу, окружил вниманием и тут же простил все их прегрешения. Слова: "Бог даровал России новое царство" можно было слышать в те дни повсюду - при дворе, на московской площади, называемой Красной. Царь распорядился по такому поводу провести торжественный молебен в соборном храме и раздать нищим милостыню. Улицы столицы наполнились трезвоном колоколов, в церквах стоял гул - молящиеся громко возносили богу слова великой благодарности, радостно вспоминали молодые годы Ивана IV, когда он покорил Казанское и Астраханское ханства.

Казаки Ермака были награждены в царских палатах разнообразными подарками и до самого отъезда содержались за счет царской казны. Провожая их в Сибирь, Иван передал для Ермака почетную грамоту, сказал, что окончательно прощает ему грехи и всегда будет милостив к нему. В качестве подарка пожаловал две кольчуги, серебряный сосуд, кусок сукна и шубу со своего плеча. Каждому казаку приказал выдать по куску сукна и деньги.

Во всех книгах по истории говорится о том, что Иван IV позволил Кольцову взять с собой в Сибирь любого из российских подданных, если тот сам захочет, Вологодскому архиерею приказано было отправить в Сибирь десять христианских священников с семьями.

Проводив товарищей, Ермак не сидел сложа руки. Он все время предпринимал какие-то действия, целью которых было расширить владения.

20 февраля 1582 года к Ермаку пришел татарин по имени Синбахты и сообщил, что Мухаммедкул кочует со своими людьми в долине реки Вагай, впадающей в Иртыш. Это в сотне километров от Искера, не дальше. Известная поговорка "татарин всегда готов продать татарина", как видно, существует с давних пор. Разве не те же "синбахтыи" в наши дни охотно строчат доносы, лгут, наговаривают на сторонников джадидизма - Камиля мирзу и Исмагила мирзу, выдавая их передовые методы обучения детей в школе за попытку возродить татарское ханство? Чему тут удивляться?

Ермак не мог упустить такой случай. Он тотчас отобрал 60 самых сильных и ловких казаков и послал убить Мухаммедкула. Отряд нашел татарского военачальника на берегу озера Коллар, возле Иртыша, недалеко от того места, которое указал Синбахты. Ночью, дождавшись, когда татары уснут, казаки перерезали несколько сотен человек. Самого Мухаммедкула взяли в плен, прихватив с собой богатую добычу.

Пленение Мухаммедкула сильно опечалило хана Кучума. Он понимал: потеря столь храброго воина означала для татар потерю единственного защитника. Все новые и новые испытания сваливались на голову хана. Ему стало известно, что объявился Саедек, сын убитого им Бикбулата. Как соль на рану было известие о том, что самый близкий мурза Карачи покинул его, откочевав со своим племенем вверх по Иртышу и обосновавшись на озере Чулым в долине Тары. Этот Карачи был самым могущественным из его подданных, а потому хан был неутешен. Потеря верного военачальника, самых близких советников и друзей, служивших ему опорой, а тут еще весть о Саедеке - все это повергло хана в глубокое уныние. История запечатлела плач Кучума: "Если Аллах лишает кого-то жалости своей, он дает ему счастье лишь для того, чтобы сделать несчастным. Лучшие друзья - и те покидают его...".

Пленение Мухаммедкула для казаков было большой удачей. Радости их не было границ, потому что в руках у них оказался тот, кто был виновником всех трудностей и бед. Когда 28 февраля пленника доставили в Искер, казаки веселились как дети, не тая своих чувств. Ермак встретил врага своего приветливо, пообещал, что царь ему поможет. Мухаммедкула отвели в специальное помещение и стали неусыпно охранять. Ермак срочно снарядил в Москву гонца с вестью о пленении Мухаммедкула. Он спрашивал царя, как с ним быть.

В начале весны 1582 года атаман отправил вниз по Иртышу 50 казаков во главе с Богданом Бзягой, приказав подчинить живших там татар с остяками и назначить им ясак. 5 марта казаки выступили в поход. Татары, селившиеся в долине Аримдзянки, были подчинены казакам, однако в устье реки, засев в небольшом городке, они оказали отчаянное сопротивление. Взяв городок, русские жестоко расправились с жителями, чтобы другим неповадно было. Зачинщиков повесили за ноги. Всех прочих заставили поклясться в верности - целовать окровавленный меч. На этом примере видно, как еще сильны были среди обращенных в ислам татар языческие обычаи.

Отправив собранный ясак Ермаку в Искер, казаки двинулись дальше - в волости Натсин и Харбин. Люди, наслышанные о недавних зверствах казаков, сдавались без сопротивления. Дальше путь Богдана лежал в волость Туртас, занимавшую долину реки того же названия. Был здесь также городок Туртас. Жившие чуть ниже уватские татары, объединившись с туртасскими, все они входили в одну волость, встретили казаков стрелами. Однако как бы они ни сопротивлялись, в конце концов вынуждены были покориться.

Туртасскими и уватскими землями кончалась территория обитания татар. Ниже начинались земли остяков. В остяцкой волости была лишь одна деревня Назим, где татары и остяки жили рядом. Дальше татар не было. В тех местах казаки не встречали никакого сопротивления. Путь лежал на реку Демьянку. В то время здесь жил туре по имени Ниман. В своем городке, построенном на высоком мысу, этот туре поджидал казаков с двумя тысячами вооруженных остяков и вогулов. На взятие городка казаки потратили три дня, однако старания оказались напрасными. В Туртасе они недостаточно хорошо запаслись едой, что осложняло их положение. Казаки готовы были отступиться, но тут им встретился один чуваш. Оказалось, что среди остяков у него были знакомые. Богдан отправил его в городок на разведку. Чуваш, прикинувшись, будто его преследуют казаки, проник в город, разузнал там все, а утром вернулся к казакам. Оказалось, что остяки сильно перепуганы, целыми днями молятся идолу и колдуют, желая узнать, что ждет их впереди. Теперь решили больше не сопротивляться. Новость обрадовала казаков и вселила уверенность. Они снова пошли на штурм, и городок сдался. Тем временем началась весна, реки вскрылись, и отряд был вынужден задержаться. Построили три лодки, чтобы дальше продолжить путь по воде. Первым делом отправились в остяцкий городок Рачу. Там был установлен весьма почитаемый идол, в честь которого городок получил свое название. Когда казаки подходили к Рачу, там были вещуны, которые собирали милостыню. Увидев лодки, вещуны бросились в леса, а за ними все жители. Богдан, не обнаружив в Рачу ни души, ждал до утра, но так никто и не появился. Решено было идти дальше. По дороге заходили в каждую деревню, чтобы привести народ в повиновение, взять с него клятву верности. В счет ясака брали все, что подворачивалось под руку. Пройдя Цингальский уезд, вышли к остяцкому городку Нарым. Мужчин на месте не оказалось. Выяснилось, что все они на Иртыше, поджидают в засаде казаков, чтобы не пропустить вниз по реке. Оставались одни женщины да дети. Когда стемнело, остяки стали крадучись возвращаться домой, волнуясь за своих домочадцев. Они боялись, что казаки станут мстить за них. Однако, убедившись, что все живы и невредимы, наутро половина остяков присягнули русским на верность. Поход продолжился. 1 мая казаки прибыли в Тарханскую волость. Там жил туре Калпухов, чьим именем была названа волость.

Тарханские остяки уверяют, что их родоначальники произошли от татар. Их предки жили в Тобольске, один из них был в этих краях тарханом. Здесь казаки снова встретили отпор. Бой продолжался 2 - 3 часа, много остяков полегло. Оставшиеся в живых вынуждены были покориться и обязались платить ясак. Остяки, жившие в низовьях, тоже подчинились казакам - кто добровольно, а кого заставили силой. В долине Иртыша оставалось лишь одно место, неподвластное казакам. Там жил известный туре, которому послушны были все остяки Иртыша и Оби. Звали его Самар. Его город находился на месте теперешнего Самарского яма. Был у него и другой город на Иртыше, ниже первого, где он укрывался в случае опасности. 20 мая рано утром казаки были возле города. Они перерезали спящих караульных, выставленных Самаром на берегу. Проснувшись от криков, Самар туре попытался было защитить себя, но был сражен выстрелом. Остальные остяки, перепугавшись, разбежались кто куда. Людей в городе оставалось мало, все они покорились, не посмев отказаться от ясака. Богдан жил в том городе неделю, однажды к нему явился остяцкий туре по имени Алыч. Богдан назначил его туре вместо убитого Самара. Сам Алыч и его племя были очень известны среди остяков. Городки по берегам озера Кунда и обширные земли по Оби были в их подчинении. Устье Иртыша, где он впадает в Обь, было недалеко от городка Самара, а потому Богдан решил пройти туда берегом Оби. Он не стал слишком углубляться, дошел лишь до местечка Ак-Тау. Рассказывают, что в древние времена на этом месте стоял идол в виде матери с ребенком. Остяки приносили ему много жертв. Казаки не встретили здесь никого. Прождав три дня, 29 мая поплыли вверх по реке. На Иртыше уже не оставалось людей, способных оказать сопротивление. Где бы отряд ни появлялся, всюду встречал людей покорных, согласных на любое требование.

Казаки Богдана не раз нарывались на сопротивление, однако никто из них не пострадал - стрелы были не страшны.

В начале весны 1583 года Ермак решил сам заняться покорением края. Он привел в повиновение много городков по Иртышу и Оби. Вернулся 20 июня.

В первых числах июля атаман вновь отправился в завоевательный поход, на этот раз на реку Тайду, в вогульские земли. Захватив силой городок Лобото, он взял в плен его хозяина туре Лобото. На реке Пачинке произошла серьезная стычка с вогулами. Казаки покорили также народы, называемые кушуге, табари, и обложили ясаком. Этот поход Ермака совпал по времени с возвращением его посланников из Москвы.

В Тобольской летописи написано, что из Москвы казаки вернулись 1 марта 1582 года. Эта дата неверна. Мы уже писали, что атаман Кольцов, судя по времени написания письма Иваном Строгановым, мог попасть в столицу России только после 16 ноября 1582 года. А если они добрались до Москвы не раньше второй половины ноября, то как они могли вернуться в Сибирь в марте того же года?!

За два месяца до прибытия в Сибирь посланного царем военачальника, т.е. 10 сентября 1583 года, к Ермаку пришел человек от того самого мурзы Карачи, который ушел от Кучума на реку Тара, где кочевал со своим племенем. Человек просил дать людей для войны с Казахской ордой. Недолго думая, Ермак отправил с ним атамана Кольцова с 40 казаками. На самом деле никакой войны не было. Мурза Карачи решил хитростью раздробить силы казаков, чтобы расправиться с ними. Он напал на отряд Кольцова и перебил всех. Разослав своих людей во все концы, мурза поднял народы против русских. Убийство собиравших дань казаков также было делом его рук. Были у мурзы и другие стычки с русскими. Однако оставим его на время и поговорим о другом.

Через своих казаков Ермак просил царя прислать воеводу, который тогда назывался калгаем. Иван послал в Сибирь Дмитрия Балховского, дав ему в помощники Ивана Глухова. Эти двое отбыли 10 мая 1583 года во главе войска в 500 человек. Добирались по Волге, Каме, Чусовой и 2 ноября 1583 года доплыли до Искера. Князь Балховский доставил приказ царя отправить Мухаммедкула в Москву. Через 19 дней пленник был увезен. Бывшему военачальнику всего Сибирского ханства, привыкшему к роскоши, очень нелегко было в неволе, трудно выдержать долгий путь со связанными руками и ногами, но делать нечего, приходилось терпеть.

Во всех книгах по истории написано, что Мухаммедкул был препровожден в Москву под конвоем во главе с атаманом Грозой. После многих страданий в пути, физических и душевных, он прибыл в Москву в 1584 году. Ивана Грозного к тому времени уже не было в живых, на троне сидел царь Федор. Он распорядился милостиво обходиться с Мухаммедкулом, оказывать также почести сопровождавшим его казакам.

Судя по свидетельствам историков, Мухаммедкул прожил в России весь остаток своей жизни и был уважаем русскими. Рассказывают, будто на русской службе, благодаря мужеству и отваге, он добился чести командовать полком. В 1590 году он участвовал в шведском походе, а в 1598 году в Серпухове, где был и царь Борис Годунов, принимал участие в отражении наступления крымских татар. Выходит, два татарина защищали Россию от татар Крыма. Годунов, один из известных русских царей, был потомком Чет мурзы, бежавшего в 1329 году из Золотой Орды в Москву и крестившегося там.

Мы остановились на том, как мурза Карачи хитростью перебил отряд казаков. Но этого ему было мало, он собирался покончить с русскими навсегда. Собрав войско, он подступил с ним к стенам Искера, чтобы после длительной осады принудить русских сдаться. 12 марта он окружил город плотным кольцом и начал осаду. У оставшихся в городе надежды на спасение было очень мало, их ждала голодная смерть. 9 мая ночью казаки, решив про себя, будь что будет, отыскав лазейку, незаметно проползли мимо стражи и неожиданно обрушились на татар. Карачи был спокоен, ибо верил в своих людей. Осаждавшие город поспешили на шум, завязалась кровавая битва, затянувшаяся до середины осени и окончившаяся победой русских. Большинство татар были перебиты, спаслись лишь немногие. Среди погибших были оба сына мурзы. Сам он бежал в сопровождении трех человек.

О том, как Кучум напал на Ермака и убил его

Хан Кучум, как уже было сказано, 26 октября 1581 года бежал из Искера со всеми своими близкими. Поднявшись вверх по Иртышу, он стал кочевать в долине реки Ишим. Хан не намеревался оставаться там навсегда, а потому и не пытался построить город. Он, как все кочевники, жил в войлочных юртах. Рассказывают, что иногда он показывался в маленьком городке Яулы-Тура. Пока хан кочевал, русские успели покорить почти весь его народ, проникая в доступные для себя области, не обращая на хана внимание. У хана не было войска, поэтому он пребывал в бездействии. С того дня, как он покинул свой город и до прибытия в него воеводы из Москвы, прошло более двух лет. Казаки ни разу не пытались напасть на Кучума, так же, как и хан ни разу не предпринял против казаков какого-либо действия. С прибытием Балховского с 500 воинов силы казаков значительно окрепли. До сих пор им сопутствовала неизменная удача, а потому казалось, что со свежими силами можно будет добиться всего. Однако вышло иначе.

Запас продовольствия в Искере не был рассчитан на большое количество людей, а потому настал голод. Он длился всю зиму и унес много жизней. Дело дошло до того, что русские стали есть трупы умерших. В таких условиях, как известно, неизбежны ссоры и драки. По этой причине гибло немало людей. Скончался и князь Балховский. Оставался, правда, Иван Глухов, но он то ли не желал взваливать на себя ответственность, то ли Ермак не оказывал ему должного почтения и послушания, взять дело в свои руки не смог.

Летописцы умалчивают, отчего возник голод, однако причины его ясны и так. Казаки обычно кормились за счет татар или остяков, только теперь многое изменилось, запуталось: дороги стали опасны, русские уже не чувствовали себя хозяевами на них, брать еду было негде. Если в низовьях Иртыша татары были приведены в повиновение, то жившие в верховьях реки казакам не подчинялись. Взяв с собой 500 человек, Ермак отправился в те края берегом Иртыша. Кроме товарищей атамана, в отряде было немало прибывших вновь. В низовьях Вагая, впадающего в Иртыш слева, народы были послушны казакам, а дальше сохраняли независимость.

Выше устья Вагая, на восточном берегу Иртыша, есть озеро Бикеш, за ним, на месте нынешнего села Игнатьев, стоял маленький татарский городок. Хозяином его был мурза Баеш (или Бикеш), имя которого получили и городок, и озеро. В татарском фольклоре однако сказано, что городок и озеро назывались Табуза - по имени сына Бикеша. Едва узнав о приближении казаков, мурза стал готовить им достойную встречу. В его распоряжении, кроме собственных людей и ополченцев из окрестных деревень, было войско Карачи, о котором уже шла речь, вернее, то, что от этого войска осталось. Ермак, рассчитывавший очень быстро овладеть городком, неожиданно нарвался на мужественный отпор. Завязался нелегкий бой. Городок стоял на высоком мысу, а потому враг был не опасен для его защитников. Ермак понимал, что не добьется ничего, пока не сломит сопротивление городка. Разъяренные упорством татар, казаки не щадили никого. Немногие оставшиеся в живых татары были вынуждены бежать. Казаки захватили богатый трофей, унести все на себе не было никакой возможности. Верный своему обычаю Ермак приказал закопать остатки в землю. Дальше были деревни Шамси, Ранчек, Зала, Каурдык. Три из них существуют по сей день, только Шамси нет на прежнем месте. Зала оказала непродолжительное сопротивление, жители Каурдыка укрылись в лесу, а потому ничего плохого там не произошло. Продолжив поход, русские пришли во владения туре. Этот вельможа был из рода ишимских ханов Сарганчык, с древних времен правивших всеми местными татарскими племенами. Понадеявшись на свои силы, он затеял сражение, но скоро был сломлен. Судя по направлению русских, это, должно быть, случилось на месте расположения деревни Савырган. Позже казаки вышли к татарскому городку Тибенде или Тоенде. Там жил другой потомок ханского рода Сарганчык туре по имени Яликей. "Ермак не причиняет зла тем, кто сдается ему по своей воле",- решил этот человек и не стал оказывать сопротивления. Он заплатил ясак сполна и сделал подарки. Мало того, вывел к Ермаку свою очень красивую дочь и предложил взять ее в жены. Ермак от такого подарка отказался и запретил своим людям прикасаться к девушке. Рассказывают, что позже Кучум хан взял ее за своего сына.

В других местах татары не оказывали сколь-нибудь серьезного сопротивления, зато в устье Ишима русских ждал настоящий бой. На этот раз, в отличие от прежних стычек, дрались врукопашную. Внезапный налет татар застал русских врасплох. Не успев достать ружья, они вынуждены были действовать кулаками. В результате пять казаков было убито. Событие это, как сообщает Миллер, воспето в исторической песне ишимских татар, называемой "Плач ханской дочери". Песня начиналась словами: "Явым, явым, биш казак". Подобно тому, как самые бесценные сведения из нашей истории скрываются в книгах ученых чуждой нам национальности, и мы по крупицам выуживаем их оттуда, словно жемчуг со дна моря, точно так же о своих песнях, связанных с далеким прошлым, мы узнаем из трудов чужестранцев.

В конце концов казаки одержали верх. Предав убитых товарищей земле, Ермак продолжал свой путь к верховьям Иртыша. На западном берегу реки, возле озера, стоял в те века татарский город по названию Коллар. Теперь на этом месте татарская деревня с тем же названием. Город входил во владения хана Кучума. Хан хорошо укрепил его, опасаясь набегов калмыков. В тех краях не было места, надежнее Коллар. Ермак решил завладеть крепостью во что бы то ни стало, но прошло пять дней, а успеха не было. Решив, что на обратном пути ему повезет больше, он отступился. На восточном берегу Иртыша стоял город Таш-Аткан. Его жители покорились без малейшего сопротивления. Они с готовностью отдавали все. А причина была в том, что среди жителей находилось много беженцев, видевших все ужасы битвы при мысе Чуаш. Они боялись казаков. Думается, что древний город стоял на месте деревни с тем же названием. Пишут, что в старые времена здесь лежал камень величиной с телегу. Татары верили, что он свалился с неба и что из него временами поступают то дождь, то снег.

Ермак вышел к татарскому селению Шеш-Тамак в устье реки Шеш, впадающей в Иртыш справа. Местных жителей звали торалы. Так окрестили их соседи-кочевники. В древнетатарском "тора" означает "город". Выходит, их величали горожанами, т.е. более культурными. Люди из этих мест были бедны, а потому Ермак не стал грабить их, не принял даже подарки. Решив, что дальше, на севере, поживиться будет нечем, атаман повернул назад. В городке Таш-Аткан он узнал, что вдоль Вагая пробирается караван из Бухары. Поскольку Вагай впадает в Иртыш слева, Ермаку было нетрудно пробраться туда. Он узнал, что караван идет в Искер, а хан Кучум не пускает его к русским. Атаман спешил, желая не упустить добычу, а заодно проучить хана. Однако никакого каравана он не нашел. В местечке Атбаш, куда он забрел, о караване никто не слышал.

Близилась ночь. Ермак устал и хотел спать. Не думая о том, что поблизости могут быть татары, он вместе с товарищами устроился на ночлег на островке, отделенном от берега небольшим рвом, размытым течением Иртыша. Хан Кучум, шедший по следу атамана, приказал своим людям дождаться, когда казаки уснут, и убить их. Он заранее определил брод, где удобней перейти реку верхом. Во второй половине ночи Кучум со своим войском подобрался к казакам и напал на них. Перебиты были все, кроме одного. Ермак, вне всякого сомнения, был среди погибших.

Почти все русские историки излагают события так: Ермак, вырвавшись из окружения татар, бросился к лодке, чтобы бежать, но лодка отошла от берега, пришлось плыть. Двойная кольчуга, подарок царя, мешала плыть и утащила его на дно. Историки пытаются доказать, что их герой не мог принять смерть от руки татар. Однако в это трудно поверить. Насколько безосновательны легенды летописцев о чудесах, связанных с Ермаком, настолько же неубедительны описанные историками обстоятельства гибели атамана. Господа Миллер и Фишер пишут то, что и остальные историки. дин Небольсин относится к этой версии с сомнением и утверждает, что Ермак был убит. Я полностью разделяю это мнение.

Казачий атаман Ермак, разоривший сибирских татар, с горсткой людей сумевший захватить их ханство, был действительно убит б августа 1584 года.

Тот, кто в прежней жизни причинил России немало бед, разбойничая на ее дорогах, в последние свои годы оказался в числе самых полезных для нее людей.

Теперь вы сами можете судить, какой это был волевой и бесстрашный человек, иначе он не мог бы со столь малым количеством людей захватить огромное мусульманское ханство. Каждому ясно, сколько самоотверженности и терпения понадобилось ему для свершения столь необычных дел.

Чтобы понять, сколь велика услуга, оказанная Ермаком России, что думает о нем русский народ, достаточно прочитать слова Карамзина: "Нет, волны Иртыша не поглотили ее (славу Ермака): Россия, История и Церковь гласят Ермаку вечную память ... величая доблесть его не только в летописаниях, но и в святых храмах, где мы еще и ныне торжественно молимся за него и за дружину храбрых, которые вместе с ним пали на берегах Иртыша. Там имя сего витязя живет и в названии мест и в преданиях изустных: там самые бедные жилища украшаются изображением Атамана-Князя".

В 1839 году на одном из самых видных мест города Тобольска Ермаку был сооружен памятник.

БЕГСТВО РУССКИХ ИЗ СИБИРИ

Мы писали, что один из казаков, бывших с Ермаком, уцелел. Он принес в Искер страшную весть. Под началом Глухова оставалось примерно 150 человек. Новость очень напугала Глухова. Он понимал, что если воспрявший духом хан Кучум явится с войском и окружит город, ему со столь малым отрядом осады не выдержать. Невыносима была также мысль об отсутствии продовольствия. Глухов принял решение немедленно бежать в Россию. 15 августа 1584 года он с отрядом в 150 человек покинул город Искер. Предвидя налеты татар, он отверг путь по Тоболу и Торе, выбрал Иртыш и Обь. Там через Югорские горы можно было выбраться на Печору. Дорога была давно известна русским.

Смерть врага, которому не было равных, и бегство русских из Сибири несказанно обрадовали татар. Хан Кучум решил вернуть себе ханство. Сына Али он послал с небольшим войском в Искер. Однако Али пробыл там недолго. Сын убитого Кучумом Бикбулата Саедек прогнал его. Саедек зажил в городе, служившем столицей его деду и отцу.

По причине всех этих перемен вести из Сибири перестали поступать в Москву. Встревоженный царь Федор в 1585 году отправил в Сибирь воеводу Ивана Мансурова, дав ему пушки и сто человек. Мансуров был потомком татарина, который во времена Ивана Калиты (1328 - 1340) бежал из Золотой Орды в Москву и крестился там. Иван Мансуров отправился путем, ставшим привычным. Выбравшись по Тоболу на Иртыш, он встретил татарское войско и понял, что русские ушли из Сибири, что земля эта снова в руках татар. О противостоянии со столь малыми силами и думать было нечего. Новый воевода не стал высаживаться на берег, а, развернувшись, отправился вслед за Глуховым.

Близился конец осени, продвигаться по воде с каждым днем становилось трудней. Добираться на санях и лыжах было хлопотно и опасно. Мансуров решил перезимовать на Оби, напротив устья Иртыша и отдал приказ построить избы и обнести место зимовки крепостной стеной, чтобы обезопасить себя от набегов окрестных остяков. Предусмотрительность Мансурова не была излишней, потому что остяки не заставили себя ждать. В первый день русские отбились с большим трудом. Наутро все повторилось. Остяки притащили с собой самого почитаемого у них идола. Водрузив его на березу, они принялись приносить ему жертвы, чтобы помог одолеть русских. Как бухарцы на войне с русскими, не имея самого необходимого оружия, верили, что с помощью ходжи Багаутдина одолеют врага, так и остяки рассчитывали на божественную силу идола. Однако их надежды, как и надежды бухарцев, оказались напрасны. Мансуров приказал дать залп по идолу из пушки. Ядром разнесло не то что идола - от березы следа не осталось. Это подействовало на остяков, и они отступили. Спустя несколько дней некоторые из них пришли к Мансурову с ясаком и подарками.

Весной 1586 года, едва переждав зиму, Мансуров отправился вплавь по Оби и через Югорские горы прошел в Россию. Все, кто был при нем, остались живы и невредимы.

Маленькая крепость, сооруженная Мансуровым на Оби, до сих пор называется Искер Шахарчек (Малый Искер). Поскольку жили здесь всего одну зиму, следов от строений не осталось. Остяки называют это место Руш-Ваш ("русский город"). Крепость находилась напротив самого нижнего устья Иртыша. Немного выше русской крепости, напротив среднего, самого широкого устья реки стоял остяцкий городок, который они называют Гулан-Ваш, т.е. "восточный город". Останки этого города, в отличие от русского сооружения, сохранились до наших дней.

Победа, одержанная Мансуровым, а также гибель идола, которому они поклонялись, наполнили сердца остяков тревогой и страхом. Остяки и вогулы, жившие по реке Сосьве, решили послать к московскому царю своего человека. Известный в тех краях туре по имени Лугай отправился в русскую столицу. Он представлял шесть сибирских городов. Целью было просить защиты для этих селений от русских и позволения не платить обязательного ясака. Вот эти города: Кунуат, Илчема, Лияпин, Монкыс, Юыл, Берпозыв. Прибыв в Москву в 1586 году, туре сумел добиться, чего хотел. Царь Федор выдал ему грамоту, в которой было велено указанные города не трогать и дань с них не собирать. В грамоте стоит дата: август 1586 года. Бумага эта очень длинная и к нашей теме прямого отношения не имеет, а потому мы не стали приводить ее здесь.

Хотя Лугай туре и получил от царя желаемую грамоту, но все же обязался ежегодно поставлять России семь сороков (280) самых ценных собольих шкурок и отвозить на реку Вем на условленное место. 26 октября 1587 года он привез за этот год и будущий сразу четырнадцать сороков пушнины (560).

ПОВТОРНОЕ ЗАВОЕВАНИЕ РУССКИМИ СИБИРИ

Глухов, добравшись до Москвы, обрисовал обстановку в Сибири. Было ясно, что одному Мансурову ничего сделать не удастся. Царь издал указ о повторном покорении Сибири. На помощь Мансурову послали 300 человек во главе с Борисом Сукиным и Иваном Мясным, а также писаря Данилу Чулкова. Им было приказано прийти Мансурову на выручку, если найдут его на Оби, а главной задачей было постараться вернуть России завоеванные земли. Зимой 1586 года войско выступило.

Видимо, командирам было предписано действовать осторожно (а может быть, они сами так решили), только на Иртыш поехали не сразу - спустились по Лозьве, Тавде. 29 июля 1586 года проникли на Тору и остановились возле древнего татарского городка Чинки, в 85 верстах от устья Тавды. Тотчас приступили к строительству города, который назвали татарским словом Тюмень. Места здесь очень красивые. Как татары когда-то были рады удачно выбранному для города Чинки месту, так и русские остались довольны. Древний Чинки стоял среди буераков в стороне от Торы, Сукин же решил строить город у самой воды. Тюмень была первым городом Сибири, заложенным русскими. Она стояла в устье небольшой реки Тюмень, впадающей в Тору. Покончив со строительством, русские стали приводить окрестные народы к повиновению и обкладывать данью.

У татар в то время не было сил, чтобы противостоять русским, не было и человека, способного возглавить борьбу, поэтому они не мешали хозяйничать. Народ же, живя в основном в деревнях, занимаясь хлебопашеством и скотоводством, боялся за свое добро и вел себя смирно. Все, кто жил по рекам Тора, Пишма, Исеть, Тавда, Тобол, от верховий до устьев, не оказали Тюмени сопротивления. В истории завоевания Сибири этот город еще очень многие годы будет играть решающую роль, служа русским надежным оплотом.

А Саедек между тем продолжал жить в Искере. Ему на помощь пришел сын одного из ханов Казахской орды и один карачи. Татары тех мест провозгласили Саедека ханом и платили ему ясак. Русские, сообщив об этом в Москву, ждали указаний, как быть дальше. Они напомнили царю, сколько у них войска, объяснили, что с таким количеством людей рассчитывать на успех не приходится. В результате в 1587 году из Москвы в Тюмень прибыло еще 500 человек. Данила Чулков получил особую грамоту, в которой ему велено было с вновь прибывшим войском выйти к Иртышу и построить город недалеко от Искера. Цель была очевидна: восточнее Тюмени нужна была еще одна цитадель для будущих завоевательных походов. Чулков приступил к выполнению приказа и летом 1587 года на правом берегу Иртыша, напротив устья Тобола, в нескольких километрах от Искера, заложил город. Это был будущий Тобольск. Пока Чулков строил, Саедек расширял свое ханство, подчиняя окрестные народы.

Вражда между Кучумом и Саедеком была на руку Москве. Когда хозяином Искера стал Саедек, иртышские татары были сбиты с толку, не зная, кому служить, с кем идти против захватчиков-русских. Силы народа были распылены, поскольку одни были на стороне Кучума, другие - на стороне Саедека. Отсутствие сплоченности среди татар одинаково вредило и Кучуму, и Саедеку. Враждой двух ханов воспользовались русские, без труда подчинив себе прочие народы. Саедек, не имея большого опыта и способностей, не сумел воспрепятствовать этому и мешал Кучуму. Отняв у него Искер, он лишил хана надежной опоры. Если бы Искер был в руках Кучума, русские не могли бы чувствовать себя столь уверенно.

Тобольск был построен. В самом сердце татарского ханства выросла русская крепость. Расположившись на месте слияния двух рек, он во всех отношениях выигрывал в сравнении с Искером. Одновременно с городом Чулков построил в нем две церкви. Русское правительство постоянно держало в Тобольске войско, зная, как опасны эти места. Вначале Тобольск подчинялся Тюмени, однако очень скоро (примерно в 1590 году) был объявлен главным сибирским городом.

Хотя Искер был под боком у русских, нигде нет упоминания о том, что Саедек сделал попытку напасть на них. Как Чулков до поры до времени не беспокоил Саедека, так и тот никак не заявлял о себе. Ясно, что отношения между ними должны были измениться. Так оно и получилось.

В 1588 году Саедек в сопровождении казахского султана и Карачи, а также 500 воинов вышел на берег Иртыша на соколиную охоту. Они подошли к самому краю луга, за которым стоял Тобольск. Узнав об этом, Чулков послал к хану человека, чтобы пригласить его с приближенными на обед. Посоветовавшись между собой, те ответили, что примут приглашение, если позовут всех, кто был с ханом. Такой поворот не отвечал планам Чулкова. Он позволил взять с собой сто человек, остальные должны были ждать за воротами города. Саедек согласился. Чулков, замысливший схватить Саедека, готовил ему ловушку, но хан не заподозрил ничего дурного. Встретив гостей у ворот, Чулков велел оставить луки. Саедек с товарищами оказался безоружным. Вскоре подали обед. То ли Саедек не был голоден, то ли не нравилось ему поведение Чулкова, только он не притронулся к еде, сидел в задумчивости. Сами русские много ели и пили за столом. Чулков, глядя на Саедека, спросил: "Что с тобой? Не пьешь и хлеб-соль мою не ешь? Уж не задумал ли ты чего плохого? " Саедек отвечал: "Я ничего плохого не задумал, просто мне не хочется". "А коли не задумал, так докажи - выпей водки! На, пей за здравие",- сказал хозяин и протянул бокал. Саедек, пригубив водки, поперхнулся. Чулков не сводил с него подозрительного взгляда. "На, теперь выпей ты!" - сказал он казахскому султану, протягивая водку. Тот тоже закашлялся. Подошла очередь карачи. Тот видя, что дело принимает плохой оборот и желая разрядить обстановку, с поспешностью глотнул из бокала и тоже закашлялся. Дело было в том, что татары не умели пить, поскольку по закону шариата это было запрещено. Чулков же продолжал играть роль, которую задумал. "Ах, вот как,- закричал он,- вон что вы задумали! Бог сам привел вас ко мне и отдал в руки. Эй, стража! Схватить этих чумазых да связать!" Казаки набросились на татар, связали знатных гостей, а тех, кто не был знатен, порубили. Люди хана, оставшиеся за воротами, услышав крики, вместо того чтобы поспешить на выручку, бросились наутек. Все, кто был в Искере, узнав новость, не мешкая бежали в степи. Так вокруг Тобольска не осталось ни души, кто мог бы угрожать спокойствию города.

Искер с того времени оказался заброшенным. Русские предпочитали более удобный для себя Тобольск, жить в Искере не было необходимости, татары же, естественно, предпочитали быть подальше от этого места.

Держать у себя знатных пленников было не безопасно, поэтому 10 сентября Чулков отправил их в Москву. Все трое были благородного происхождения, а потому их приняли с почетом, царь пожаловал им земли. Известно, что потомки этих людей еще очень долго жили в Москве.

О пленении Саедека и его товарищей летопись, называемая "Строгановской", а вслед за ней и Соловьев, излагают события так, будто бы Саедек собирался хитростью перебить русских. Он якобы напал на Тобольск и был взят в плен. Все это вымысел. Соловьев часто толкует факты истории так, как ему выгодно, а потому к его словам всегда следует относиться с большой осторожностью, обдумывая, что побудило его на этот раз высказаться подобным образом.

А теперь оставим Саедека и поговорим о делах русских в Сибири.

Тем временем на берегу достаточно глубокой, чтобы передвигаться на лодках, Лозьвы, впадающей в Тавду, поднялся город, названный Лозьвой. Поскольку один из путей в Сибирь лежал по этой реке, то город на этом месте напрашивался сам собой. Однако Лозьва простояла недолго и была заброшена. Она была построена тремя годами позже Тобольска в 1590 году.

В 1590 году в Тобольск прибыл из Москвы новый воевода вместо Чулкова - Владимир Кольцов-Масальский. Это при нем Тобольск вышел из-под контроля Тюмени.

В том же 1590 году хан Кучум решил еще раз попытать счастья и схватиться с русскими. 23 июля он очень близко подступил к Тобольску, однако напасть не решился, лишь ограбил в тех местах татарские деревни, убил многих жителей. Раньше, чем слух о его делах дошел до города, он исчез. Кучум мстил за предательство, за покорность русским. В другой раз он напал на волости Кардак и Сала в верховьях Иртыша, снова учинил грабежи и кровавые расправы. В то время обе эти волости были полностью в подчинении у русских.

Терпеть бесчинства Кучума было нельзя. Через год после этих событий, т.е. 8 июля 1591 года, князь Масальский предпринял поход в степи, чтобы проучить хана. 1 августа они встретились на берегу Ишима, возле небольшого озера Чиль-Куль. Завязалась битва. Русские перестреляли немало людей Кучума и взяли пленных. Среди них был сын хана Абульхаер с двумя женами. Однако самого Кучума схватить не удалось. С богатой добычей Масальский вернулся в Тобольск.

К тому времени все татары и остяки Прииртышья, а также народы, жившие на Тоболе, Тавде, Кунде и Оби, были покорены Россией и платили дань. Глаза русских на Сибирь разгорались день ото дня, они теперь делали все, чтобы как можно скорее освоить новые земли, завлекали в эти края людей из России. Нужны были города, где переселенцы могли бы чувствовать себя в полной безопасности. А потому города росли с необыкновенной быстротой. В 1592 году Российское государство приняло решение строить города Пилим, Березов, Сургут. Упрочив свое господство на Иртыше и его притоках, в 1592 году воевода Тобольска подчинил народы, жившие по Кунде, и обложил данью. Земли по верхним притокам этой реки, а также по реке Пилим, где жили вогулы и остяки, из-за большой их удаленности охватить было трудно. Кроме того, в тех краях жил пилимский князь Абулькарим, покорение послушных ему народов было делом непростым. Князь Абулькарим, подобно ханам Дакару и Кучуму, совершал набеги на русские земли на Урале. Ему, конечно, и в голову не могла прийти мысль сдаться русским.

5 июля 1592 года царь Федор направил Строгановым грамоту с приказом набрать в своей волости сотню обученных военному делу и умеющих метко стрелять парней и половину из них отправить пермскому воеводе Никите Траханиуту. Остальные 50 человек придержать до получения новой грамоты. По тексту приказа, отданного Петру Горчакову, видно, что Российское государство намерено было разделаться с Абулькаримом. Горчакову, Траханиуту велено было выступить в Сибирь, быть в 1593 году в Лозьве, а после, когда сойдут льды, спустившись вниз по Тавде, срубить город на месте татарского города Табура. Этот татарский город, расположенный в устье Табуры, впадающей в Тавду, находился в 120 километрах от Пилима. Воеводам тотчас по прибытии надлежало отправиться в поход против пилимского князя. Они же приняли решение задержаться в устье Пилима, чтобы в короткий срок построить там город. Траханиут, которому поначалу приказано было действовать заодно с Горчаковым, получил новый приказ - отправиться на Обь и заложить там еще один город. Это был будущий Березов. В том же 1593 году Траханиут приступил к делу. В 1594 году город был построен. Горчаков, прежде чем успел построить Пилим, был заменен Василием Толстым. Пилим не был достроен даже в 1595 году. Одновременно с этими городами был заложен Сургут.

Царь в своем приказе велел Горчакову любыми способами выследить Абулькарима с сыновьями и взять по-хорошему. Самого князя, старшего сына Тагая и еще 5 - 6 знатных вогулов как зачинщиков смуты ждала смертная казнь, младшего сына Таутая надлежало выслать в Тобольск. Если Абулькарим сам не явится к князю с повинной, надо было поймать его и предать указанной мере наказания. Начали, как говорится, за здравие, а кончили за упокой: взять "по-хорошему", а потом казнить.

Историки больше ничего не пишут об участи Абулькарима. Известно лишь, что сын его Таутай и внук Учат в 1598 году томились в московской тюрьме. К 1599 году относится сведение о том, что сын Тагая Александр живет в Москве. Вполне возможно, что Александр - это и есть Учат, получивший новое имя при крещении.

В царской грамоте было приказано сжечь город Абулькарима и Табуру. Это было сделано с целью избавить русских от опасного соседства. С удобных земель татар полагалось сгонять. Из текста приказа становится ясно, что жители Табуры занимались земледелием. Хлебопашцев, что помоложе, вместе с женами и детьми полагалось выгонять за пределы города. Дань с них полагалось брать зерном. Князю Горчакову велено было построить в городе церковь и доставить из Перми попа, а дьякона - из Ростова. Согласно тому же приказу, Горчаков должен был ввести в город Пилим войска - 50 конных казаков и сто человек пехоты. Эти же люди должны были заниматься на царских землях хлебопашеством.

Мы уже сообщали, что Березов и Сургут были заложены в одно время с Пилимом в 1593 году. Теперь мы хотим вернуться к этим городам и кое-что рассказать о них.

Березов, строительство которого было поручено Никифору Траханиуту, стоит на северном берегу Сосьвы, впадающей в Обь в 20 километрах от устья. В давние времена на этом месте было остяцкое селение, называемое Сугмут-Ваш; вогулы звали его Халуш. Поскольку слова "сугмут" и "хал" означают "береза", город получил название Березов. Он расположен в самом центре вогульских и остяцких владений, а потому городу сперва были подчинены все северные вогулы и остяки, вплоть до реки Вем, а после - народы, жившие дальше низовий Иртыша. Первым воеводой Березова был Траханиут. Существует любопытная грамота царя Федора, адресованная этому человеку. Дело было связано с походом, предпринятым против вогулов, селившихся в долине реки Кунда. Возглавлял поход некто Иван Змиев, при нем был остяцкий князь по имени Игече, сын Алача. Разгромив поселения вогулов, они взяли в плен туре Агая, его сына Азыбку, дочь, а также близкого родственника Кусиясакмана. Агай с сыном и Кусиясакманом был отправлен в Москву, а дочь туре отдали Игече. Однако Траханиут забрал девушку у Игече и отдал другим остякам. Игече обратился к царю с просьбой вернуть ему дочь Агая. Федор внял его просьбе и в грамоте, отправленной в августе 1595 года, приказал вернуть женщину. Есть еще несколько грамот, имеющих отношение к городу Березову, но все они непомерно длинны и к нашей теме отношения не имеют.

Сургут находится в северной части Оби, что в 265 километрах от Самарского яма (почтовой станции). В старые времена эти земли принадлежали остяцкому князю по имени Бардак. Имен строителей города история не сохранила. Думаю, это были Михаил Волконский и Михаил Львов. В 1594 году воеводой в Сургуте был Владимир Аничков. Построив города, русские стали поглядывать в сторону верховий Иртыша. Военачальники из Тобольска за короткое время расширили владения России до татарских земель в верховьях Иртыша, находившихся в 15 днях пути от Тобольска. Татары даже самой крайней волости, Ялинской, начали платить русским дань.

Чем глубже проникали русские в Сибирь, тем дальше уходил хан Кучум от Искера, своей столицы, перемещаясь постепенно на юг. Множество раз битый русскими хан все же не собирался, как и другие преданные ему люди, преклонить голову перед врагом. Он не упускал ни малейшей возможности, чтобы навредить ему. Совершая набеги на татар, попавших в зависимость к русским, Кучум по-прежнему требовал с них ясак. Сидя в Тобольске, трудно было поспеть за ханом, трудно было защитить от него налогоплательщиков. Татары, оказавшиеся между двух огней, если хотели уцелеть, вынуждены были платить дважды - и русским, и Кучуму. Потеря столицы - это еще не конец, и хан не считал себя побежденным. Несмотря на опасности, всюду подстерегавшие его, хан был непреклонен и продолжал беспокоить русских. Как те ни старались обезвредить его, применяя силу и хитрость,- все было напрасно.

Русские историки пишут о хане Кучуме, что это был злой и опасный враг, преследовавший русских, не зная устали. Для спокойствия людей его следовало уничтожить. Если бы хан вел себя мирно, русские, возможно, не стали бы так упорно рваться к верховьям Иртыша. Чтобы успешнее преследовать Кучума и защищать от него южных татар, Москва велела построить на Иртыше еще один город выше Тобольска, поближе к кочевью хана. В 1594 году царь Федор послал в Сибирь князя Андрея Елецкого, чтобы на месте татарского Ялыма, или где-то рядом, основал город. Царь дал ему 147 пехотинцев. Из Уфы было отправлено 300 башкир, 100 казанских и заинских татар под началом татарина Мамлы Мальцева. Приказано было сначала доставить этих людей в Тобольск, где к ним присоединится Андрей Елецкий. Вмес те с Мамлы поехали четыре боярских сына, под начало каждого было отдано 100 человек. Все четыреста были верхом. Из Казани доставили еще 50 человек во главе с сотенным; из Лаишева - 50 пленных польских казаков также под присмотром сотенного; из Тетюш - 50 польских казаков во главе с сотенным Никитой Куракиным. Прибывшие из Казани, Лаишева и Тетюш - все были на лошадях. Главным над всеми был туре Мамлы. Выходит, конное войско, отправленное в Сибирь под предводительством Мамлы Мальцева, насчитывало 554 человека. Им было велено пробраться в Тобольск сушей через Уфу. Для строительства города Елецкому было велено взять тобольских литовцев, черкесов, 100 всадников во главе с Ропозовым и атаманом Александровым; 100 человек тобольских татар во главе с татарами Баязитом и Байбахты; 300 татар с верховий Иртыша под предводительством татарских туре: 150 человек пеших из тех же мест во главе с князем Андреевым, чтоб было кому грести на лодках; 40 верховых литовцев, черкесов, казаков; 50 верховых тюменских, верхо-турских татар, джейранских татар с берегов озера Андреев; 30 верховых татар с Табуры; 20 кушикских верховых татар; 30 пермских плотников из Тобольска, чтоб строили город; еще 20 плотников под началом князя Баратынского из Перми.

Выходит, Елецкому по пути предстояло набрать 840 человек, 640 из которых представляли собой конные войска, а 200 - пешие. Если сюда добавить войска, присланные под предводительством Мамлы из Казани и Уфы, то получится 1541 человек. Из них 1194 конных и 347 пеших.

Более двух третей этого огромного войска, посланного в Сибирь строить город Тару, состояло из татар и башкир, и меньше трети - из русских: 1030 татар и башкир, и только 511 русских и других.

Когда строительство было завершено, 550 конников Мамлы, 50 конников Баязита, 300 конных и 150 пеших иртышских татар, 50 конных тюменских татар, 50 конных татар с Табуры и кошитов (?) было велено отослать назад. 50 татар во главе с Байбахты были оставлены в городе на зиму.

Хотя в приказе Елецкому было приказано строить новый город на берегу Тары, впадающей в Иртыш справа, допускалась некоторая свобода при выборе места. Елецкий решил, что город лучше будет построить в устье Агарки, впадающей в Иртыш слева. Это на 30 километров ниже устья Тары, на западном берегу Иртыша, в самом центре татарских волостей. Таким образом, город стоит не на. Таре, но название получило то, что было указано в царской грамоте,- Тара. Некоторые ученые полагают, что вначале город стоял на Таре, но был перенесен из-за наводнений. Но они заблуждаются.

Елецкому приказано было построить город в виде квадрата, грани которого имели бы протяженность 300 саженей, и окружить крепостной стеной в 300 саженей шириной и 500 длиной. Однако Елецкий построил город в 42 сажени, а стену в 200 саженей в длину и 150 в ширину. В приказе говорилось, что народы, живущие в верховьях Иртыша, дань отныне должны платить не Тобольску, а Таре. Для этого к приказу была приложена особая грамота с перечнем волостей: "Курдакская волость - там есть туре Хан-Кол, проживает 350 человек; Саргачская волость, в четырех днях пути по Иртышу от Тобольска,- проживает 80 человек, туре Янбыштыр; волость Утыз в восьми днях пути от Тобольска, проживает 15 человек; в двух днях пути от той волости - Тау, хороший человек Ан-Кильды, проживает 10 человек; волость Тукыз, там хороший человек Баеш, проживает три человека; волость Супра (количество людей не указано); волость Аялы, там главные есаулы Мамык и Янкильды, проживает 500 человек. От Тобольска до этой волости 15 дней пути".

Дальше в грамоте говорится о том, что если раньше с этих людей взималась лишь половина податей, поскольку другую половину взимал Кучум, то теперь, после окончания строительства города, должно забираться все сполна. В конце перечислены татарские волости и города, которые платили ясак ногайскому мурзе по имени Али. Отныне все это добро должно принадлежать Таре. Волости назывались Тораш и Кирпек, а город - Мирзагали.

В 1594 году строительство Тары завершилось. В 1595 году на место Андрея Елецкого из Москвы прибыл новый воевода Федор Елецкий. Вместе с ним приехал военачальник по имени Андрей Хлопов. Федору Елецкому было дано подробное указание, что и как следует делать по прибытии в Сибирь. Бумага была выдана 10 февраля 1595 года. Она очень длинна и прямого отношения к теме не имеет, а потому мы решили привести из нее лишь некоторые выдержки.

Федор Елецкий должен был: ехать зимой до города Лозьвы; едва реки вскроются, погрузить в лодки съестные припасы и отправиться в Тару; для управления лодками взять в Лозьве войско и в Пилиме этих людей заменить; добравшись до Тары, принять из рук Андрея Елецкого все дела; при сборе податей там, где платят куньими, бобровыми и лисьими шкурами, принимать только очень ценные шкурки куницы и бобра, лису брать только чернобурую, плохие меха не брать вообще, принимая подати, каждую вещь записывать отдельно и внятно; татар, подвластных царю, приходящих в город с податями, подробно допрашивать о Кучуме (что замышляет), а также, если кто расскажет что-нибудь о ногайцах, того очень хорошо накормить-напоить, отпускать назад по-хорошему, не задерживать; если Андрей Елецкий этой зимой в поход на хана Кучума и мурзу Али не ходил, то Федору Елецкому с военным предводителем Василием надлежит обратиться к воеводам Тобольска или Тюмени, попросить, чтобы прислали литовцев, казаков, а также конных татар, дабы учинить расправу над ханом Кучумом и волостями, которые не платят подати царю, а коли состоится поход против хана Кучума, войска отправить под началом Хлопова и Доможирова; о каждом шаге хана Кучума и ногайского мурзы докладывать воеводам Тобольска и Тюмени; если в новый город прибудут торговцы из Бухары и ногайских земель, товары у них покупать, самих очень хорошо охранять; если купцы надумают идти в Тобольск или Тюмень, позволить им, дать в дорогу охрану; о прибытии бухарцев докладывать царю.

Ближе к концу есть такие слова: "Тобольский воевода Федор Ростовский просил у нас, царя Федора Ивановича, 5 пушек, чтобы разгромить хана Кучума, мы отправили их в город Лозьву. Ты, Федор Елецкий, забери эти пушки в Лозьве и доставь в Тару".

За зиму 1595 года, пока Федор Елецкий добирался до Сибири, прежний воевода Тары Андрей Елецкий успел многое. Покончив со строительством города, он узнал, где находится Кучум, и, чтобы получить о нем полные сведения, отправил зимой 1594 года казаков из Тобольска, Тюмени и Пилима, а также 90 татар из Тобольска под началом предводителя Гриши Ясира в верховья Иртыша. На берегу озера Бозык русские встретили аяльских татар, ловивших рыбу. Большинство было убито, а 23 человека взято в плен и 30 декабря доставлено в Тару. Подвергнув пленников всевозможным пыткам, вынудили рассказать:

"Кучум, увидя, что русские продвигаются вверх по Иртышу и подходят к городу Яла, отправил сына Али за аяльскими татарами. Взяв с собой из Аяльской волости 150 человек, Али повел их вверх по Иртышу в местечко Кара-Атау. Там построили город и зимуют. В городе 50 человек из города Кечкене, а из аяльских татар такие известные люди, как есаулы Мамык и Саедкул, туре Суюндек и Ильгулай. Сами они рыбу ловили для хана Кучума. От хана каждый день приходят нарочные. Все теперь в верховьях Иртыша, в пяти днях ходьбы отсюда, в двух днях от реки Ом, между двумя небольшими реками".

Узнав все это, Елецкий, не мешкая, отправил в Кара-Атау Бориса Доможирова с войском 276 человек, из них 100 стрельцов. В отряде было 60 литовцев из Тобольска, 10 пилимских казаков во главе с атаманом Казариным, 15 пермяков и 7 тобольских татар. Придя в Кара-Атау, это войско внезапно напало на город и захватило его. В плен были взяты предводители аяльских татар - есаулы Мамык и Саедкул, туре Ильгулай с сыном Колкильде. Кроме них, в руках у русских оказались 60 аяльских татар вместе с женами и детьми. Допросив пленных, русские узнали, что в городе живет 200 человек, что 20 из них были приближенными Кучума. Увидев русских, они бежали - все 20 человек, а вместе с ними 90 аяльских татар и 50 человек из города Кечкене. Узнав все это, Доможиров отправил в погоню 70 казаков.

Предав татарский город огню, отряд вернулся в Тару. Как в предыдущем походе, так и в этом, из русских не пострадал ни один человек. За полезную службу Андрею Елецкому, Борису Доможирову, а также их войску царь Федор пожаловал золото и деньги. Награды были отправлены с атаманом Казариным. Поскольку Андрей Елецкий мог не дождаться атамана и выехать в Москву, Казарину было приказано вручить награды князю в пути, если они встретятся. Федору Елецкому надлежало раздать награды войску сразу же, как только атаман Казарин прибудет в Тару. В своей грамоте царь Федор велел новому воеводе с большой осторожностью относиться к Кучуму и ногайцам, смотреть, как бы не навредили городу, выслать людей, чтобы собрали о них сведения. Все, что удастся разведать о Кучуме и ногайцах,- где кочуют, есть ли у хана связь с ногайцами, что задумал, а также какие новые волости перешли в царские владения,- обо всем предписывалось сообщать в Москву. Вскоре после этого прежний воевода Тары Андрей Елецкий весной 1595 года снова собрался напасть на татар. В верховьях Ома, в Барабинской степи жили люди, которые платили ясак хану Кучуму и его сыну мурзе Али. Это не нравилось русским, и они собирались подчинить те народы себе любыми способами - не сдадутся добровольно, будут принуждены силой. За ту зиму это было третье выступление против татар.

От пленных татар Андрей Елецкий узнал, что хан Кучум находится в 20 днях пути от Тары. Учитывая, что одного гарнизона Тары будет недостаточно, он попросил подкрепления у князя Ростовского. Тот срочно выслал 239 человек во главе с Ропозовым. Войско прибыло в Тару и сразу же, 17 марта 1595 года, было отправлено Елецким в поход во главе с Доможировым и Ропозовым. Им было приказано присоединить к России волости Чангула, Лугай, Лиуба, Килем, Тораш, Барма, Кирпек. Волость Чангула была ближе всего к Иртышу, потому и приняла первой удар русского войска. В тех краях жил мурза Чангула, имя которого носила волость. Был там городок Тунус, где жило 40 человек с женами и детьми. Как только русские подошли близко, татары встретили их стрелами. Кое-кто пытался бежать из города, однако войско открыло огонь и убило 17 человек. Городок был взят, мурза с пятью близкими ему людьми оказался в плену. Как и все прежние города, Тунус был ограблен и сожжен. Для устрашения соседних земель военачальники отдали также на разграбление войску городок Лиуба. Русские убили многих из живших там людей. Оставшиеся в живых были сильно перепуганы и поклялись в верности России, обязались платить Таре ясак. Увидев, сколько горя причинили русские этим людям, татары из волости Тораш сами пришли к Доможирову и Ропозову с просьбой взять их под власть России, обложить ясаком и не разорять дома. Волость Кирпек также сдалась без сопротивления. Дальше у русских не было затруднений: люди уже знали о том, как расправились они с непокорными, и сдавались. До Бармы (или Барабы), которая находилась далеко, войска дойти не могли. Начиналась весна, и ходить на лыжах на дальние расстояния было невозможно. Из Лиубы войско вернулось в Тару.

Как только царь узнал об этой удаче, он прислал Федору Елецкому почетную грамоту. Хотя поход был задуман и осуществлен Андреем, его к тому времени в Таре уже не было. Грамота была выслана на имя нового воеводы. В почетной грамоте было написано: "Как только получите эту грамоту, передайте большую нашу благодарность Борису Доможирову и всем, кто принял участие в этом походе, - боярским детям из Тобольска, Тюмени, Тары, атаману, литовцам, казакам, всем, кто был с Борисом Доможировым. За эту их службу мы и впредь станем доверять им важные дела. Пусть и дальше служат нам так же верой и правдой, пусть берегут себя и будут осторожны в новых городах. Пусть неустанно следят за Кучумом и ногайцами, чтоб никому не могли причинить зла, незаметно подступившись к городам. Если народы Прииртышья, с дальних и ближних волостей, сами изъявят желание покориться нам и уплатят дань, надо защитить их от Кучума и ногайцев, чтоб не мстили и не устраивали в их землях погромов. Ежели будут волости, не желающие покориться нам, постарайтесь подчинить". В самом конце царь сообщает, что весной, т.е. в начале 1596 года, пришлет войска, чтобы окончательно расправиться с Кучумом и непокорными волостями.

В исследовании Миллера ничего не сказано о том, что в Барабинскую степь в том году были посланы войска, тогда как некоторые историки утверждают, будто бы Барабинская степь была завоевана именно в то время.

Насколько завоевательный поход в Барабу был удачен для русских, настолько же трагичен для степных народов. Страх сковал души людей, единение отныне стало невозможно. К Доможирову, когда он возвратился из похода, на поклон пришли мать Мухаммедкула, мурза по имени Чин со всеми своими детьми и внуками - всего 38 человек.

Сколько бы русские ни пытались поладить с ханом Кучумом, он на это не шел, не хотел покориться, не хотел смириться со своим поражением, по-прежнему устраивал кровавые набеги на русских и жестоко карал тех, кто покорился им, - бывших своих подданных. Казалось, победа русских над сибирцами была полной, тут бы и перевести дух, но покоя не было, потому что из всех стычек хан Кучум выходил целым и невредимым.

Во время последнего похода войско царя безжалостно громило и убивало степняков, нанося тем самым невосполнимый урон материальным и моральным силам хана, но сам он оставался на свободе. Зная, как все еще велики были авторитет и влияние Кучума среди татар, русские не могли оставаться спокойными. Вот почему понадобился еще один решающий удар, который должен был погубить хана окончательно.

В 1597 году воевода Федор Елецкий был заменен Степаном Кузьминым. Федор Елецкий пробыл два года, а новый воевода уже в следующем 1598 году был заменен Иваном Масальским. В Тобольске к тому времени тоже появился новый человек - Ефим Буртулин. Князь Масальский сообщил в Москву, что город Тара находится под постоянной угрозой набега со стороны Кучума, что окрестные татары часто подвергаются нападениям. Он сообщал, где находится кочевье хана и предлагал свой план уничтожения его. Как только сообщение Масальского дошло до Москвы, воеводам Тобольска и Тары был отправлен срочный приказ собрать войска и напасть на Кучума. На основании этого приказа войско, состоявшее из 700 русских и 300 татар, во главе с князем Масальским выступило из города Тара.

Все, что мы писали до сих пор, взято нами у Миллера, Фишера и Андриевича. Они пишут, что поход начался 9 мая 1598 года. Не сомневаясь в добросовестности Миллера, который в своем труде по истории Сибири каждое слово берет из самых надежных источников, мы в нашем повествовании множество раз, вплоть до этого момента, старались состыковать наше мнение с выводами этого историка. Мы, как и Миллер, по большей части пользовались грамотами и указами русских царей, а потому совпадение наших точек зрения по многим вопросам вполне естественно. Однако что касается последнего похода, написанное Миллером не было взято из документов, потому что имеются грамоты, свидетельствующие об обратном тому, что пишет история. Тут мы никак не можем согласиться с ним и считаем, что должны изложить на это событие совершенно иную точку зрения.

Опираясь на надежные свидетельства, утверждаем, что Степан Кузьмин в 1598 году не был заменен князем Масальским и во время последнего наступления на Кучума оставался воеводой Тары. Это подтверждают бумаги, отправленные из Тары в Москву 20 сентября 1598 года. Из тех же документов неопровержимо явствует, что в Таре Степан Кузьмин был не один, а со своими товарищами Андреем Воейковым и Петром Пиевым. В бумагах, отправленных из Тары в промежутке между 4 сентября и 17 октября, в качестве воевод называются Кузьмин, Воейков и Пиев. А поскольку разгром Кучума произошел в августе этого года, очевидно, что Кузьмин был в это время в Таре. Вот почему историки последних лет считают, что во главе войска стоял не князь Масальский, а Воейков, товарищ Кузьмина.

Все это удалось установить на основании деловых грамот. Вот почему мы настаиваем на этой версии.

Воейков выступил из Тары 4 августа 1598 года. Войско его состояло из 300 казаков, 30 служилых татар, 60 татар-всадников, а также набранных из разных городов трех боярских сыновей, трех атаманов и одного татарина-военачальника, которого звали Черкесом Александровичем, - всего 397 человек. 10 августа, подойдя к Барабинской степи, Воейков отправил одного из боярских сыновей с татарином-военачальником в волость Тораш, чтобы узнать, где теперь может находиться хан Кучум. Вернувшись, они сообщили: хан кочует в долине реки, при нем 500 своих людей и 50 торговцев из Бухары. Русское войско стояло на берегу озера Ык (в Омском округе, длина 12, ширина 8 километров, площадь зеркала воды 96 км2). Получив сведения, командующий войском приказал сниматься с берегов озера и быстрым маршем без остановок двигаться день и ночь, чтобы напасть на хана внезапно. Добравшись 15 августа до озера Обь, он стал дотошно выпытывать у верных ("очень хороших") людей все, что они знали о Кучуме. Татары рассказывали, что из Кара-Су хан отправился к берегам реки Обь, где у него есть посевы хлебов. Высланные на другое утро в разведку казаки, вернувшись, доложили, что татары говорят правду, что хан собирается напасть на Тару, что, кроме своих 500 человек, в окрестностях у него немало сторонников.

Часть своего войска Воейков отправил для уничтожения сторонников хана, а оставшуюся часть повел против самого Кучума. Хан в это время был в трех днях пути от озера Чан в лугах Ормын, недалеко от Оби. 20 августа на заре Воейков напал на Кучума. Разыгралась жестокая битва, которая продолжилась до полудня и завершилась победой русских. Хотя в войске Кучума было 500 человек, осилить врага оно не смогло. Причина все та же: татары были безоружны перед русскими.

Битва продлилась недолго, но татар полегло в ней очень много. Большинство были убиты, остальные взяты в плен. Среди погибших были близкие родственники Кучума: Алтын, сын Канай, оба сына Али, которые были спасены когда-то, бежав с Кучумом, 6 беков, 10 мурз, 5 аталыков, 150 воинов. Этого показалось мало: 100 человек попытались было в лодках переплыть Обь. Воейков приказал расстрелять их. Все утонули в реке. 50 пленников были расстреляны и повешены по приказу командующего. Из пленников в живых были оставлены лишь родственники хана. Позже они были высланы в Москву. Это были 5 сыновей, 8 жен(?), 8 дочерей хана.

Сыновья:

Асмнак - 30лет;

Шаим - 20лет;

Бипадишах - 8лет;

Мулла - 4года;

Комеш - 1год;

Жены и дочери:

Солтаным - старшая жена с дочерью Толынбике, 3 года;

Саедижан с дочерьми Дорерпадишах, 10 лет, и Матур, 6 лет; Караджан, 3 года;

Джандаулат;

Актолын с дочерью Гульсафат, 14 лет;

Аксорек с дочерью Акханым, 3 года;

Шегляли с дочерью Асыфсолтан, 11 лет;

Кубыл;

Чебешан, мать Абульхаера, попавшего в плен к русским 1 августа 1591 года.

Была еще восьмая дочь Кумыз, 14 лет; жена старшего сына хана, дочь ногайского бека Динахмета Ханзада с четырехлетним сыном Джансуром; жена второго сына Кучума Каная, дочь ногайского бека Орыса Данай с дочерью Наурузбике.

Из мурз были Динмухаммед с сестрой Лалей; Байтиряк с женой, Тука, Исанкильде, Караяуды.

О численности пленников в русской истории существуют и другие сведения. Летописи по этому поводу допускают разнобой, что дает историкам повод для разногласий. Я и сам собственной рукой вывел слова: "8 жен Кучума", хотя тут же усомнился в верности их. Мы же знаем, что хан Кучум был вовсе не из тех темных ханов, которые понятия не имели об исламе. Напротив, одной из главнейших целей его жизни было просвещение народа. Такой человек не мог нарушать законы шариата, который позволяет иметь не больше четырех жен. Среди русских историков по этому поводу тоже нет единства. Одни пишут, что жен было восемь, другие - шесть. В иных летописях сообщается, что их было три и даже две. Думается, что не все перечисленные здесь женщины были женами, были среди них и наложницы.

Все семейство Кучума оказалось в плену, но сам он спасся и на этот раз. С ним бежал старший сын Али и еще несколько человек. Они поплыли вниз по Оби. Перейдя на противоположный берег, Воейков бросился в погоню за ханом, прочесал лес вдоль реки, но беглецов не было нигде, словно сквозь землю провалились. Некоторые решили, что хан утонул, но он был жив.

Воейков, видя, что одному ему Кучума не найти, решил прибегнуть к помощи саида по имени Толмухаммед. Он велел разыскать хана и убедить его добровольно покориться царю, рассказать, что в таком случае царь будет милостив к нему и поможет. Царь Федор тем временем умер, его место на троне занял Борис Годунов. Воейков велел сказать хану, что царь Борис очень добр. Посылая к хану саида, Воейков думал о том, что после разгрома 20 августа ему ничего не остается, как сдаться на милость победителя. Однако он ошибался.

Толмухаммед, встретив Кучума, передал ему все, что наказал Воейков. Кучум на это ответил: "Я не пошел на поклон к падишаху, как он того хотел в ярлыке своем, а ведь я тогда был совсем здоров. Какая мне теперь нужда идти к нему под меч? Я теперь глух и слеп. Всего лишился. Взяли моего Асманака, который был купцом. Если бы забрали всех сыновей и оставили одного Асманака, я бы еще пожил. А теперь сам я пойду к ногайцам, а сына отправлю в Бухару".

5 октября 1598 года Толмухаммед вернулся к Воейкову и сообщил, что нашел Кучума в двух днях пути от места последней битвы, в лесу, на берегу Оби, что при хане три его сына и 130 татар, а также подробно пересказал все, что слышал от Кучума. Хан рассказал саиду, что был на месте сражения и похоронил своих близких, как послал своих людей в волость Чат к мурзе Кошбахты с просьбой дать коней и одежду, как мурза отозвался на просьбу, прислал коней и шубу, а на другой день пришел сам, однако Кучум, заподозрив Кошбахты в предательстве, не принял его, сел на коня и уехал в верховья Оби.

После этого сведения о Кучуме в книгах по истории самые противоречивые. Пишут, что битва русских с Кучумом в 1598 году была последней, что после этого в русских книгах нет упоминаний о хане как о воине. Даже Карамзин, рассказывая о том, что Кучум сел на коня и уехал, говорит, что в тот момент Кучум навсегда исчез из истории, ушел в небытие.

Прежде чем приступить к описанию последних дней хана Кучума, думается, будет уместно вспомнить здесь о событии годичной давности - ярлыке хана воеводам города Тары, а также о том, как ответил на этот ярлык царь Федор. Это поможет нам понять, что произошло с Кучумом на закате его жизни. Кучум писал: "Аллах велик, привет боярам от падишаха, свободного человека. Если хотите поладить со мной, спрошу вас прежде: есть ли вам об этом какое-либо указание от вашего падишаха, от белого падишаха? Коли есть, то поговорим, с радостью его послушаем. Только мое желание такое: прошу великого князя отдать мне земли по Иртышу, вас, калгаев, прошу о том же, и еще прошу: верните хотя бы одну. Тогда правы будете. А если не отдадите, слова ваши будут ложью. Требование мое такое: отпустите, прошу, Шаима и двух моих гостей, они были направлены ко мне послами. Вы поймали их. Пусть Аллах будет вам судьей. Из добра послов прошу вернуть воз с пушниной. У меня болят глаза. У послов есть травы и бумага к ним. Вернете мне эти три вещи, правда ваша будет. Если хотите вести со мной переговоры, пришлите Богдана толмача. Хотим договориться с вами. Да будет благословен конец".

Царь Федор прислал ответ на ярлык Кучума. Поскольку царская грамота очень длинна и полна несуразных оборотов, что так свойственно древним текстам, мы не станем воспроизводить ее в точности, перескажем коротко лишь суть. Федор писал: "Уж не думаешь ли ты, что боюсь тебя, что не смогу тебя одолеть, что не хватит у меня для этого войск? Нет, войск и силы у меня очень много, тебя мне жаль. Оттого и не посылаю на тебя войска, что жалею. Я жду, когда сам прибудешь в Москву и предстанешь пред ясным моим взором. Ты и сам знаешь, что тебя ждет, сколько уж лет мотаешься беглецом по степи среди бед и трудностей. Наши люди согнали тебя с трона твоего. Близкий твой родственник Мухаммедкул и сын твой Абульхаер попали к нам в руки, очень много твоих людей приняли смерть от рук наших. Пока войско на тебя не посылаю. Жду, когда сам явишься да покаишься, попросишь милости да поклонишься нам. Много твоих людей пришли к нам на службу. Сын Ильмирзы Джанмирза Юсупов пришел к нам со своими волостями, за то оставим мы ему города и волости. Люди, что были при твоей особе, тоже разбежались от тебя. Кто в Бухару, кто к ногайцам, кто в Казахскую орду. Мы все это видим. Даже если у тебя будет много людей, все равно тебе против нашей силы не устоять. Ты и сам знаешь, какие сильные мусульманские царства были Казань и Астрахань. А вот святой наш незабвенный батюшка Иван Васильевич их завоевал с божьей помощью. Мы же, по милости божьей, удерживаем под нашей властью. Чтоб раздавить тебя, мне довольно слово молвить нашему войску. Однако мы, христианский царь, милостивы и даруем жизнь тем, кто убитым быть достоин. Виновным даруем прощенье. Я готов забыть все твои прежние грехи и простить тебя. Приезжай в Москву. Коли желаешь жить с детьми, будешь жить тут. А тут не захочешь, так уедешь к себе в Сибирь. Я дам тебе прежнее твое царство и сделаю тебя там падишахом. Только сперва покорись нам да в Москву приезжай".

В том же 1597 году сын хана Абульхаер, живший пленником в Москве, с позволения царя Федора написал отцу письмо. Он уговаривал отца покориться царю Федору и приехать в Москву. Писал, что им с Мухаммедкулом очень хорошо живется в России, что падишах дал им города и земли, что очень многие падишахи, покорившись Федору, состоят у него на службе. Однако на Кучума не произвели впечатления ни ярлык Федора, ни ярлык Абульхаера. Он не унизился до того, чтобы свою свободу, которую ценил превыше всего, променять на что-то другое. Как и всякий великий человек, он признавал лишь победу или смерть. Неволе хан предпочел смерть. Его последнее поражение (20 августа 1598 года), когда он лишился всего, было результатом такого выбора.

Побежденный Кучум направился к верховьям Оби. В книгах по истории нет серьезных свидетельств о том, что было с ним после, лишь сбивчивые толки о том, когда и где умер. Обычно русские ученые заканчивали свой рассказ так: "О дальнейшей судьбе Кучума, кроме противоречивых свидетельств сибирских летописей, мы ничего не знаем. Достоверно только то, что он скоро покончил жизнь свою где-то далеко от своего царства". У Марджани по этому поводу читаем следующее: "Лишившись в 1003 году своего государства, захваченного человеком по имени Ермак Тимофеевич, не в силах отстоять даже свою столицу, Кучум хан продал страну России и нашел свой бесславный конец среди башкир".

Насколько мне известно, слова Марджани о том, что Кучум продал свою страну России, неверны. Как неверно и то, будто бы хан умер среди башкир.

Нет ни малейшего основания думать, будто хан Кучум мог продать свою землю русским, ибо многие документы свидетельствуют о том, что он был непримиримым противником русских и воевал с Россией до последнего своего дыхания. А что до башкир, то они к тому времени были уже в полной зависимости от России, и Кучум никак не мог укрыться среди них.

По этому поводу существует еще множество версий, однако нашего внимания, пожалуй, достойны две из них. Во-первых, мнение, принятое большинством русских историков. Они пишут, что после последнего своего поражения Кучум ушел к ногайцам, однако те вскоре убили его. Эта версия возникла на основании слов саида Толмухаммеда, который, повидавшись с Кучумом, рассказал Воейкову о дальнейших намерениях хана. Поскольку слова Кучума, сказанные Толмухаммеду, подтверждаются историческими источниками, у нас нет оснований сомневаться в них. Однако я не стал бы доверяться с такой легкостью - не верится, что Кучум пошел к ногайцам, не может быть, чтобы они убили его. Слова Кучума, сказанные Толмухаммеду: "Сам я пойду к ногайцам", хотя и считаются надежным источником, только с какой же это стати откровенничал бы Кучум с человеком, подосланным к нему русскими? Не могу поверить, что хан говорил с Толмухаммедом искренне. Надо принять во внимание и то обстоятельство, что не существовало такого Ногайского ханства, где Кучум мог бы спокойно провести остаток своих дней. К тому же само существование народа, называемого ногайцами, вызывает с точки зрения истории большие сомнения. Вот почему мы не можем принять эту версию.

Вторая из версий - это мнение Абульгази. Ее мы считаем более приемлемой. Историк пишет: "Кучум сорок лет царствовал в туранской земле, прожил много лет. Под конец жизни ослеп. В 1003 году Тору вырвали из его рук русские, сам Кучум бежал и затерялся среди мангутов, там и переселился в лучший из миров". Слова Абульгази не вызывают у нас никакого возражения, нет здесь противоречия и с точки зрения науки. А потому хочется верить, что это и есть истина.

Племя мангутов обитало вблизи Бухары, а потому никакой зависимости от русских не было. Причин сомневаться в справедливости слов Абульгази нет. Мы знаем, что прародиной Кучума были места, близкие к этим, поэтому вполне естественно, что, потеряв в Сибири ханство, умирать он ушел туда, где родился.

Хотя в грамоте царя Михаила Федоровича, направленной воеводе Михаилу Долгорукову 23 февраля 1623 года, и сказано, что Кучум убит в 1598 году, но эти слова нельзя считать верными. Неверно, что Кучум умер в 1598 году. Некоторые историки годом смерти Кучума считают 1601 год. В том году сын Кучума Али стал ханом, исходя из этого, они механически выводят год смерти его отца, очевидно, думая, что престол он унаследовал от отца. Итак, неопровержимых сведений о времени кончины хана у нас нет, а потому мы тоже, подобно многим русским историкам, скажем так: точная дата смерти Кучума нам неизвестна.

Мы уже говорили о том, что все большое семейство Кучума, взятое в плен, было отправлено в Москву. В дорогу они, должно быть, выступили 20 сентября, через месяц после пленения, потому что воевода Тары именно в тот день сообщил царю, что домочадцы Кучума выехали в Москву.

В январе 1599 года пленники, настрадавшись в пути от издевательств и других трудностей, добрались, наконец, до русской столицы. Пережив много моральных и материальных унижений, они, спустя какое-то время, были разлучены и сосланы в разные места.