За столом,  покрытым   внушительными   чернильными   пятнами,   сидит П р а в д о л ю б о в.  Перед  ним стоит У п р я м о в,  молодой человек с выражением легкомыслия на лице.

П р а в д о л ю б о в (со слезами на глазах). Молодой человек! У меня у самого есть дети...  есть сердце...  Я понимаю...  потому-то мне  так  и горько.  Уверяю вас, как честный человек, что ваше запирательство послужит вам только во вред. Скажите нам откровенно, куда вы шли сейчас?

У п р я м о в. В... в редакцию юмористического журнала.

П р а в д о л ю б о в. Гм...  Вы,  стало   быть,   юморист?   (Качает укоризненно головой.) Стыдитесь!  Так молод и так испорчен...  А это что у вас в руках?

У п р я м о в. Рукописи.

П р а в д о л ю б о в. Дайте  их  сюда!  (Берет   и   рассматривает.) Тэк-с... посмотрим... Это что такое?

У п р я м о в. Темы для передовых рисунков.

П р а в д о л ю б о в (вспыхивает  негодованием,  ни,  скоро  поборов чувство,  становится  хладнокровным  и  беспристрастным  a   la   судебный пристав). Это что же нарисовано?

У п р я м о в. Это,  видите ли,  нарисован человек. Одной ногой стоит он в России,  другой в Австрии.  Он показывает фокусы. "Господа! - говорит он. - Рубль,  переложенный из правого кармана в  левый,  обращается  в  65 копеек!"  В  пандан  к  этому  рисунку  приложен  другой.  Вы видите,  вот кредитный рубль с ручками и ножками.  Он то и дело падает, а за ним бегает немец и обрезывает его ножницами...  Поняли? Это вот кабак... Это вот наша пресса,  а это пресс...  А это вот насадители березового леса;  тут  же  и дети,  просящие  каши...  Каша,  как  известно,  разная бывает...  Тут вот нарисован лакей...

П р а в д о л ю б о в. А кто это в мышеловке?

У п р я м о в. Это тайный  советник  Россицкий;  на  крючке  казенное сало...

П р а в д о л ю б о в (при   слове   "сало"   облизывается).   Тайный советник...  (Краснеет  за  человечество.) Так молод и так испорчен...  Да знаете ли вы,  милостисдарь,  что тайный советник  соответствует  в  армии генерал-лейтенанту?   Неужели   вы   этого   не  понимаете?  Какое  грубое непонимание,  какое профанирование! (Вздыхает.) Что же мне теперь делать с вами?  Что? (Задумывается, но скоро личное чувство берет верх над чувством долга,  и добыча высколъзает из  рук.)  Не  могу  я  вас  видеть,  жалкий, несчастный молодой человек!  Вы мне противны, вы жалки! Идите прочь! Пусть наказанием послужит вам мое презрение!

У п р я м о в (нисколько  не  раскаиваясь  и  улыбаясь  двусмысленно, уходит в редакцию).