Сценка
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Бестер Китон.
Петух.
Филип.
Негр.
Американка.
Девица.
Петух. Ку-ка-ре-ку.
Появляется Бестер Китон, на нем висят четверо детей.
Бестер Китон (выхватывает деревянный кинжал и закалывает детей). Бедные мои детки.
Петух. Ку-ка-ре-ку.
Бестер Китон (забрасывает трупики землей). Один, два, три, четыре. (Садится на велосипед и едет.) На куче канистр и дырявых покрышек Негр жует соломенную шляпу.
Бестер Китон. Изумительный вечер! В пресном небе кувыркается попугай.
Бестер Китон. Как приятно прокатиться на велосипеде!
Филин. У-ху-ху.
Бестер Китон. Пташки щебечут.
Филин. Кхххххх.
Бестер Китон. Душа радуется.
Пауза. Неописуемым манером Бестер Китон пересекает камыши и въезжает в рожь. Пейзаж вмещается в велосипедные колеса. У Бестера Китона одномерный велосипед. Его можно заложить в книгу и сунуть в печь, как лепешку. И седло у него не шоколадное, а педали не сахарные, как хотелось бы завистникам. Это самый обыкновенный велосипед, только он - в отличие от других - полностью наивен. Покажите Адаму и Еве стакан с водой, и они в ужасе сбегут, а велосипед Бестера Китона, уверен, придется им по душе.
Бестер Китон. Любовь, любовь!
Бестер Китон падает. Велосипед улепетывает от него, погнавшись за огромными
серыми бабочками. Машина мчится, как бешеная, в миллиметре от земли.
Бестер Китон (поднимаясь). Молчу. Что тут скажешь?
Голос. Ну и дурак.
Бестер Китон движется в неизвестном направлении. Глазам его, бездонным и грустным, как у новорожденного звереныша, чудятся ирисы, ангелы и шелковые кушаки. Глазам его, двум бутылочным донышкам. Глазам слабоумного ребенка. Жутким. Прекрасным. Глазам страуса. Человечьим глазам, уравновешенным печалью. Вдали - Филадельфия. Жителям этого города уже ведомо, что классика швейной машинки "зингер" звучит и посреди оранжерейных роз, но уловить тончайшую поэтическую разницу менаду чашкой горячего чая и чашкой холодного чая они не могут. Вдали блистает Филадельфия.
Бестер Китон. Вот я и в саду.
Американка. Добрый вечер.
Бестер Китон, улыбнувшись, вперяет взор в ее туфли. "Крупный план". Считаем долгом выразить негодование - три крокодильи шкуры пошли на этот шедевр.
Бестер Китон. Я хотел бы...
Американка. Где меч, увитый гирляндой мирт? У вас нет меча?
Бестер Китон, пожав плечами, задирает правую ногу.
Американка. Где кольцо с отравленным камнем? У вас нет кольца? Бестер Китон, опуская ресницы, задирает левую ногу.
Американка. А без них нельзя.
На клумбе пляшут четыре серафима с голубыми крылышками цвета светильного газа. Городские девицы, распялясь над клавишами, как над рулем велосипеда, жмут на педали. Вальс, луна и шлюпки наполняют восторгом нежное сердце нашего друга. Ко всеобщему удивлению, Осень растворяет сад, как кубик сахара.
Бестер Китон (вздыхая.) О, как я хочу стать лебедем! Хочу, а не могу. Куда я дену тогда мою шляпу? А мой крахмальный воротничок? А мой муаровый галстук? Просто несчастье.
Девица - осиная талия и копна на макушке - едет на велосипеде. У нее голова соловья.
Девица. С кем имею честь?
Бестер Китон (кланяется.) Разрешите представиться, Бестер Китон.
Девица в обмороке падает с велосипеда. Ее ловкие ноги бьются над газоном как две подстреленные зебры. Тысяча граммофонов хором: "В Америке есть соловьи".
Бестер Китон (встав на колени). Элеонора, простите! Это вовсе не я! (Тихонько.) Элеонора! Элеонора! (Еще тише.) Элеонора! (Целует ее.) Вдали над Филадельфией багрово загорается полицейская кокарда.
ПРИМЕЧАНИЯ
Эти сценки, или "диалоги", как назвал их автор в одном письме, носят во многом экспериментальный характер и могут служить примером того столкновения сюрреалистических элементов с фольклорными, о котором говорится во
вступительной статье. "Променад Бестера Китона" и "Девица, матрос и студент" были опубликованы в журнале "Гальо" (1928, апрель, Э 2), который начал издавать Гарсиа Лорка вместе с друзьями в Гранаде; "Бредни"
предназначались для третьего номера, не увидевшего света. Вместе все три сценки были впервые опубликованы в Париже в 1951 г. Бестер Китон - знаменитый комик американского немого кино 20-х годов.
Л. Осповат
