|
Пролог
Вера в чудо! Где ты ныне,
Голубой цветок, когда-то
Расцветавший так роскошно
В сердце юном человека!
Вера в чудо! Что за время!
Ты само чудесным было,
Ты чудес рождало столько,
Что не видели в них чуда.
Прозой будничной казалась
Фантастическая небыль,
Пред которою померкли
Сумасбродства всех поэтов,
Бредни рыцарских романов,
Притчи, сказки и легенды
Кротких набожных монахов,
Ставших жертвами костра.
Как-то раз лазурным утром
В океане, весь цветущий,
Как морское чудо, вырос
Небывалый новый мир,--
Новый мир, в котором столько
Новых птиц, людей, растений,
Новых рыб, зверей и гадов,
Новых мировых болезней!
Но и старый наш знакомец,
Наш привычный Старый Свет
В те же дни преобразился,
Расцветился чудесами,
Сотворенными великим
Новым духом новой эры,--
Колдовством Бертольда Шварца,
Ворожбой волхва из Майнца,
Заклинателя чертей;
Волшебством, царящим в книгах,
Поясненных ведунами
Византии и Египта,--
В сохраненных ими книгах,
Что зовутся в переводе
Книгой Красоты одна,
Книгой Истины -- другая.
Их на двух наречьях неба,
Древних и во всем различных,
Сотворил господь,--по слухам,
Он писал собственноручно.
И, дрожащей стрелке вверясь,
Этой палочке волшебной,
Мореход нашел дорогу
В Индию, страну чудес,--
В край, где пряные коренья
Размножаются повсюду
В сладострастном изобилье,
Где растут на тучной почве
Небывалые цветы,
Исполинские деревья --
Знать растительного царства
И венца его алмазы,
Где таятся мхи и травы
С чудодейственною силой,
Исцеляющей, иль чаще
Порождающей, недуги,--
По тому смотря, кто будет
Их давать: аптекарь умный
Иль венгерец из Баната,
Круглый неуч и дурак.
И едва врата раскрылись
В этот сад, оттуда хлынул
Океан благоуханий,
Жизнерадостный и буйный
Ливень пьяных ароматов,
Оглушивших, затопивших,
Захлестнувших сердце мира,
Мира старого -- Европу.
Как под огненною бурей,
Кровь людей огнем бурлила,
Клокотала дикой жаждой
Золота и наслаждений.
Стало золото девизом,
Ибо этот желтый сводник --
Золото -- само дарует
Все земные наслажденья.
И когда в вигвам индейца
Заходил теперь испанец,
Он там спрашивал сначала
Золота, потом -- воды.
Стали Мексика и Перу
Оргий золотых притоном.
Пьяны золотом, валялись
В нем Писарро и Кортес.
Лопес Вакка в храме Кито
Стибрил солнце золотое
Весом в тридцать восемь фунтов
И добычу в ту же ночь
Проиграл кому-то в кости,--
Вот откуда поговорка:
"Лопес, проигравший солнце
Перед солнечным восходом".
Да, великие то были
Игроки, бандиты, воры.
Люди все несовершенны,
Но уж эти совершали
Чудеса, перекрывая
Зверства самой разъяренной
Солдатни -- от Олоферна
До Радецкого с Гайнау.
В дни всеобщей веры в чудо
Чудеса вершат и люди,--
Невозможному поверив,
Невозможное свершишь.
Лишь глупец тогда не верил,
А разумный верил слепо;
Преклонял главу смиренно
Перед чудом и мудрец.
Из рассказов о героях
Дней чудесных веры в чудо,
Как ни странно, всех милее
Мне рассказ о дон Хуане
Понсе де Леон, сумевшем
Отыскать в морях Флориду,
Но искавшем понапрасну
Остров счастья Бимини.
Бимиии! Когда я слышу
Это имя, бьется сердце,
Воскресают к новой жизни
Грезы юности далекой.
Но глаза их так печальны,
На челе венок увядший,
И над ними в нежной скорби
Мертвый плачет соловей.
Я ж, забыв свои недуги,
Так соскакиваю с ложа,
Что дурацкий балахон мой
Расползается по швам.
И тогда смеюсь я горько:
Ах, ведь зто попугаи
Прохрипели так потешно,
Так печально: "Бимини!"
"Помоги, святая муза,
Фея мудрая Парнаса,
Сделай чудо, покажи мне
Мощь поэзии священной!
Докажи, что ты колдунья,
Зачаруй мне эту песню,
Чтоб она волшебным судном
Поплыла на Бимини!"
И едва я так промолвил,
Вмиг исполнилось желанье,
И смотрю, корабль волшебный
Гордо Сходит с верфей мысли.
Кто со мной на Бимини?
Господа и дамы, просим!
Понесут волна и ветер
Мой корабль на Бимини.
Если мучает подагра
Благородных кавалеров,
Если милых дам волнует
Неуместная морщинка --
Все со мной на Бимини!
Этот курс гидропатичен,
Он магическое средство
От зазорного недуга.
И не бойтесь, пассажиры,
Мой корабль вполне надежен:
Из хореев тверже дуба
Мощный киль его сработай,
Держит руль воображенье,
Паруса вздувает бодрость,
Юкги - резвые остроты,
На борту ль рассудок? Вряд ли!
Реи судна -- из метафор,
Мачты судна - из гипербол,
Флаг романтикой раскрашен,--
Он, как знамя Барбароссы,
Черио-красно-золотой.
Я такое знамя видел
Во дворце горы Кифгайзер
И во франкфуртском соборе.
В море сказочного мира,
В синем море вечной сказки,
Мой корабль, мечте послушный,
Пролагает путь волшебный.
Перед ним в лазури зыбкой,
В водометах искр алмазных
Кувыркаются и плещут
Болыыемордые дельфины,
А на них амуры едут,
Водяные почтальоны, --
Раздувая тыквой щеки,
Трубят в раковины громко;
И причудливое эхо
Громовым фанфарам вторит,
А из темно-синей глуби
Смех доносится и хохот.
Ах, я знаю эти звуки,
Эту сладкую насмешку,--
То ундины веселятся,
|
