|
Двадцать лет - свирель, котомка,
Лучший посох в мире, лучший кнут -
Джим, овчар в округе славный,
Через реку стадо гонит вброд.
Все, казалось бы, нетленно,
Все незыблемо, но случай -
Тут как тут,
Привет. Землетрясенье.
Дно колеблется, и тонет скот.
В берег врос, молчит, не лает
Пес, помощник Джима, тоже Джим.
Hем и я, моя отвага
Вся ушла, на черном скрылась дне.
В сотый раз, забыв, что зримый
Мир вокруг скорее все же мним,
Чем зрим,
Стою, смотрю, гадаю:
"Жизнь моя, иль ты приснилась мне?"
Смехом смех, но я, должно быть,
Тоже Джим, иначе что за пыл?
Сам же все привел в движенье,
Сам расставил семафоры, плут.
Вялый слог, набросок бледный,
Штрихпунктир, сеанс гипноза - был
И сплыл,
Так что ж по нем я стражду?
Что к нему мои все взоры льнут?
Зной дрожит, стога дымятся,
Край земли - хоть сядь и ноги свесь.
Двадцать лет, пустых, как космос,
Счастья вкус, житья иного след.
Скажут мне: уж не венец ли
Долгих домыслов о Боге весь
Твой здесь,
Не это ль, - скажут, - Бог твой?
Вздор, скажу, такого слова нет...
|
