Загорелое детство. То, что было вчера.

Сегодня. Джинсовое небо. Сидит на деревянной скамье. Отцветающая сирень стряхивает пахучие звездочки на страницы.  В руках  томик Булгакова. Смешно морщит лоб. Яблочное желе  летних облаков. Белая футболка с красными маками. На ней наклюнулись темные зернышки. Четырнадцать лет.

На книжной полке в комнате два бурятских божка. Курят трубку. Вперемешку: учебники, Набоков, Чехов, Цвейг. Легкомысленная  барышня. Так  расставлять классиков. В полнейшем беспорядке.

Засохший аспарагус.

Клетчатый диван. С потертыми подлокотниками. Розовый лак и жидкая помада в косметичке. Маленькие сердечки-стикеры.

Дачное лето. Замечательное лето.

Захлопнула книгу. Совсем вечер.  

Вечерний чай. Целуй ритуал. Заваривается, настаивается на смородиновом листе Пирожки с брусникой. Вишневое варенье.  Неспешная беседа. На открытой веранде, увитой  терпким хмелем.

А она задумчива. Молчалива. Мысли задремали на страницах книги. Где-то там и она. Сейчас. Всегда. Когда читает. Просто листает.

Где живут влюбленные. Встречаются. Расстаются. Но все где-то там. В книгах.

-Привет!

Просто герой книжного романа. Не совсем, конечно, так. Сосед по даче. Но с этим образом совпадает полностью.

-Привет! Здравствуйте….

Год назад он был другим. Просто один из взрослых. С которыми общаться на «Вы». Почисти зубы – сходи в магазин- спать в девять часов.

Хотя сколько ему? Двадцать три-двадцать пять. Да без разницы. Просто старше восемнадцати.

- Я принес клубнику. Давай пробовать.

-Я люблю конфеты. Шоколадные.

Сладкие ягоды. Скорее, сладкий гипноз.

Глаза серые? Нет. Зеленые. Да и как разглядеть?

Ночью - сны. Совсем другие, что были до этого.

Рассыпаются на части.

Черный кот. Песочные часы. Жемчужные бусы.  Нить рвется. Жемчужины падают со стуком на крышку старого пианино. Зеленые глаза….

Тревожный сон. Вспорхнул. Растворился.

Остались только глаза. Зеленое воспоминание.

В продолжение сна по крыше капли дождя.

Утром встречает его. По дороге к озеру.

-Не промокла ночью?

-Я спала.

-Купаться будем?

-Наверное, вода  холодная.

-Шутишь? Вода как молоко. А еще теплее бывает, если купаться в дождь.

( На самом деле так. Если идет дождь, и забраться в воду, то на берег выйти невозможно. Чуть высунешься из воды – мурашки с головы до пят).

Наплававшись вдосталь, сохнут. Солнце припекает. Он поворачивается на живот и закрывает глаза. По загорелой спине ползет божья коровка. Смотреть на него можно долго-долго. Небесная букашка отправляется в  путешествие. По местам далеким  и близким. Скорее, близким. Стал тот, кого знала давно. И не знала совсем. Близким настолько, что протяни только руку и сможешь прикоснуться. И в то же время таким далеким. Что прикоснуться к нему невозможно.

Она протягивает травинку. Коровка перебирается на тонкий мостик. Расправляет жесткие крылья и улетает. Далеко. В небо. Там, где живут ее мечты.

Возвращаясь, переходят по камням речку. В одной руке босоножки, чтобы не намокли.  Он крепко держит ее за другую руку. Уже на берегу замечает:

-Я босоножек уронила…

Вторую пару обуви быстро уносит вниз течение.

Он  бросает одеяло и отправляется на спасение туфельки, попавшей в бедствие.

-Держи, растеряша!

Результат плачевный. Мокрые джинсы выше колен.

Оставшуюся до дачи дорогу, подтрунивают друг над другом. Смеются. Просто болтают.

Вечер. На коленях раскрытая книга. Смотрит в сторону его дома. Ждет. Он выходит. Открывает калитку. Встречает молодую женщину. Нежно касается губами ее щеки.