|
Есть странная песня араба, чье имя - ничто.
Мне сладко, что этот поэт меж; людей неизвестен.
Не каждый из нас так правдив и спокоен и честен,
Нам хочется жить - ну, хоть тысячу лет, ну, хоть сто.
А он, сладкозвучный, одну только песню пропел,
И, выразив тайно свою одинокую душу,
Как вал Океана, домчался на бледную сушу,
И умер, как пена, в иной удаляясь предел.
Он пел: "Я любил красоту. А любила ль она,
О том никогда я не знал, никогда не узнаю.
За первою встречей к иному умчался я краю,
Так Небо хотело, и так повелела Луна".
"Прекрасная дева на лютне играла, как дух,
Прекрасная дева смотрела глазами газели.
Но слова друг другу мы с нею сказать не успели,
Но слышало сердце, как был зачарован мой слух".
"И взгляд мой унес отраженье блистающих глаз.
Я прожил пять лет близ мечетей Валата-Могита.
Но сердцем владычица дум не была позабыта.
И волей созвездий второй мы увиделись раз".
"Я встретил другую. Я должен спросить был тогда,
Она ли вот эта. Все ж сердце ее разглядело.
И счастлив я был бы, когда бы она захотела.
Но, слова не молвив, она отошла навсегда".
"Мне не в чем ее упрекнуть. Мы не встретимся вновь.
Но мне никогда обещанья она не давала.
Она не лгала мне. Так разве лее это так мало?
Я счастлив. Я счастлив. Я знал, что такое любовь!"
|
