|
Душа, каких похвал еще тебе, ворожее?
Ликуй: все обошлось примерно так, как ты рекла.
Всерьез на этот раз я превозмог небытие,
Воскрес, уехал вдаль, построил дом, завел щегла.
Он мал, неискушен, и разучил пока всего
Семь нот... Но две из них он перенял у соловья.
Когда и упрекну кого-нибудь, то не его:
Он пленник, он певец. Совсем как ты, душа моя,
Душа моя, душа моя...
Октябрь, пустой сезон. Глухие дни стоят стеной.
Мертво на берегу - ни рыбака, ни челнока.
Каким дремучим сном сия страна уснет зимой -
Могу вообразить, но не скажу наверняка...
Влажна дневная мгла и тяжела для головы.
В заливе - не вода, а словно ртуть, не то свинец.
Щегол глядит в окно и говорит свое "увы!"
Всем птицам и птенцам. Хотя и сам - еще птенец...
Еще птенец, еще птенец...
Строка идет к строке, один фрагмент в ладу с другим;
Эскиз вчерне готов, перебелить - и на струну.
Но нет! Финал иной велит перу прервать нажим.
Увы, душа моя! Не удержусь - перечеркну.
Свинец пошлю долой, пустые дни похороню,
Залив и берега расположу наоборот,
Октябрь сменю на май... И лишь в одном повременю:
Щегла оставлю в клетке - и пускай... пока поет,
Пока поет, пока поет...
|
