|
Мой друг, любовь нес съединяет,
А невозможность разлучает;
Иль на роду уж дано мне
Любить любезную во сне?
А наяву - в тоске, в мученьи
С тобою быть, подле сидеть
И лобызать тебя не сметь;
И в ожиданьи и в сомненьи
И дни и ночи проводить!..
Мы хочем время улучить,
Где можно б было мне прижаться
К трепещущей груди твоей,
На снег ланит, на огнь очей
Где б мог глядеть и любоваться.
Но, нет! Подглядливые очи
И тут и там, везде следят;
И днем, и в час глухой полночи
Они нас, друг мой, сторожат.
И как укрыться нам от взора
Недоброхотливых людей?
Kак неизбежного дозора
Нам избежать во тьме ночей?
И как завистников тиранов
Иль отклонить, иль обмануть?
Какою силой талисманов
Их очи зоркие сомкнуть?
Но друг, пускай они глядят
На нас; за нами замечают,
Любить друг друга запрещают;
Пусть делают что, как хотят
Но мы друг другу верны оба
Любовь моя, твоя - до гроба!
То что они, что их дозор,
Что нам упрек, что нам позор?
Мы стерпим все: и хоть украдкой,
Хот мыслью, хоть надеждой сладкой
. . . . . . . . . . .
А все не запретят любить,
Земные радости делить.
(28 июля 1830)
|
