|
Мы видим, как из стеклянных врат
На поле, где самолеты в ряд,
Выходит некто, на первый взгляд
Весьма невзрачного свойства.
И, пользуясь темнотой, тайком
Шагает по полосе, причем
В руке несет чемодан, а в нем -
Взрывательное устройство.
До взлета десять минут и он
Спешит, беззвучно топча бетон,
Он к трапу близится, возбужден,
Но бдителен до предела.
И лезет, крадучись, в самолет,
И бомбу в брюхо ему кладет,
И прочь неслышно бежит, как кот,
А дальше - не наше дело.
Мы видим то, что уйдет от глаз
Людей, чего не узрит подчас
Контроль, имея высокий класс
И чуткие мониторы.
Зажегся запад или померк,
Среда на свете или четверг -
Не дремлем мы - особо- и сверх-
Секретные спецприборы.
Нам виден всякий дефект, распад,
Диверсия или другой разлад,
Но мы не из тех, кто бьет в набат
И мечется оголтело.
На наших глазах, не входя в контакт
Ни с кем, субъект совершает акт,
И мы констатируем этот факт,
А дальше - не наше дело.
Мы видим, как самолет застыл
На старте, как он крыла раскрыл
И замер, будто совсем без сил,
Хоть выглядит исполином.
Слуга моторов, а не речей,
Он верен воле, не важно чьей,
Поскольку ведает связь вещей,
Доступную лишь машинам.
И вот, почувствовав эту связь,
Он дрогнул и подался, кренясь,
И вся структура его взвилась
И радостно загудела.
Взлетает он, серебрист и наг,
И бомба в нем говорит: "Тик-так";
Момент - и все покрывает мрак,
А дальше - не наше дело.
|
