|
Слушай, мальчик: нелегко мне,
Стерлись имена и сроки,
Я не помню
О Востоке.
Гаснет разум, уплывая
Легкой лодкой в сон полночный,
Забывая
Край восточный.
Пестрые картины меркнут,
Словно под вуалью одноцветной.
Яркие виденья ныне
Редко озаряют ночь мою...
Вот - рабыня в тронном зале.
Как ее, не помню, звали?
Зульфия ли?
Леила ли?
Вот - дворцовый маг-алхимик.
Что он из кувшина вытряс?
Желтый финик?
Красный цитрус?
Вот - звезда на чьем-то платье,
Вот - на серебре фазан двухвостый...
Губы дикаря на троне...
Капли чьей-то крови на клинке...
Слушай, мальчик, слушай нежно:
Ты не обделен Судьбою,
Даль безбрежна
Пред тобою.
Я в дорогу дам тебе лишь
Карту на пергамской коже.
Ты успеешь.
Ты моложе.
Съезди, разыщи, в природе
Странный этот "ост", обратный "весту";
Выпей золотого неба,
Голубого дыма пригуби.
Всякий путник там познает
То, что испокон доныне
Подобает
Знать мужчине.
Там оценишь горечь праха,
Ревность друга, милость шаха...
Милость шаха -
Яд и плаха...
Там и только там мыслитель
Волен наяву постигнуть Вечность.
Ибо не умрет вовеки
То, что не рождалось никогда.
Мы увянем, нас остудит
Время - и возьмет могила;
Там же будет
Все как было.
В зале тронном ты заметишь
Цитрус в колдовском кувшине,
Там же встретишь
Тень рабыни.
Там звезда тебе навстречу
Вспыхнет, и фазан на блюде каркнет,
Губы дикаря скривятся,
Кровь с железа наземь упадет...
|
