Хохотали девушки так, что на них действительно начали оглядываться. Они шли вдвоём по широкой Ивановской улице. Было им по девятнадцать лет. На самом деле скучно и тошно было Наташе и Тане. Они бродили взад-вперёд по городу в надежде с кем-нибудь познакомиться и интересно провести вечер. «Кругом одни ткачихи, одни бабы!», - презрительно процедила Наташа. «И почему мужчины не обращают на нас внимания?, - возмущалась Татьяна, - Что им нужно? Может, им нравится, если у девушек невинный и глупый вид? Ну да, - именно это их и привлекает! Они хотят быть обязательно первыми и чувствовать своё превосходство». – «Точно! Им нужны неопытные дурочки. Надо, наверное, смотреть как-то по-особому, как будто ты совсем ничего не понимаешь и такая простая…» - «Может, попробовать? – предложила Таня, - Давай делать большие глаза, чтобы казаться невинными дурёхами». – «Давай!» Девушки, взявшись под ручку, пошли медленно, поворачивая туда-сюда головы, хлопая ресницами, изо всех сил изображая простушек. «Вот мы какие дуры, вот мы перед вами, с нами так легко познакомиться», - словно говорили они прохожим. Вот тут-то их и прорвало неудержимым хохотом. Они встретились глазами и прыснули, сгибаясь пополам и держась за животики. Девушки шли по улице, останавливаемые то и дело новыми приступами веселья.

Вдали показалось громадное серое здание УВД. И вдруг они увидели Ксюшу. Лицо – красное, заплаканное, шла, утираясь носовым платочком. «Ксюш!», - окликнули её подруги. Та нехотя потащилась к ним. – «Да что с тобой случилось?» Ксения высморкалась. «Сегодня, в шесть утра я стала женщиной», - обречённо качнула она головой и прерывисто вздохнула. «Правда?», - обрадованно спросила Таня. Она единственная в их группе первого курса химико-технологического техникума лишилась девственности уже давно и втайне страдала от одиночества и непонимания. «Потом», - махнула рукой Ксюша, - посидим где-нибудь».

Девушки отправились в парк. Возле танцплощадки они взобрались с ногами на скамью, устроились на её спинке, достали пачку «Родопи» и закурили. Одна из них женщина, другая – только что лишённая невинности и третья – девственница, мечтающая о дефлорации. «Ну, как это случилось?» - нетерпеливо обратилась к подруге Наташа. Она с завистью смотрела на её заплаканное лицо, не понимая, о чём тут можно плакать. Наташе до того надоело ходить в девочках, что она уже вся извелась, а подходящий случай всё не подворачивался. И девушка симпатичная – длинноногая, с прямыми каштановыми волосами, чувственным лицом и хорошей фигурой, как говорится: всё при ней. Таня даже предлагала своим друзьям, старшекурсникам, выручить девушку с обоюдного согласия, но они в последний момент испугались - ответственности, что-ли. Очень уж это серьёзно готовилось и обсуждалось.

«Да вот, привязался в столовой – девушка, какие на вас клёвые джинсы, что за фирма, где достали? – прибалт, высоченный, лицо рябое, потом литовскими сигаретами угощал, - начала свой рассказ Ксюша, - А мне мама неделю назад их из Болгарии привезла, всего второй раз надела. Ну, проводил до квартиры, хозяйки дома нет, напросился переночевать. А я не боюсь, - начнёт приставать, - так я изнутри на джинсах такой потайной крючочек пришила, чтобы туже обтягивали, - нипочём не найдёт. Так и вышло. Целовались, обнимались, он молнию дёрнул, а джинсы держатся. Ему неудобно, что сам не может девушку раздеть, ну, помучился, подёргал и оставил в покое. Уснули в обнимку. Только я сразу почти проснулась, в джинсах тесно, жарко, тело ноет, потихоньку встала, разделась и на хозяйкину кровать легла. В шесть утра он с меня одеяло сорвал, а я только в трусиках, ну и изнасиловал, да ещё пригрозил, что убьёт, если пикну. Потом, представляете, втиснулся в мои джинсы, перед зеркалом покрутился и ушёл. А я вся в крови, руки трясутся, прямо лихорадит, зарёванная, без джинс…»

«Вот, сволочь!», - мечтательно сказала Наташа. Она не вполне верила рассказу Ксюши, подозревала, что та преувеличивает. «А я думала, тебе понравилось», - разочарованно протянула Таня. Ксюша пристыженно замолчала, поняв, что не оправдала надежд подружек и стала женщиной как-то неправильно, да она и сама это чувствовала.

«Ой, вон Женя идёт!», - заулыбалась Таня, повернувшись к аллее, - Привет! Иди к нам». Подошла худенькая девушка в мужском костюме, с русым ёжиком на голове. Тоненьким голосом, засунув руки в карманы, поздоровалась: «Добрый вечер, девочки! А я тут гулял, никого знакомых нет, уже уходить собрался». Таня принялась весело болтать, Наташа и Ксюша с любопытством разглядывали незнакомку. Женя, приметив издалека группу знакомых подростков, на прощанье протянула Ксюше конфетку: «Не грусти!», - и поцеловала Наташе ручку. «Ну и оригиналка!», - удивилась ей вслед Наташа, - И одета так классно!» Таня возбуждённо засмеялась: «Да вы что, это Женя, Же-ня, я с ним трахалась месяц назад. Такой сексуальный!»

Больше к ним никто не подходил, и девушки, выкурив ещё по одной, со скучающим видом пошли по домам. Ксюшу заботливо усадили на троллейбус. А Наташа с Таней пошли пешком. В подъезде Таниного дома девочки поболтали ещё, прежде чем расстаться. Таня призналась: «Знаешь, Наташка, мне уже которую ночь снится один и тот же сон. Будто я стою, а вокруг меня в круг – мужики, и все машут хуями. Представляешь?» Наташа залилась хохотом. «Нет, представляешь?, - шёпотом повторяла Таня, - Машут хуями!». Она для пущей убедительности трясла Наташу за плечи. Потом, прикрыв глаза, притянула её к себе и обняла. Наташа почувствовала, как что-то вроде мелкой судороги прошло по телу подруги, та даже застонала. Потом отстранилась от Наташи, поглядела внимательно ей в лицо и прижалась к её раскрытым губам в нежном долгом поцелуе.

Зимой справляли день рожденья Ксении. Она уже сменила пару любовников и вместе с Таней часто шушукалась на переменках, делая выразительные гримаски, фыркая и хихикая в ответ на реплики подруги. Девушки пошли в ресторан «Молодёжный» вчетвером на деньги Ксюшиных «предков». Наташа, Таня, Ксюша и Лариса сидели за квадратным столиком, покрытым белой накрахмаленной скатертью, ели салаты, пили «Токайское», слушали песенку «Hubble-Bubble» с пластинки, подаренной Наташей. За соседним столиком также закусывали и выпивали четверо молодых мужчин. Таня сразу оценила ситуацию, подмигнула Наташе, может быть сегодня свершится долгожданное. Мужчины заказали бутылку вина и через официантку передали её подругам. Они приняли и поблагодарили кивком. У Наташи заалели щёки, дело принимало нужный оборот. Только Лариса, новенькая в их компании, не понимала всю прелесть интриги и что так взбудоражило девушек. Ксюше было всё равно, Таня с Наташей старались сдерживать эмоции, нарочито спокойно поддерживая пустячный разговор. Когда вино было допито, молодые люди поднялись из-за стола, один из них подошёл к девушкам и спросил: «Вас подождать?» Зависла нерешительная пауза. Лариса, побледнев от негодования, резким голосом отрезала: «Нет, конечно!» Мужчина, слегка поклонившись, отошёл. Лица у Наташи с Таней вытянулись. Ксюше было неловко перед ними, перед Ларисой, за глупость ситуации, за испорченное настроение. На улице, когда ушла Лариса, Таня дала волю возмущению: «Ну и дура! Так редко бывает, чтобы приличные мужики подошли! Теперь жди, когда ещё повезёт!» Наташа заплакала. Таня принялась гладить её по голове, прижимая к себе. Ксюша готова была сквозь землю провалиться. Даже разозлилась. Подумаешь, из-за каких-то мужиков! Таня, словно прочитав её мысли, отстранила от себя Наташу, утёрла ей лицо и нос беленьким платочком и строго сказала: «Такая красивая девчонка не должна страдать из-за всяких хмырей. Погоди, ты ещё их помучаешь вволю. Поехали лучше ко мне, продолжим, купим шампанского…» Наташа замотала головой, слёзы снова хлынули ручьём. Таня неодобрительно покачала головой: «Ну, вот что, езжай домой. Смотреть на тебя тошно». Наташа повернулась и убежала. А Таня взяла Ксюшу под ручку и они, как старые опытные женщины, стали снова вспоминать и делиться друг с другом подробностями сексуальных переживаний. Сидя уже в комнате Тани, потягивая из бокала полусладкое «Советское шампанское», Ксюша, нервно подёргивая плечиками, досадовала на своего бывшего друга Серёжу: «Представляешь, сначала такой ласковый был, гладил мне всё тело с полчаса, наверное, а потом вдруг как всадит, а руками схватился за мою голову, будто я бревно какое, - и вот упирается и дрочит в меня, упирается и дрочит! Или я для него вроде спортивного снаряда, знай, качается, чуть шею мне не свернул, я лежу в шоке, не понимаю, что со мной такое происходит, вообще. Потом, вспомнила, что мне же нельзя сейчас, шепчу ему. А он молчит, пыхтит, потом говорит: «А я уже…» Ну и сволочь!» «Да все они такие, - сочувствовала ей Татьяна, - им только подрочиться, а до нас им никакого дела нет, эгоисты!» «А однажды, - не могла успокоиться Ксюша, ему лень было даже юбку задрать, - я как вошла, он навалился на меня, и прямо сверху елозит. Ну, я встала, юбку поправила, чаю попила, - и в техникум. Замечаю, что-то на меня мужики с такой ухмылочкой смотрят, будто на лице моём написано, что я только что с блядок. А вечером, когда юбку сняла, увидела, что прямо на причинном месте засохшее пятно с подтёком, такое заметное. Вот позор-то!» «Да ну его, твоего физкультурника! И правильно, что ты его бросила. Мужики вообще нас, женщин, понять не могут! Женщину способна понять только женщина. Кстати, только она может по-настоящему сделать ей приятное, поскольку знает все женские секреты, ведь это она сама, и любая из нас в этом любому мужику даст сто очков вперёд!» «И верно, как я об этом не подумала раньше», - удивилась Ксюша. А Таня, гладила её чёрные кучерявые волосы, касалась сладким дыханием щеки. Ксюша затрепетала, это чувство было ново, загадочно, она поддалась напору Таниных настойчивых ласк. Золотистые волосы подруги рассыпались по Ксюшиным щекам, защекотали шею, блузка стремительно расстёгивалась под шустрыми пальцами Татьяны. «Да, с такой никакие потайные крючочки на джинсах бы не помогли, женщину не обманешь», - с блаженным удовлетворением думала Ксюша, закрывая глаза и отдаваясь доверчиво ласкам опытной подружки. Перецеловав губки, грудки и животик Ксюши, Татьяна легла рядом с девушкой и, внутренне сжавшись от смущения, сунула руку ей под резиночку трусов. Таня сама ещё боялась своей смелости и вовсе не была столь искушённой в практике запретного знания, как думали подруги. У Ксюши ёкнуло сердечко. Неужели такое действительно возможно? Разве это происходит с ней? Обе девушки лежали зажмурившись. Ксюша напряжённо прислушивалась к своим ощущениям, Таня смущённо и нахально пыталась доказать свою состоятельность опытной соблазнительницы. Она тщательно обследовала пальчиками вагину, раздвинула губки и стала теребить клитор так же, как много раз делала себе, когда желание было неодолимо, а любовник отсутствовал, да и от любовника редко дождёшься, чтобы он чужим оргазмом поинтересовался. Таня старалась превзойти себя, чтобы доставить подруге удовольствие. Ксюша неровно дышала, но время шло, рука Тани заныла, она остановилась и прошептала томно: «Ну, как тебе, Ксюш?» После долгой минутной паузы Ксения, не сдержав своего разочарования, ответила: «Извини, но мне кажется, что Серёжка всё-таки больше понимал в женских секретах». Таня замерла на своей подушке. Как же она могла так опростоволоситься! Она привыкла к Наташе и знала, как обращаться с ней. Но ведь и женщины такие разные! И вот, обыкновенный Серёжка утёр ей нос, а неопытная девчонка смеётся над нею. Таня свернулась в клубочек от конфуза и обиды. Несмотря на все переживания девушки незаметно быстро уснули. И больше никогда не возвращались к этой теме.

Летом Наташа с Таней поехали в Ялту. «Уж там-то, - решила Татьяна, - у Наташки больше шансов грамотно избавиться от постылой девственности. Нечего ждать у моря погоды!» На море штормило, холодное подводное течение испортило настроение многочисленным пляжникам. Девушки, чихая и кашляя, взбирались и спускались по мощёным булыжником крутым ялтинским улочкам. На одном из таких витков перед ними неожиданно появился парнишка, вынырнув из кустов, скрывающих отлогий склон дороги. «Иди сюда, иди сюда!», - прохрипел он в лицо Наташе, держа в руках твёрдо торчащий вверх отросток, ширинка была расстёгнута и брюки слегка сползли с бёдер. Девушки остолбенели, а паренёк, призывно мотнув головой в сторону кустов, шагнул обратно в их гущу, продолжая предлагать свой хуёк, но девушки опомнились и стремглав бросились вниз, к неприветливому морю и унылой толпе отдыхающих на набережной.

«Ну вот, и первая ласточка», - удовлетворённо засмеялась Таня, почувствовав себя в безопасности у дверей «стекляшки», где продавали сухое на разлив. Она и впрямь считала это предзнаменованием начала настоящих курортных приключений. Главное, не терять бдительности, чтобы не упустить реальную удачу. «А ждать осталось недолго, - подмигнула она разрумянившейся Наташе, чокаясь с ней гранёным стаканом и выпивая большими глотками кисловатое столовое виноградное вино.

Сразу сильно захмелевшие подруги встали в длинную очередь к аттракциону «автодром». Через пятнадцать минут сели в машинку, Наташа – за руль, время пошло, девушки рванули с опозданием и сразу врезались в бортик, получив дополнительно удар сзади от ещё одного неумелого ездока. С трудом оторвавшись от края площадки, Наташа с Таней пристроились к неровной веренице, едущих по кругу машин. Но не хватало куража, Наташа резко крутанула вбок, ловко проскользнула между двух гонщиков и пошла поперёк площадки. Таня взвизгнула, Наташа увернулась от идущей наперерез машины, вывернула руль, - прямо на них, отделившись от основного потока уверенно шёл чёрного цвета автомобильчик. Водитель жал на газ. Таня схватилась за руль, обе тянули его в разные стороны. Чёрная машина протаранила их и проехала дальше. Водитель и его друг издали победный клич. Теперь девушки гонялись за ними по кругу, а они ловко увиливали, оборачиваясь и смеясь. К сожалению, сеанс закончился. Вылезать было жаль. Их соперники, заплатив вперёд, сидели и ждали второго заезда. Неожиданно к ребятам подошёл молодой человек, обслуживающий аттракцион, и громко сказал: «С вас штраф за превышение скорости!» Парни недоумённо переглянулись. А улыбающийся карусельщик показал в сторону девушек: «В пользу тех отчаянных леди». Ребята, смеясь, достали монеты, и продолжились гонки.

Ну и вечером уже ехали вчетвером к ним на дачу. Было весело. Мажорики из Киева лихо крутили баранку иномарки, по очереди красуясь перед девушками. И ужин был непринуждённым и радостным. Молодые разбились на пары. Татьяне достался высокий, несколько хвастливый брюнет, а Наташе – тоже высокий с огненно-рыжей шевелюрой молодец. Обнимая Наташу за плечи, он так и ластился к ней, заглядывая в глазки и подливая и подливая вина. Пустили по кругу косячок, приглушили музыку. Ребята развели девушек по комнатам.

Рыжий медленно раздел томно раскинувшуюся на диване Наташу. Наступала долгожданная минута. Но расслабившаяся было красотка, почувствовала в себе нарастающее волнение, переходящее в дрожь. Нагая, она чувствовала остро до раздражения малейшие прикосновения губ, рук и тела мужчины. А тот действовал умело и осторожно. Нежно сжимая губами и слабо покусывая её кожу, он двигался вдоль всего тела Наташи, доставляя ей сильное наслаждение, и он знал это. Целовались они долго, и ощутимо твёрдый член рыжего мазал по Наташиному животу мокрые полосы. Но бедная Наташа чувствовала с ужасом, как на неё неотвратимо наползает скованность, страх и, самое страшное, - глупые беспомощные слёзы, накапливающиеся уже где-то между носом и глазами. Совершенно некстати она почувствовала себя такой несчастной! И вот, уже не в силах больше преодолевать силу слёз, зарыдала, отвернувшись к подушке, бросив оторопевшего соблазнителя, сквозь слёзы всё громче и громче призывая: «Таня! Та-а-ня!» И никого роднее и нужнее не было для неё в эту минуту.

Рыжий сидел на постели, обхватив голову руками, и пытался сообразить, что он сделал не так. Наташа знала, что ведёт себя глупо, но продолжала звать Таню, пока, наконец, та не пришла в наспех накинутом махровом халате: «Ну, что, зайчик? Что с тобой? Что случилось?» Наташа с рыданиями бросилась ей на шею. Рыжий встал, пожав плечами, не спеша оделся, вопросительно поглядел на Таню, та кивнула ему, как бы извиняясь за подругу, и он вышел. Наташа пыталась объяснить Тане, что с ней происходит, но ведь, сама этого до конца не понимала, а больше всхлипывала успокоенно и прижималась к знакомому неопасному телу подруги. «Какой же ты ребёнок…, - ласково пожурила её Таня, - Капризничаешь, мальчиков хороших обижаешь». Наташа, уже улыбаясь, целовала её щёки и губы. Таня отвечала ей, водила узкой ладонью по груди, задевая соски, спускалась к животу, попадая то одним, то другим пальцем в маленький пупок. И, наконец, провела дерзко всей щепотью по самой середине девичьего стыда. Наташа зажмурилась от сладости, вцепившись в Танины плечи. Таня повторяла и повторяла свои движения, Наташа засасывала по очереди то одну, то другую её грудь, и не было ничего прекраснее сейчас, чем их женский любовный союз. А оставшиеся ни с чем хозяева дачи выпивали с досады, сидя за неубранным столом с засохшими бутербродами и вялыми ломтиками красной рыбы. Таня между тем приближалась своими губами к заветному месту, Наташа откинулась на подушки, а Таня принялась жадно, плотно прижимаясь языком, вылизывать Наташину пизду, как ещё полчаса назад делал её возбуждённый до предела партнёр, которого пришлось оставить ради этой вредной девчонки. Наташа кончала долго, и долго ещё Таня вылизывала её клитор, вызывая нервные вздрагивания бёдер и сладострастные стоны подруги. Пришла очередь Наташе показывать своё мастерство. Как хорошая ученица, усвоившая урок, она медленно перебирала губами кожу вдоль всего тела девушки, а рыжий, её неудавшийся любовник, в это время курил сигарету за сигаретой, нажимая кнопку пульта и выбирая фильм ужасов покруче. Таня взяла руку Наташи, сложила её кисть в горсть и направила себе во влагалище, отстранила и резко вонзила снова. Наташа поняла и стала жёсткой горстью ебать подружке пизду, а та извивалась и вскрикивала. Обе пришли в сильное возбуждение. Наташа повалила Таню на спину, та обхватила её бёдра и усадила на себя. Их вагины соединились, там было горячо и мокро. Наташа стала двигать тазом, как это делают мужчины, Таня отвечала ей, всё убыстряя движения. Наташа с восторгом чувствовала, что девушка вот-вот кончит. «Это, это … было восхитительно», - наконец, смогла прошептать Таня, притянула Наташу к себе, и поцелуями они заполнили всё пространство времени, оставшееся до погружения обеих в сон на смятых простынях при неуверенном свете серенького утра.

Осенью девушки с новыми силами взялись за учёбу, но к зиме им уже настолько осточертел их химико-технологический и сам город Иваново, в техникуме – одни бабы, в городе – одни ткачихи. Правда, у Тани впервые появился постоянный кавалер, то есть, не бросавший её уже несколько месяцев, Виталик. Он-то и предложил поехать ей вместе с Ксюшей на Новый Год к другу в Москву. Помня летний опыт, Наташу с собой не взяли. Покричав на Красной площади вместе с толпой под бой курантов «Ура!», бросив свою пустую бутылку шампанского, друзья приехали к другу на квартиру. И когда, в пылу веселья, кто-то предложил через час-другой поменяться партнёрами, всеми это было принято с одобрением. И вот Таня с Виталиком, а Ксюша с новым другом, уединились за перегородкой. Виталик, похоже имел серьёзные намерения, Танины родные были от него без ума: «Виталик да Виталик …», - все уши прожужжали. Тане он нравился. Нравилось его тело, худое с длинным членом, его русые, всегда ухоженные волосы, его частые поездки в Москву и столичный шарм, а это сильно выделяло его в провинциальной среде. Таня любила сохранять в течение нескольких дней след засохшей спермы Виталика на бедре, на животе или на груди, ощущать прилив горячего томленья от прикосновения к гладкой сухой полосе так легко и властно стягивающей кожу. Сегодня, в новогоднюю ночь, Таня придавала особое значение их близости, означавшей для неё возможность близкого замужества. Любимая поза Виталика – лежать валетом, лаская Танин клитор и давая ей играть со своим членом. Вводил он его ей в горло нетерпеливо, глубоко, так, что она давилась, старалась выплюнуть, что доставляло ему ещё больший кайф, и он нахально насильничал, вскоре кончая. Впрочем, обычно Таня успевала кончить раньше, не умея удержаться, и не имея возможности попросить Виталика утишить на время ласки и продлить удовольствие. Освободившись от члена, она сглатывала слюну со спермой и соплями, запивала жадно соком или водой, а то и шампанским и, развернувшись к любовнику лицом, ещё целовалась с ним, пока возбуждение снова не овладевало молодыми телами, и вот тогда-то Виталик кончал ей на живот или грудь, оставляя память о себе на время их расставания.

Обе пары почти одновременно вернулись к праздничному столу. Открыли бутылку токайского. Татьяна уже забыла о недавнем уговоре и поэтому её неприятно удивило то, что Виталик, оттеснив друга, уже подсел к разрумянившейся, довольной Ксюше, гладил её ручки и даже коснулся губами щеки, отодвинув мешающий чёрный завиток. Его друг тоже не терял времени и, заискивающе улыбаясь, подливал Татьяне вина. Таня вдруг обиделась, да так сильно, что и сама от себя не ожидала. Как он мог сейчас сразу после неё захотеть другую женщину, и это в такую-то ночь! И хоть она понимала, что это всего лишь секс, и этим занимаются не они одни, превозмочь своей обиды, перерастающей в отвращение к происходящему, она не смогла. Конечно, были слёзы, истерика, упрёки и ссора, переросшая впоследствии в окончательный разрыв.

Девушки закончили свой техникум. Кроме Наташи. Она познакомилась с заезжим крутым мэном, намного старше её. Назначили день свадьбы, и как ни старался он сохранить Наталью до венца девственницей, изведшаяся до последней степени девушка довела и его до исступления за день до свадьбы, благополучно став женщиной и начав новую свободную сексуально-полноценную жизнь. Крутой мэн увёз молодую жену в город Горький, а через полгода сел в тюрьму. И Наталья стала ещё более свободна. Друзья рассказывали мне, что она необыкновенная партнёрша, и мужики почитают за большую удачу, если она хоть один раз мелькнёт на их горизонте событий.

Ксюша после техникума почти сразу вышла замуж, стала домохозяйкой и родила очаровательных близнецов. А вот про Татьяну рассказывают разное. Кто-то говорит, что она живёт в московской коммуналке с Виталькиным другом в гражданском браке, работает на заводе, как лимитчица, и страшно собачится с мужем. Другие говорят, что она стала валютной проституткой и шьёт себе потрясающие наряды, не пропуская ни одного сколь-нибудь значительного светского шоу, будь то показ мод или дипломатический приём.