|
Когда я гляжу на красоты природы,
Мое равнодушье не знает предела.
Ваял я прекрасное долгие годы,
И вот оно мне наконец надоело.
Черты красоты уловляя повсюду,
Я создал несчетные произведенья,
Теперь же, взирая на всю эту груду,
Постичь не могу своего поведенья.
Вот взять бы кредит, закупить бы бананов,
Продать их в Норильске с гигантским наваром,
И вскорости нищенский быт графоманов
Казался бы мне безобразным кошмаром.
А можно бы в Чуйскую съездить долину,
Наладить в столице торговлю гашишем,
Но главное - бросить навек писанину,
Которая стала занятьем отжившим.
Ты пишешь, читаешь, народ же кивает,
Порой погрустит, а порой похохочет,
Но после концерта тебя забывает
И знать о твоих затрудненьях не хочет.
При жизни ты будешь томиться в приемных,
За жалкий доход разрываться на части,
Но только помрешь - и масштабов огромных
Достигнут тотчас некрофильские страсти.
Твою одаренность все дружно постигнут,
Ты вмиг превратишься в икону и знамя,
Друзья закадычные тут же возникнут,
Поклонники пылкие встанут рядами.
И ты возопишь: "Дай мне тело, о Боже,
Всего на минуточку - что с ним случится?
Мне просто охота на все эти рожи
С высот поднебесных разок помочиться".
И вмиг я почувствую ноги, и руки,
И хобот любви - утешенье поэта,
И сбудется всё. Как известно, в науке
Кислотным дождем называется это.
И, стало быть, нет ни малейшего чуда
В том, как человечество ослабевает -
Недаром плешивые женщины всюду,
Мужчин же других вообще не бывает.
Подумай, юнец с вдохновеньем во взоре,
А так ли заманчива доля поэта?
При жизни поэты всё мыкают горе,
И вредные ливни всё льют на планету.
|
