|
Грибоеда с Кавказа уже провезли,
Да и Лермонтов тоже покойник давно,
И меня ты, любимая, лучше не зли,
Потому что и мне погибать всё равно.
Коль поэт не умеет ни пылко любить,
Ни блестяще острить, ни возвышенно петь,
То такого никто не захочет убить,
И ему до маразма дадут доскрипеть.
Идол русской поэзии требует жертв,
Но не нужен ему виршеписец простой:
Подавай ему стать и значительность черт,
Подавай ему крови кипучей, густой.
Рыбья кровь ухажеров ничтожных твоих
Неспособна, мой друг, соблазнить никого,
Но любой сочиненный Добрыниным стих
Приближает к погибели славной его.
Его крови потребовал жадный Молох;
Чем ему напоследок бы скрасить житье,
Ты ему всё дерзишь - словно пригоршни блох
Напускаешь коварно поэту в белье.
Ты уж лучше меня не толкай ко греху,
Не скачи, как блоха, на пути роковом.
Знай: художник сумеет расплющить блоху,
Чтоб на жертвенник гордо подняться потом.
|
