|
В синих прожилках, в подкожных комках целлюлита
Ноги толстухи пред взором моим вдруг повисли.
Я посмотрел на такое уродство сердито
И погрузился в привычные мрачные мысли.
Как она влезть ухитрилась на верхнюю полку?
Да и как спустится - тоже не очень-то ясно.
Знаю - сидит и бормочет себе втихомолку:
"Пусть я телесно дурна, но духовно прекрасна".
Что ж, утешайся нелепицей этой, толстуха,
И поглощай, как и ранее, центнеры корма.
Разве вместилищем быть для высокого духа
Может такая по-жабьи бугристая форма?
Знаю: в душе ты коварна, подла, кровожадна,
И подольститься ко мне не пытайся - не выйдет.
Кто красоту уничтожил в себе беспощадно,
Тот и в других, несомненно, ее ненавидит.
Вот почему я гляжу наподобие волка;
Вот почему перед тем, как сейчас ты проснулась,
Смазал я салом ступень для влезанья на полку,
Чтобы с нее ты всей тушей в проход навернулась.
|