|
С жутким хрустом толстуха по гальке идет,
И в глазах у толстухи ни проблеска нет.
Безобразье толстуху ничуть не гнетет -
Для нее это слишком абстрактный предмет.
При ходьбе сотрясается складчатый торс,
Ягодицы - как чаши огромных весов,
Из промежности лезет седеющий ворс,
Выбиваясь из-под допотопных трусов.
Попирает чудовище гальку - хрусть-хрусть,
По асфальту к шашлычной подходит - вжик-вжик.
Пусть потом она плюхнется в море - и пусть
Возмущенное море зальет Геленджик.
Всякий город, где терпят подобных толстух,
Этой участи горькой достоин вполне,
Ведь в толстухах поруган таинственный дух,
Ощущаемый в девушке, ветре, волне.
О бугристая, жабья, безмозглая плоть,
Вся в прожилках, ветвящихся вроде корней!
Я мечтаю булавкой тебя уколоть,
Чтоб сквозь вялые складки пронять побольней.
И когда тебя эта булавка кольнет -
А ее окунул я в волшебный настой -
То в гляделках твоих та девчушка мелькнет,
Что тобою была и цвела красотой.
|
