|
Наши лица когда-то сияли -
В дни, когда на беду мы сдружились.
Друг на друга мы плохо влияли,
Потому и вконец разложились.
Научил я Григорьева квасить,
А Григорьев меня - материться,
Но такие пороки украсить
Не могли наши юные лица.
Нас разгулу учил Пеленягрэ,
В кабаках мы и головы сложим.
Степанцов приучил нас к "Виагре",
Мы теперь без "Виагры" не можем.
Оттого наши лица угрюмы,
Как лицо людоеда Бокассы.
Омрачают их черные думы,
И всё время мы строим гримасы.
А зачем я их все-таки строю?
Низачем - это просто от нервов.
Снова душу я женскую вскрою
И сожру наподобье консервов.
Ну и что - разве стал я счастливей?
Разве низость кого-то спасает?
Нос, как прежде, лиловою сливой
На унылые губы свисает.
Так что нечего мне веселиться,
Совершив этот акт вампиризма.
Тяжко видеть мне глупые лица
Постаревших творцов маньеризма.
Тяжело мне глядеть с неприязнью
В их нахальные тусклые зенки,
Тяжело, как убийц перед казнью,
Зеркала поворачивать к стенке.
|
