|
Ужель мы с тобой не сольемся в блаженстве,
Не вкусим Греха вместо мелких грешков?
Должны мы порок изучить в совершенстве,
Не тратя свой век на мильон пустяков.
Должны мы попрать общежитья уставы,
Чтоб наше падение всех потрясло;
Тебя я схвачу так, что хрустнут суставы,
И в губы вопьюсь, засопев тяжело.
Примусь тебя мять я и тискать жестоко,
Как будто затеяв скульптуру лепить,
И вскорости ты в пароксизме порока
Начнешь содрогаться, кусаться, вопить.
Измыслим с тобой мы такие соитья,
Что станет в тупик изощреннейший ум,
А все возражения норм общежитья
Сметет наших оргий разнузданный шум.
Но мера исполнится горнего гнева,
И ты понесешь от наскоков моих,
И злобных уродцев исторгнешь из чрева,
И в ужасе мы отшатнемся от них.
Рассеются по миру наши ублюдки,
Чтоб людям не дать никакого житья;
Растлившись вконец, ты пойдешь в проститутки,
Продажным писакою сделаюсь я.
Уродцы же будут хихикать зловеще,
Устроив на кухне гнездо под плитой;
Начнут разворовывать деньги и вещи,
Которые я наживал клеветой.
Однажды, толкнувшись в кабацкие двери,
Чтоб выпить вина и в забвение впасть,
Тебя я узнаю в опухшей мегере -
И снова проснется забытая страсть.
Мы как-то окажемся в пыльном чулане,
С тебя, словно смерч, я лохмотья сорву;
Мы будем сплетаться, как змеи в бурьяне,
Как в пьяных виденьях, - не как наяву.
Ты вновь меня будешь царапать до крови,
Не видя мерцания множества глаз:
То карлики, детища прежней любови,
Глядеть из-под мебели будут на нас.
|
