|
Там, где шуршит листвой ольха,
У ручейка, в глуши лесной
Склонил я к радостям греха
Тебя, дружок неверный мой.
Тебя я обучил всему,
Что сам в любви успел познать.
Твой стон летел в лесную тьму,
Чтоб сон от фавнов отогнать.
Тебя, столь робкую досель,
Уж не пугал далекий вой.
В экстазе о большую ель
Ты колотилась головой.
И шишки сыпались на нас,
Сухие сучья, гнезда сов...
Теперь вкушаешь ты экстаз
Уже с другим в глуши лесов.
Я это вижу как кошмар:
У ручейка уже другой
С тобою делит плотский жар
И грунт царапает ногой.
И так нелепы вы вдвоем,
Остервенения полны,
Что вскоре всем лесным зверьем
Вы будете окружены.
Вражда былая улеглась,
Синклит зверей в испуге смолк,
И рядом с зайчиком, дивясь,
На вас взирает бурый волк.
Вы продолжаете, сопя,
Совокупленья суету,
И ничего вокруг себя
Вам разглядеть невмоготу.
Гляжу на вас - и гложет стыд,
И мнится - лучше б я ослеп:
Ужели наш с тобою вид
Был столь же мерзок и нелеп?
Ты ёрзаешь, как будто дерн
Желаешь задом протереть,
Я ж багровею, словно горн,
И со стыда готов сгореть.
И я пойму, весь ход утех
Пронаблюдав из-за куста:
Сколь безобразны страсть и грех,
Столь гармонична чистота.
Я должен у тебя отнять
Свою свирель - любви залог,
И впредь не буду посвящать
Тебе идиллий и эклог.
Среди мусических отрад
Все дни я буду провождать
И слух доверчивых ягнят
Невинной песней услаждать.
Для взоров будет словно мед
Мой умиротворенный вид,
Когда ж последний час пробьет,
Смиренно я сойду в Аид
И поплыву в жемчужной мгле
К блаженным вечным островам.
Твои услады - на земле,
А наше воздаянье - там.
|
