|
Я на метро частенько езжу,
Но трудно мне его любить.
Хотя блевать там стали реже,
Но чаще стали морды бить.
И утешительного мало
Приносит нам теченье дней:
Хотя бродяг и меньше стало,
Зато смердят они сильней.
А злоба милиционеров
В метро стремительно растет.
Они страшнее красных кхмеров,
А Путин - это их Пол Пот.
Мы знаем: он бухать не может
И потому в душе злодей,
И, значит, вскоре уничтожит
Простых бухающих людей.
В обычае у лицемеров
Самим ручонки не марать:
Руками милиционеров
Нас будет Путин убирать.
Когда бухнуть себе позволим,
У нас слабеют тормоза,
И мы поэтому мозолим
Ментам и Путину глаза.
Мы материмся громогласно
И всех тузим вокруг себя,
Но людям доброй воли ясно:
Мы это делаем любя.
А Путин завистью исходит,
Ведь он и сам бухнуть не прочь,
И потому наряд уводит
Моих братков куда-то в ночь.
Террористический оттенок
Проказам хлопцев придают
И водворяют их в застенок,
Где свет всю ночь и неуют.
Не дали путинские суки
Браткам раздухариться всласть,
И хочется буквально руки
С досады на себя накласть.
Теперь я многих не встречаю,
Наклавших руки на себя,
И в скорбный список их включаю,
Зубами сумрачно скрипя.
Ужо, опричники, сатрапы,
Мы вам предъявим этот счет!
Запачканные кровью лапы
Вам меч народа отсечет.
И неспроста бывает мутен
И робок президентский глаз:
Ведь кое-чем почуял Путин,
Что недалек расплаты час.
Я никогда не расслабляюсь,
Пусть даже и сижу в пивной
И от похмелья отделяюсь
Янтарной кружечной стеной.
Но в кафельных студеных стенах,
Я знаю, стонут кореша,
И даже среди кружек пенных
Болит поэтому душа.
2006
|
