|
Не могу обойтись без насмешек над вами,
Без похабных намеков и шуточек плоских,
И дружки с малоразвитыми головами,
Разумеется, ходят в моих подголосках.
Составляют они мою буйную свиту,
Каждый чих мой считают они гениальным.
Только брякну я что-то, шутник знаменитый,
Как они разражаются гоготом сальным.
Их толпа как бы держит меня под прицелом
И, меня своей грубою меркою меря,
Полагает, что я увлечен вашим телом
И в наличье духовности женской не верю.
Всем ведь памятны давние произведенья,
Где воспел я запальчиво блуд и телесность...
Вот как нас угнетает публичное мненье,
Вот как дорого надо платить за известность.
Мне хотелось бы с вами в тиши кабинетной
Обсуждать все явления жизни духовной,
Ну а я приближаюсь к вам с целью конкретной -
Весь такой пошловатый, развязный, греховный.
Я вас просто на кофе хотел пригласить бы,
Но боюсь, что дружки засмеют и осудят,
И боюсь, что уже ни любви, ни женитьбы,
Ни слияния душ в моей жизни не будет.
Популярные крайне несчастны поэты,
Ибо к личному счастью прорваться не могут
Сквозь сложившиеся заблуждения света
И своих почитателей пакостный гогот.
Окружен я всегда почитателей ратью,
И, когда повстречаю вас вдруг на концерте,
За округлости тела вас должен хватать я,
Осклабляясь, как изображение смерти.
И бежите вы прочь с негодующим видом,
И опять почитатели мне рукоплещут,
И опять я ничем перед ними не выдам,
Как в любви и раскаянье сердце трепещет.
Мне хотелось бы рухнуть с рыданием на пол,
Я же слушаю, как меня хвалят дебилы:
"Очень правильно ты эту цацу полапал -
Впредь не будет от нас отворачивать рыло".
2006
|
