|
Хозяева ушли куда-то,
Не захватив с собою пса,
И воет, воет он, проклятый,
На все собачьи голоса.
Не зря проклятый завыватель
Вопит, как будто под ножом:
Он чует, что большой писатель
Все слышит выше этажом.
И я духовно увядаю
Под этот замогильный вой
И, обессилев, упадаю
В объятья скорби мировой.
И созревает вывод четкий:
"Довольно жить в таком аду",
И я неровною походкой
На кухню вешаться иду.
"Зачем повесился писатель?" -
Такой естественный вопрос
Задаст суровый дознаватель,
И что же ты ответишь, пес?
Ты скажешь: лютую тоску, мол,
Хотелось выплеснуть вовне,
Но ты при этом не подумал,
Как это скажется на мне.
А коль подумал бы - возможно,
Ты понял бы своей башкой,
Что вся твоя тоска ничтожна
В сравнении с моей тоской.
Блюди же тишину в жилище,
Чтоб этой бездны не будить,
И подобрать изволь когтищи,
И на подушечках ходить.
Чтоб ничего я впредь не слышал
Помимо тиканья часов,
Чтоб мой роман скорее вышел
Про чутких, деликатных псов.
|
