|
Искрили провода, и свет мигал опасный,
Но ласковая печь струила теплоту.
Февраль… Мой генерал, родитель мой прекрасный
Задумчиво глядит на алую плиту.
«Не бойся, – говорит, – зажжем с тобой лучину,
Так много не читай, не порть себе глаза…
Вот вырастешь большой – найдем тебе дивчину.
Зачем ты ей слепой?» – так батюшка сказал.
И тем навеял сон. Спокойно в доме стало.
И не пересказать, как на краю села
Свистели все ветра, но печь светила ало
И таракан шуршал клеенкою стола.
… Но нет, я не спасен от слепоты житейской.
Хоть и глаза остры, хоть вижу явь и сны,
Но так повеет вдруг теплом воды летейской,
Что впору не доплыть до будущей весны.
И лишь сердечный взор уже не ошибется,
Но поздно! Позади и выбор, и порог,
И дым чужой печи, что в небо тихо вьется,
Как дым моей судьбы…
Как прах моих дорог…
1989
|