|
В селении Старый Мамон
Работал в милиции он
И, страстно в него влюблена,
Служила в шашлычной она.
А как же его не любить?
Он каждого может убить,
На то ему дан пистолет
И лычки за выслугу лет.
Гордилась любимым она,
Грозою всего Мамона,
И ловко и бойко порхая за стойкой
Под музыку группы "На-на".
Василий там жил говновоз,
Он бочку имел и насос,
Мужик не из самых плохих,
Не хуже, не лучше других.
Шашлычницу он обожал
И к ней за говном приезжал.
Пока заполнялся бачок,
Василий съедал шашлычок.
Смотрел он на то, как она,
Свободная дочь Мамона,
И ловко и бойко порхает за стойкой
Под музыку группы "На-на".
Однако милиционер
Все понял на грубый манер,
Решив, что на почве говна
Подруга ему неверна.
Василию крикнув:"Не тронь!" -
Открыл он по бочке огонь,
И с этой поры в Мамоне
Все по уши ходят в говне.
Поэтому из Мамона
Уехала вскоре она.
Шашлычную эту закрыли, и нету
Теперь шашлычков ни хрена.
Уволен он был из ментов,
Подался, как слышно, в Ростов,
Позором себя он покрыл,
Открыв там кабак для педрил.
Стал сильно бухать говночист,
И раньше он был не речист,
Теперь же все время молчит,
Нечесан, оборван, небрит.
Ведь жизнь ему мало нужна
Без бочки его и говна,
Без милой шашлычницы той,
Блиставшей своей красотой.
Ах, как же смотрела она,
Свободная дочь Мамона,
И ловко и бойко порхая за стойкой
Под музыку группы "На-на".
|
