|
Я верую в черепословье:
На голове моей нарост
Был полон искренней любовью,
Пока я молод был и прост.
Я рос и видел, сколько злости
В сынах отеческой земли,
И оттого в моем наросте
Метаморфозы потекли.
Любовью вздутая подкожность,
Повсюду видя столько зла,
В дурную противоположность
Самой себе переросла.
Я в метрополитенной давке
В вагоне был один такой,
Кто в попки девушкам булавки
Вгонял недрогнувшей рукой.
Я из подземных электричек
В дурдом за это попадал
И там испуганных техничек
Наростом головным бодал,
Чтоб после и другим наростом
Боднуть их тоже кое-где...
Я стал порочности форпостом,
Оплотом зла в людской среде.
Нарост мой сделался огромен,
Сравнявшись с головою всей
И славясь всюду как феномен,
Непостижимый для врачей.
А все на самом деле просто:
Поскольку миром правит зло,
То содержимое нароста
Взопрело так и процвело.
И за день докторишек по сто,
Болтая обо мне взахлеб,
Стремятся к моему наросту
Приставить свой фонендоскоп.
И ненависть к фонендоскопу
Из шишки поступает в грудь,
Но нет булавки, чтобы в жопу
Всадить ее кому-нибудь.
Идет чванливый докторишка
С фонендоскопом на брюшке,
А мне приказывает шишка
Его ударить по башке.
|
