|
(Идиллия)
Всем довольна я, старушка,
Бога нечего гневить!
Мир в семье; есть деревушка -
Хоть мала, да можно жить!
У меня семья большая;
Детки вкруг нас, стариков,
Словно роща молодая
Вкруг дряхлеющих дубков...
Но, как в ясном небе тучка,
К нам одна напасть пришла:
Наша младшая-то внучка
Просто дурочка была;
Вовсе здравого понятья
Не имела; что ни дай
Ей - хоть шелковое платье -
Вмиг всё в пятнах, хоть бросай!
Благородные девицы
К нам приедут. "Да поди! -
Говорю. - Там все сестрицы;
Только так хоть посиди!"
"Нет уж, бабушка, мне с ними
Делать нечего!" - "Как так?"
- "Что мне с этакими злыми..."
И забьется на чердак.
Только встала - полетела!
Всю деревню обежит!..
Это - первое ей дело,
Всё друзья ведь, - просто стыд!
Свадьба ль в доме - всё равно ей;
Посетит ли смерть кого -
С мертвецом в одном покое
Ляжет спать - и ничего!
Мать учить начнет, бывало,
Говорит, подчас и бьет -
Как к стене горох! Нимало
То есть ухом не ведет.
Ну, ее за то ж и гнали;
Вечно с нею воркотня;
На хлеб, на воду сажали...
Баловала только я -
И она как будто чует
И ко мне одной идет:
Обойму ее - целует,
Руки крепко, крепко жмет"
Надорвет мое сердечко...
"Ох ты, бедная моя,
Нелюбимая овечка,
Сиротинка у меня!"
"Как у вас хватает духу
Гнать бедняжку?" - говорю;
Да не слушают старуху,
Сколько я их ни журю.
Ей одно лишь любо было -
Нянчить маленьких детей;
Всё им сказки говорила
Про русалок да князей.
Где слова тогда берутся!
И дрожит сама-то вся;
Дети так и разревутся,
И унять потом нельзя.
В снег - на улицу, и скачет!
А возьмут ее домой -
В угол спрячется и плачет...
Дом ей словно как чужой.
Всё бы в лес! Весною хлеба,
Круп с собою наберет,
Станет в поле, смотрит в небо,
Журавлей к себе зовет.
Мы видали, к ней станицей
Птица всякая летит,
И она ведь с каждой птицей
Особливо говорит...
Порча ль тут была от детства,
Или разум уж такой -
Все мы пробовали средства,
Да махнули и рукой.
И жила она немного.
Видим, нет уж в ней пути.
Что лечить тут? Против бога
Человеку не идти.
Докторов иных бы нужно -
Повести бы по мощам...
Ну, да летом недосужно -
Жатва, севы - знаешь сам!
Вот и вышло: летом стала
Пропадать она по дням.
Спросим: "Где ты пропадала?"
Вздор рассказывает нам -
Что была она далеко,
В неизвестных сторонах,
Где зимы нет, где высоко
Горы в самых небесах;
Что у моря там зеленый
Вечно лес растет; что там
Зреют желтые лимоны
По высоким деревам;
Что там город есть великий,
Где рабы со всяких стран;
Царь в том городе предикий
И гонитель христиан;
Что он травит их там львами,
Чтоб от веры отреклись;
Что их кровь течет ручьями -
А они всё не сдались;
Что там чудные чертоги,
Разноцветных храмов ряд,
Где всё мраморные боги
Лет две тысячи сидят;
Вавилонская царица
Там какая-то жила,
И языческая жрица
Сожжена огнем была;
Да безумная невеста...
Но всего не передать;
Есть ан где такое место,
Не могу тебе сказать...
Только видим - девка бредит!
Уверяет, что сама
В этот край совсем уедет,
Только вот придет зима.
Между тем прошла уж осень,
Дуня что-то всё молчит,
Целый день между двух сосен,
По дороге в лес, сидит.
Мать журила, запирали,
Да ничто неймется ей!
Раз ушла она; мы ждали -
Нет. Уж поздно. Мы за ней
Разослали по соседям -
Нет нигде! Дней пять прошло;
Как-то с сыном лесом едем:
Снег в лесу-то размело...
"Взглянь-ко, - говорю я, - Саша, -
А сама-то вся дрожу, -
Что там? Уж не Дуня ль наша?"
Так и есть, она!.. Гляжу -
К старой сосенке прижалась,
На ручонки прилегла,
И, голубушка, казалось,
Крепким сном она спала...
Я вот так тут и завыла!
Точно что оторвалось
От души-то... Горько было,
А могилку рыть пришлось...
После всё уж мы узнали:
К нам в соседство той весной
Граф с графиней приезжали
Из чужих краев домой,
У графини, видишь, деток
Был всего один сынок;
С нашей был он однолеток -
Так, пятнадцатый годок.
С ним-то наша и сошлася,
Да, как глупое дитя,
Всяких толков набралася
Про заморские края.
И когда графиня снова
Поднялася в свой вояж,
Никому не молвя слова,
Дуня вздумала туда ж!
Где же ей пройти лесами!
И большому мудрено,
Да зимой еще, снегами...
Так уж, видно, суждено.
Не жилось ей, знать, на свете...
Бог недолго жить дает
Юродивым: божьи дети -
Прямо в рай он их берет.
Без нее же запустенье
Стало вдруг в семье моей;
И хотя соображенья
Вовсе не было у ней,
Хоть пути в ней было мало
И вся жизнь ее был бред,
Без нее ж заметно стало,
Что души-то в доме нет...
1853
|
