|
Слепит глаза стекляшка из травы,
Налиты солнцем травяные пики,
Над головою, в ворохах листвы,
Льет ветерок бутылочные блики.
Проводим полдень в парковой тени
И смотрим на сияние поляны.
В руках у нас, как водится, стаканы,
И плеск вина нам трепетно сродни.
Мы чокнемся, и выпьем, и нальем;
Прохожим, предающимся гулянью,
Мы кажемся законченною пьянью,
А может, веселящимся жульем.
Оберегай прохожих, Боже правый!
Ты их и так обидел: суждено
Им проклинать веселое вино,
Считать его коварною отравой.
Не воздвигай на их пути помеху,
Ты их и так безумьем поразил:
Бездарной тратой времени и сил
В стремлении к житейскому успеху.
И мы из тени пялимся на них,
Смеемся, издеваемся, жалеем.
Друзья, а что же сами мы имеем?
Один окурок делим на троих.
Корим других за сытость и покой,
Но мало толку в нашей укоризне:
Хоть что-то их привязывает к жизни,
А наша жизнь отравлена тоской.
Мучительного безразличья час
Приводит нас к вину и сумасбродствам,
И вот сегодня с явным превосходством
Прохожие оглядывают нас.
Друзья, не стоит горестно молчать,
По-моему, вы слишком легковерны,
На нас печать страданья, но не скверны,
Не жалкого стяжательства печать.
И страшный час мучительной тоски,
Тоски, распятой на оконной раме,
Переболит и выльется стихами,
А что ценнее искренней строки?
|
