Тренер объявил спарринг - три минуты свободного боя. Разбились по парам, кто-то надел перчатки и щитки, кто-то ничего не надел - согнул в локтях руки и проготовился драться голыми руками.

- Хаджиме! - крикнул тренер, и сорок человек запрыгали как мячики, замахали руками и ногами, пугая друг друга неожиданными выходками.

Я тоже запрыгал и замахал руками. В паре со мной стоял Евгений - невысокий крепыш лет двадцати. Малый не злой, но конкретный. Мы с ним после тренировки возвращались домой в одном автобусе. Сидя у замёрзшего окна говорили о всяком вздоре - о ценах на бензин, о завтрашней погоде, о предстоящих экзаменах <на пояс> в мае месяце. Мы не то чтобы сдружились, а питали что-то вроде взаимной симпатии. Я был повыше и покрепче, да и поопытнее. Замолотить Евгения мне не составило бы большого труда. Но я во время спарринга старался не делать резких движений - махнёшь нечаянно рукой и попадёшь товарищу в ухо! Так не годится. И я осторожничал, лишь обозначая удары, давая Евгению возможность уклониться. Да и как тут станешь бить, когда ногой можно так въехать по рёбрам, что из зала на носилках унесут - прямиком в травмпункт. Евгений тоже не бил в полную силу, хотя особо и не скромничал. То <маваши> слева зазвездит по почкам, то <лоокик> по голени пробьёт, то кулак сунет в живот. Я всё это терпел. Ноги у меня работали легко, атаки я видел и не уходил от удара лишь затем, чтобы дать Евгению почувствовать реальную практику.

Между делом я посматривал по сторонам. Внимание моё привлекла колоритная пара: Сергей П. - здоровый такой <чёрный пояс>, похожий на кабана, очень сильный, задиристый, с грубыми и резкими движениями. Дрался с ним невысокий паренёк с коричневым поясом - таджик или узбек, а может, азербайджанец. Таджик дрался технично, красиво даже. Гибкий, быстрый, внимательный. Доставал ногой до головы соперника, но удар сдерживал, бил, что называется, <без проноса> - как и положено в спаррингах. А вот Сергей махался так, словно на карту поставлена его жизнь. Он и всегда так дрался - совершенно не жалея соперников. Сам я пару раз с ним спарринговался и чудом уцелел. Это была жуткая машина для уничтожения. Таджик это знал, но он не отсупал, старался отвечать ударом на удар и выглядел очень достойно. В какой-то момент он выбросил вперёд правую ногу и достал до подбородка Сергея. А надо сказать для ясности, что в карате довольно странная система ограничений. Рукой в голову бить нельзя, а вот ногой - пожалуйста! В чём тут дело, я так и не разобрался. Но по этим правилам проводится большинство соревнований (например, по <киокусинкай-карате>, которое очень популярно в Сибири).

Когда таджик достал ногой до морды Сергея, я даже прыгать перестал - до того мне стало интересно. Евгений по иннерции врезал мне <двойку> по корпусу и тоже остановился.

- В чём дело? - спросил он.

Я кивнул в сторону.

- Сейчас здесь будет море крови.

Прогноз мой стал оправдываться немедленно. Сначала Сергей заехал таджику справа кулаком в челюсть. Тот схватился за скулу и что-то крикнул своему визави. Догадатья несложно было - он хотел напомнить, что по лицу рукой бить нельзя. Есть правило - выполняй! А как же иначе?

Сергей и бровью не повёл. Через несколько секунд он пробил свой любимый <лоокик>, и тут же снова ударил рукой в голову.

- Гляди, что делает, сволочь, - сказал я Евгению. - Ему бы так кто-нибудь въехал - я бы на него посмотрел.

Тренер был неподалёку. Мог бы вмешаться. Но не вмешался. И никто не среагировал. Все с азартом спарринговались. Кому-то и по носу попадало, и кровь капала у иных. Но это были случайные попадания, технический брак. С таджиком было иначе. Сергей специально бил на поражение. Мало ему было того, что он соревновался с заведомо более слабым соперником, что он тяжелее килограммов на тридцать и выше на голову. Ему нужно было подавить противника, сломать его, заставить бояться. Но таджик не испугался. Он отстоял положенные три минуты и лишь после этого отошёл в сторону и опустился устало на скамейку. Видно было, что он очень расстроен. Он сидел сгорбившись, упёревшись взглядом в пол и ничего, кажется, не видел вокруг. Я не знаю, о чём он думал. Вспоминал ли свою далёкую родину. Или переживал жестокость Сергея, этого бывшего десантника, который, быть может, в праздник <ВДВ> громил на рынке <азеров>, переворачивал прилавки и кричал: <Смерть инородцам!>. Никто к таджику не подошёл по-дружески, не попытался успокоить. Среди полсотни людей он казался одиноким.

Когда я через полчаса, уже одетый выходил из зала, он всё так же сидел в своём кимоно. Плечи его уже выпрямились, голова приподнялась. Это уже не был горем убитый человек. Он смотрел куда-то вглубь зала, глубоко задумавшись. Я остановился рядом и положил ему руку на плечо. Он поднял голову и посмотрел на меня своими густо-коричневыми глазами. Я не приготовил никакой фразы. Лишь улыбнулся и кивнул.

- Ты лучше его дрался, - сказал я с полным убеждением. - Молодец, что не поддался этому бугаю.

Зрачки его расширились на секунду, ноздри затрепетали и он шумно выдохнул, словно выталкивая из себя напряжение, сковывавшее его тело и душу. Я сжал его плечо и пошёл дальше. А что я мог сделать? Карате не располагает к сантиментам. Хотя, в этом случае речь шла не о сантиментах. Я не хотел, чтобы этот парень подумал, будто все русские жестоки и злы, что им неведомо понятие справедливости. Отнюдь! Русские никогда не были и не будут националистами. Во всяком случае, я бы этого нехотел.

2003 г.

Контакт с автором: [email protected]