Большой человек. Руководящей должности он не занимал. Работал в обычной городской больнице. Врачом – реаниматологом. Он просто был большим. Не высоким.  И не тучным.

С ним в любой комнате было тесно. Отчего не знал никто. Когда он зашел в палату, потолок стал низким, а стены сдвинулись на полметра со всех сторон. Банка кофе на столе уменьшилась в объеме. Стол стал приземистым. Даже кровать, на которой сидела Светка, превратилась в низенькую тахту.

Именно так он ее и назвал – Светка. Все имена, к ней применимые до того были уменьшительно-ласкательными. Светланка, Светочка, Светик…Еще дед называл ее Светулька. Светка – звучало не грубо. Теплого такого цвета. Темно – красного. Как-то получалось у него произносить по-особому. Еще  теория  имелась на этот счет: все мы в этой жизни  Сашки, Ленки. А отчества и прочие регалии придуманы с тем, чтобы обособиться среди всех. А чем ты, собственно выше, нежели любой другой?

- Ну что, барышня, представляемся никак? Вид у тебя вполне…Давай поразмысли и к завершению моего дежурства  поправляйся окончательно.

-Непременно. Только будь на всякий случай недалеко.

-Договорились. Приготовишь мне чаю.

Приподнялась на кровати и улыбнулась. Смешной. Не зануда. И светлый. Улыбается по-доброму. И запах табака. Горький. Совсем чуть-чуть.

Из стены вывалился бетонный блок. Следом еще один. И так один за другим. Стена обвалилась. Густое облако пыли. Грязной. Заволокло  всю комнату. Впитало в себя стол. Вместе с банкой кофе. И синим крокусом. Следом исчез стакан, в котором стоял цветок. Потом как-то медленно расплавилось ее тело. И просто раз – и исчезло.

В следующий картинке изменился ракурс. Вид был сверху. Не из-под потолка, а где-то посередине. Чуть выше, над кроватью. Все  вокруг уравновесилось. Вещи стояли на местах. Трещина на стене ползла в нужном направлении. Тусклое яблоко лампочки висело на прежнем месте. Даже банка с открытым йогуртом стояла на тумбочке. Было видно все одновременно. В палате реанимации, которая в предшествующее время находилась, напротив, через коридор, врач скидывал в металлический лоток кучу каких-то инструментов. Они падали, ударяясь, с громким стуком.

-Куда он так спешит? Должно быть кому-то плохо.

Посмотрела поближе. Прямо у него из-под локтя. Что странно доктору совсем не мешало ее присутствие. Светка ожидала, что он, по меньшей мере, чертыхнется. Прикрикнет:

-Не лезь под руку!

Он ее не замечал совсем. Положил последний инструмент, что-то вроде загнутых ножниц, и бегом бросился к ней.

-Это мне плохо – подумалось ей.

Хотя ничего подобного она не чувствовала. Было не плохо. Совсем, даже наоборот. Очень хорошо. Замечательно. Почти состояние нирваны.

Если в наушниках слушаешь  Аэросмит. И глаза закроешь. Просто погружаешься  в музыку. Вокруг совсем-совсем ничего.

Да, еще что-то подобное случилось, когда ее отправили в операционную. От страха сжималась каждая клеточка. В палате ей поставили инъекцию промедола. Когда лифт спустился с седьмого этажа в операционный блок, состояние было ликующим. Страх деформировался и растворился.

Реаниматолог подбежал к ней, скрестил руки и сделал несколько резких толчков в грудную клетку. Света с интересом наблюдала за проводимыми манипуляциями. Врач открыл ей рот и сделал четыре вдоха. Остановился  и прислушался.  

-И для чего? – подумалось ей.

Потом снова повторил все действия. Достал из лотка скальпель, сделал надрез, прошептал:

-Потерпи, девочка!

Если бы она не была рядом с его ухом, то навряд ли что-то расслышала.

-А мне и не больно вовсе – хотела сказать. Потом передумала. Ни к чему человека отвлекать, он занят.

Человек низко склонился над ней и что-то делал. Ввел лекарство.

-Ладно, не буду отвлекать. Работай.

Комната снова взорвалась на множество частей. Прямо у нее в голове. Каждая частица старалась побольнее впиться в мозг.

-Вот зачем? Ведь так легко было…

Застонала и поняла, что дышать начала только сейчас.

Не удивляло то, что не дышала до этого. То, что была вне своего тела. Видела себя со стороны.

Просто не было боли. До того самого времени. Момента возвращения.

Весы.

На левой чаше: сладкая дыня, песок в сандалиях,  потерянные ключи и старая фотография.

На правой -  вечная безмятежность и покой. Без стрессов. Разочарования. Соленых слез.

Перевесила чаша жизни.

Он стал для нее большим человеком. Значимым. Тем, кто подарил самое ценное.