ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Молва (Пролог).

Король Генрих IV.

Генрих, принц Уэльский,       |

впоследствии король Генpих V |

Томас, герцог Кларенс         } его сыновья.

Джон, принц Ланкастерский     |

Гомфрей, принц Глостер        |

Граф Уорик        |

Граф Уэстморленд  |

Граф Сюррэй       } приверженцы короля.

Гауэp             |

Харкорт           |

Блент             |

Верховный судья.

Помощник верховного судьи.

Граф Нортемберленд        |

Ричард Скруп, архиепископ |

Йоркский                |

Лорд Маубрей              } противники короля

Лорд Гэстингс             |

Лорд Бардольф             |

Сэр Джон Кольвиль         |

Трэверс |

} слуги Нортемберленда.

Мортон  |

Сэр Джон Фальстаф.

Паж Фальстафа.

Бардольф

Пистоль.

Пойнс.

Пето.

Шэллоу  |

} деревенские судьи.

Сайленс |

Дэви, слуга Шеллоу.

Слизь   |

Тень    |

Прыщ    } рекруты.

Мозгляк |

Телок   |

Коготь |

} помощники шерифа.

Силок  |

Леди Нортемберленд.

Леди Перси.

Мистрис Куикли, хозяйка харчевни в Истчипе.

Долли Тершит.

Танцовщик (Эпилог).

Лорды, свита, офицеры, солдаты, привратник,

полицейские, гонцы, слуги, сторожа, конюхи и т. д.

Место действия — Англия.

ПРОЛОГ

Уоркуорт. Перед замком Нортемберленда.

Входит Молва; все ее платье разрисовано языками.

Молва

Прислушайтесь! А впрочем, кто же уши

Заткнет при голосе Молвы стоустой?

От запада к востоку и обратно

Без устали носясь на крыльях ветра,

Как на коне почтовом, разглашаю

Я все, что на земле иль совершилось,

Или еще готово совершиться,

А с языков моих на всех наречьях

Срываются несбыточные вести,

И ими слух вселенной оглушают.

Я говорю, что мир царит повсюду,

А между тем, улыбкой прикрываясь,

Вражда уже весь мир терзает втайне.

Кто, как не я, народы заставляет

Готовиться поспешно к обороне

И браться за оружие, а время

Меж тем совсем иной бедой чревато.

Молва не что иное, как простая

Сопелка, на которой подозренье,

Злословие иль недоразуменье

Без умолку дудят поочередно,

И так легко справляться с ней, что даже

Стоглавое, безмозглое и злое

Чудовище, которое зовется

Толпой, на ней играет, что угодно.

Но для чего мне рассекать утробу

Своим ножом хирурга пред моими ж

Домашними, когда я всем известна

И без того?.. Но если так, зачем же

Я здесь теперь?.. А вот! — Я поспешила

Вам возвестить ту громкую победу,

Которую на Шрусберийском поле

Над Хотспером король наш одержал

И потушил огонь восстанья кровью

Мятежников... С какой, однако, стати

Я правду вам рассказываю сразу,

Когда должна б вам сообщить, напротив,

Что Хотспером убит принц Гарри Монмут,

А сам король пред Хотспером так низко

Венчанною главой своей склонился,

Что никогда ее уж не поднимет,

А будет спать в могиле непробудно.

Все это я не раз уж повторяла

По городам и селам, что встречались

Мне на пути от царственного поля

Под Шрусбери до этих обветшалых,

Источенных червями стен, где старый

Нортемберленд, — отец того героя,

Что Хотспером за пылкий нрав был прозван, —

Прикинулся больным и с поля битвы

Ждет вестников, которые, однако,

Передают ему те ж небылицы,

Что я сама им в уши нажужжала,

А льстивые те утешенья хуже,

Чем самая безжалостная правда.

(Уходит.)

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

СЦЕНА I

Там же.

Входит лорд Бардольф.

Лорд Бардольф

Эй, кто-нибудь!... Кто стережет ворота?

Наверху появляется привратник.

Что, дома граф?

Привратник

Как доложить милорду

Прикажете о вас?

Лорд Бардольф

Скажи: "Лорд Бардольф,

Увидеться желая с графом, просит

Его придти сюда". Скорей!

Привратник

Гуляет

Он по саду: извольте постучаться;

Он лично вам ответит.

Лорд Бардольф

Вот он сам.

Нортемберленд входит; привратник скрывается.

Нортемберленд

Что нового, любезнейший, лорд Бардольф?

Теперь у нас уже такое время,

Что каждая минута порождает

Важнейшие события. Восстанье,

Как борзый конь, раскормленный не в меру,

Порвав узду, без удержу несется

Вперед и на пути все сокрушает.

Лорд Бардольф

Милорд, я вам вернейшие известия

Из Шрусбери привез.

Нортемберленд

И, — я надеюсь, —

Известья не дурные, от которых

Избави нас Господь!

Лорд Бардольф

О, лучших трудно

И пожелать: король смертельно ранен;

Ваш храбрый сын мечом своим покончил

С наследником престола; оба Блента

Рукою Дугласа убиты; юный

Принц Джон, а с ним и Уэстморленд, и Стаффорд

В смятении бежали с поля битвы;

Любимец же беспутный принца Гарри,

Раскормленный и жирный боров Фальстаф —

У Хотспера в плену. Таких успехов,

Таких побед и доблестных деяний

Мир после Цезаря и не припомнит.

Нортемберленд

Хвала Творцу! Откуда же, однако,

Вы это все узнали: лично были

Вы в Шрусбери и видели сраженье?

Лорд Бардольф

Я? Нет. Мне встретился какой-то джентльмен,

Воспитанный прекрасно и по виду

Доверия вполне достойный; он-то

И рассказал мне все, как очевидец,

За правду слов своих ручаясь честью.

Входит Треверс.

Нортемберленд

А! — мой слуга, которого во вторник

Я в Шрусбери послал, чтоб там подробно

Все разузнать, вернулся...

Лорд Бардольф

На дороге

Его, милорд, я обогнал. Он то же

Вам скажет, что и я.

Нортемберленд

Ну, добрый Треверс,

Что скажешь ты хорошего?..

Треверс

Почтенный

Лорд Эмфревиль велел мне воротиться,

Чтоб передать вам радостные вести,

Милорд. Конь у него был лучше,

Чем у меня, и он вперед уехал;

Но вслед за ним другой какой-то всадник,

Измученный, во весь опор примчался

И около меня остановился,

Чтоб дать коню передохнуть немного

И от меня узнать дорогу в Честер.

А я его спросил на это, нет ли

Еще вестей из Шрусбери? Он кратко

Ответил мне, что счастье изменило

Восстанию, что шпоре Гарри Перси

Уж более не разогреться. С этим

Он отпустил поводья, сам пригнулся

К луке седла и, д_о_ крови пришпорив

Коня, вперед помчался так, как будто

Не пробегал, а пожирал пространство.

Нортемберленд

Что? Счастие восстанью изменило,

И Гарри мой уже не "Хот", а "Кольдспер"? {*}

{* слов: Горячая Шпора (англ. Hotspur),

Холодная Шпора (англ. Coldspur).}

Лорд Бардольф

Поверьте мне, что это все неправда:

За шелковый шнурок свое баронство

Согласен я отдать, когда победа

Осталась не за вашим храбрым сыном.

Нортемберленд

Но, если так, зачем же встречный всадник

Рассказывал другое?

Лорд Бардольф

Очень ясно:

То, верно, был какой-нибудь мошенник,

На краденном коне спешивший скрыться,

И наобум сказавший, что попало.

Входит Mopтон.

Нортемберленд

Как иногда один листок заглавный

Уж говорит, что содержанье книги

Печально; так угрюмым выраженьем

Лица гонец уже предупреждает

Меня, что он с недобрыми вестями.

Таким глядит песчаный берег моря,

Когда на нем следы напечатлелись

Набега бурных волн. Скажи мне, Мортон,

Ты в Шрусбери был лично?

Мортон

Да, милорд! —

И убежал оттуда. Смерть, казалось,

Там приняла ужаснейший свой образ,

Чтоб истребить всех наших.

Нортемберленд

Что же сын мой?

Что брат? Но ты дрожишь!.. Твоя же бледность

Быстрей, чем твой язык, мне сообщают

Жестокое известие. К Приаму

Так некогда явился ночью вестник,

Чтоб сообщить ему, что уж пол-Трои

Объято пламенем — и занавеску

Откинул у окна. Однако, прежде

Чем вестник мог сказать хоть слово, пламя

Приам успел увидеть. Точно так же

Твое лицо мне прежде слов сказало,

Что сын убит. Сказать ты, верно, хочешь:

"Вот то-то сын ваш совершил, а это —

Ваш брат; вот так и так сражался Дуглас",

И жадный слух мой усыпить на время

Рассказами о славных их деяньях, —

Но все ж удар мне нанесешь смертельный,

Закончив речь хвалебную словами:

"И сын, и брат, и Дуглас — все убиты!"

Мортон

Нет, Дуглас жив; ваш брат покуда тоже.

Но доблестный ваш сын...

Нортемберленд

Убит? Не так ли?

Вот видишь, как догадлива бывает

Душевная тревога. Кто боится

Чего-нибудь, тот по глазам другого

В единый миг увидит, что случилось

То именно, чего он опасался.

Но, может быть, я только ошибаюсь?

О, если так, молю тебя я, Мортон,

Скорее уличи меня в ошибке,

И я тебя озолочу за это.

Мортон

Я слишком вас глуб_о_ко уважаю,

Милорд, чтоб смел противоречить. Сердце

Не обмануло вас, и оправдались,

К несчастию, все ваши страхи.

Нортемберленд

Этим

Ты не сказал еще, что сын мой умер...

В твоих глазах читаю я смущенье;

Ты головой поник, как бы считая

Виной или грехом — сказать мне правду.

Коль сын убит, скажи мне это прямо.

Смерть не позор. Вот клеветать на мертвых

Грешно, а говорить, что мертвый умер —

Нисколько не преступно, Мортон. Впрочем,

Быть вестником несчастья, несомненно,

Обязанность печальная, и голос

Такого вестника звучит уныло,

Как погребальный колокол, гласящий,

Что друга мы лишились.

Лорд Бардольф

Мне, однако,

Не верится, милорд, чтоб сын ваш умер.

Мортон

О, как бы я Творцу был благодарен,

Когда бы не произошло того,

Чему я был, к несчастью, очевидцем!..

Да, видел я, как сын ваш, утомленный,

Измученный, весь обливаясь кровью

И еле дух переводя, лишь слабо

Мог отражать удары принца Гарри;

Как он упал потом на землю, чтобы

С нее живым вовек уж не подняться.

Последнему крестьянину отвагу

Он придавал; когда ж его не стало,

А вместе с ним и пламенного духа,

Который всех живых и закалял, —

Мгновенно все преобразилось: разом

Огонь потух в сердцах у самых лучших.

Узнав, что вождь убит, все войско стало

Какою-то беспомощною массой

И как предмет, что, брошенный в пространство,

Летит вперед с тем большей быстротою,

Чем вес его значительней, все войско

С мучительно-тяжелой ношей в сердце

Быстрее, чем стрела летит из лука,

В позорное вдруг бегство обратилось.

Тут взят был в плен лорд Вустер благородный,

А бешеный и кровожадный Дуглас,

Чей грозный меч без _у_стали работал

И трижды уж пред тем сразить успел

Подобья короля, облагородил

Стыд беглецов, их следуя примеру.

Он в страхе так спешил, что оступился

И взят был в плен; победа же осталась,

Как видите, за королем. Часть войска,

Начальство над которым принцу Джону

И лорду Уэстморленду король вверил,

На вас идет. Вот все, что мне известно.

Нортемберленд

Ну, хорошо... Для горя будет время.

Яд иногда лекарством служит. Если б

Я был здоров, то, верно, заболел бы

От страшного удара; у больного ж

Отчасти он восстановил здоровье.

Я похожу теперь на тех несчастных,

Которых так горячка изнурила,

Что двинуться они не в состояньи,

Но вдруг, в бреду, так рваться начинают,

Что удержать не может их здоровый.

Вот так и я. Ослабленный страданьем,

В страданье же я силы обретаю!..

Утроились они! Костыль негодный,

Прочь от меня! Не ты теперь мне нужен,

А грозный меч с тяжелой рукояткой...

Долой и ты, колпак, болезни спутник!

Для головы, которая мишенью

Должна служить для принцев, упоенных

Победой, ты — ничтожная защита:

Отныне пусть чело мое венчает

Железный шлем! Пусть мне грозят все беды,

Какие лишь создать способно время

Иль ненависть! Земля пусть с небесами

Обнимется! Пускай от рук природы

Мятежные стихии отобьются!

Порядок пусть бесследно погибает!

Пускай весь мир не будет больше сценой,

Где ненависть бесплодно тратит время

На всякую борьбу, на проволочки;

Дух Каина пусть, разом воцарившись

Во всех сердцах, мгновенно уничтожит

Весь род людской в одной кровавой битве,

А ночь густым и безрассветным мраком,

Как саваном, окутает умерших!

Треверс

Вам вредно, граф, так сильно горячиться.

Лорд Бардольф

Любезный граф, пусть ваша честь и храбрость

С благоразумием не расстаются.

Мортон

Милорд, вся жизнь приверженцев восстанья

От вашего здоровья лишь зависит:

Она ж легко расстроится, коль скоро

Вы станете так сильно волноваться.

Вы, прежде чем сказать: "Друзья, к оружью!",

Со всех сторон, конечно, обсудили

Последствия войны междоусобной

И все ее случайности. Вы знали,

Что мог ваш сын лишиться жизни в битве,

Как знали то, что если человека

Со всех сторон опасность окружает,

А он скользит над пропастью бездонной,

Закрыв глаза, — немного вероятии,

Чтоб из беды он вышел невредимым.

Вы не могли не знать, что тело сына,

Не застраховано от ран смертельных,

Тем более, что нрав горячий Перси

Влечь должен был его туда, где битва

Кипит сильней и где опасность больше;

Но ни одно из тех соображений

Решимости в вас не поколебало,

И твердо вы сказали: "Сын, иди!"

И что ж теперь случилось? То, что каждый

Обязан был заранее предвидеть.

Лорд Бардольф

Да, все мы, кто замешан в этом деле,

Предвидели, что слепо, на удачу

Пускаемся гурьбой в такое море,

Где в десять раз есть больше вероятии

Погибнуть, чем спастись, и все ж отважно

Решились плыть, опасность забывая,

В виду тех благ, которые сулила

Победа нам; король же сам возможность

Дает теперь возобновить попытку,

И мы должны воспользоваться этим,

Всем жертвуя: имуществом и жизнью.

Мортон

Да, времени нельзя удобней выбрать:

Как слышал я, архиепископ Йоркский

Уже собрал значительное войско,

А он из тех, которые умеют

Приверженцев привязывать к себе

Двойными узами. За вашим сыном,

Милорд, могло идти одно лишь тело

Людей, один земной их только облик:

Благодаря губительному слову

"Восстание" — в них дух не ладил с плотью;

Дрались они как будто поневоле,

Иль, может быть, с тем отвращеньем даже,

С каким больной лекарство принимает;

Оружье их одно, казалось было

На нашей стороне; живую ж душу

И ум, увы! несчастное то слово —

"Восстание!", как рыбу, в мелководье

Среди зимы, невольно леденило.

Теперь не то: архиепископ мудрый

В религию восстанье обращает.

Правдивым весь народ его считает

И праведным, а потому, как телом,

Так и душой идти за ним согласен.

Кровь Ричарда, что соскоблили с ветхих

Плит П_о_мфрэтских, пошла на пользу

Епископу: восстанью ею придал

Он грозный вид небесного возмездья,

Которое предпринято затем лишь,

Чтоб королю воздать за злодеянье,

За тяжкий гнет, которым нагло давит

Он родину. За это без сомненья

Вся Англия от мала до велика

Примкнет теперь к нему.

Нортемберленд

Я это знаю,

Хоть, говоря по правде, на мгновенье

И упустил из виду, под влияньем

Отчаянья. Теперь пойдемте в замок,

Чтоб обсудить все средства, как вернее

И королю отметить, и в то же время

Самих себя спасти: напишем письма

И разошлем гонцов, чтоб поскорее

Навербовать друзей. На наше горе

Едва ль когда-либо они бывали

И редки так, и так необходимы.

Уходят.

СЦЕНА II

Лондон. Улица.

Входит сэр Джон Фальстаф; за ним паж несет меч

его и щит.

Фальстаф

Ну, великан, что сказал доктор о моей моче?

Паж

Он  говорит, сэр, что моча сама по себе — ничего: моча здоровая; что же касается  владетеля  ее,  то  доктор  сказал,  что тот владетель сам даже не подозревает, сколько в нем сидит разных болезней.

Фальстаф

Люди  всякого  сорта  как будто только о том и хлопочут, чтобы дразнить меня:  глупый  мозг  той  кучи  грязи, которая именуется человеком, не умеет выдумать  ничего  смешного  без меня; все стрелы направлены в меня одного. Я мало  того,  что  умен  сам,  но даже и других заставляю умнеть. Идя впереди тебя,  я  становлюсь  похож  на  свиноматку,  которая  передавила  все  свое потомство,  кроме  одного  поросенка. Олухом хочу остаться, если принц не за тем  именно  определил  тебя  ко  мне  в услужение, чтобы, благодаря тебе, я казался  еще  массивнее.  Ах,  ты  негодный  корешок мандрагоры! право, тебе скорее  пристало  бы торчать в виде украшения у меня на шляпе, чем ходить за мною  по  пятам.  Право, в моем распоряжении до сих пор не было еще человека величиной с агат, но не воображай, чтобы я вздумал оправить тебя не только в золото,  но  и  в серебро... Оправлю я тебя самым гнусным образом, а потом в виде  подарка  отошлю  обратно к твоему молокососу-господину, у которого еще пушок  не растет на подбородке. Да, у меня скорей на ладони вырастут волосы, чем  у  него  борода,  а  он  тем  не  менее  смеет утверждать, будто у него царственное лицо... Лишь Богу ведомо, когда это лицо обрастет полностью, так как  до  сих  пор  у  него  нет  ни  одного  излишнего  волоска,  а  он  еще утверждает, что оно не только внушительное, но и царственное: за нее ни один цирюльник  не  дал  бы  ни  полшиллинга, а он вовсю петушится с таким видом, словно  и тогда уже был взрослым мужчиной, когда его отец еще в школу ходил. Он  может  мнить  о себе все, что ему угодно, но в моем мнении он совершенно упал;  в этом я смело могу его уверить. Что, однако, сказал мистер Домбльдон насчет атласа для меня на короткий плащ и штаны?

Паж

Он  говорит,  мистер, что такого дрянного поручителя, как Бардольф, ему не нужно, и просит выбрать кого-нибудь получше. Говорит он также, что ему не нужно ни вашей расписки, ни Бардольфовой. Такого обеспечения ему мало.

Фальстаф

Пусть  его  на том свете постигнет участь скряги и обжоры! Да, пусть он проклятым  языком своим раскаленную сковороду лижет. Ах же, потаскушкин сын! Заставляет джентльмена дожидаться да еще требует обеспечения. Эти скоты сами ходят  в  высоких  башмаках, носят связки ключей у пояса, а когда порядочный человек хочет, чтобы поверили ему в долг, они еще требуют обеспечения! Лучше набить  полон  рот  крысиною  отравою,  чем  затыкать его проклятым словом — "обеспечение"!  Я,  как  честный рыцарь, рассчитывал, что он пришлет мне, по крайней  мере, ярдов двадцать атласа, а он вместо атласа вдруг присылает мне это поганое слово... Но он может спать спокойно, потому что на голове у него рог изобилия, служащий ясным доказательством, что жена его более чем легкого поведения,  а  он  ничего  не замечает, хотя у него есть собственный фонарь, чтобы осветить все это дело и просветить самого себя. — Где Бардольф?

Паж

Он отправился в Смитфильд, чтобы купить лошадь для вашего сиятельства.

Фальстаф

Я  самого  его  купил  на  площадке  перед  собором святого Павла, а он отправляется  в  Смитфильд  добывать  мне  лошадь!  Ежели  я еще добуду себе бабенку в непотребном месте, то явлюсь обладателем пажа, коня да и женушки.

Входит верховный судья с помощником.

Паж

Сэр,  вот идет тот самый джентльмен, который посадил принца Генриха под арест за то, что тот ударил его за осуждение Бардольфа.

Фальстаф

Иди за мной... Я не хочу с ним встречаться.

Судья

Кто это там уходит?

Помощник

Некий Фальстаф, милорд.

Судья

Тот, о котором шла речь по поводу разбоя?

Помощник

Тот  самый,  милорд,  но  он с тех пор успел оказать большие услуги под Шрусбери,   а   теперь,   как  я  слышал,  отправляется  с  каким-то  важным поручением к принцу Джону Ланкастерскому.

Судья

Как! В Йорк? Вороти его.

Помощник

Сэр Джон Фальстаф!

Фальстаф

Скажи ему, что я оглох.

Паж

Говорите громче: мой господин глух.

Судья

Да,  знаю:  глух  ко всему хорошему. Ступай, останови его за плечо; мне необходимо поговорить с ним.

Помощник

Сэр Джон...

Фальстаф

Как,  такой  молодой парень и просит милостыню! Разве теперь не военное время,  и  разве  ему  нет  места  в рядах воинов? Если стыдно быть заодно с бунтовщиками,  то еще стыднее побираться. Это такой позор, что даже название бунтовщика бледнеет перед ним.

Помощник

Вы, сэр, ошибаетесь во мне.

Фальстаф

Как,  ошибаюсь?  Я  еще,  кажется,  не  сказал, что вы честный человек. Несмотря  на  свое  звание  рыцаря  и  воина, я бесстыдно солгал бы, если бы сказал это.

Помощник

Пожалуйста,  сэр,  оставьте  в  стороне оба ваши звания и позвольте вам сказать, что вы бесстыдно солгали, утверждая, будто я человек бесчестный.

Фальстаф

Так  я и позволю тебе говорить подобные вещи! Мне отречься от того, что составляет часть меня самого?! Повесь меня, если ты добьешься от меня такого позволения!   Если   же  позволишь  себе  забыться  передо  мной  без  моего позволения,   то  лучше  тебе  самому  повеситься.  Прочь,  дрянная  ищейка! проваливай!

Помощник

Однако, сэр, милорд желает говорить с вами!

Судья

Сэр Джон Фальстаф, на одно только слово.

Фальстаф

О,  добрый мой лорд, пошли вам Господь много лет здравствовать!.. Как я рад,  что  вижу  вас  на  улице!  Я  слышал от кого-то, что вы изволили быть нездоровы... Вы, вероятно, и со двора-то вышли по совету медика, не иначе?.. Хотя,  милорд,  молодость  не совсем еще покинула вас, но вы, можно сказать, все-таки  уже  в  летах,  а  в  эти  года начинаешь понемногу вкушать горечь старости,  потому  дерзаю  умолять  ваше  сиятельство как можно внимательнее относиться к своему здоровью.

Судья

Сэр Джон, пред отъездом вашим в Шрусбери я требовал вас к себе.

Фальстаф

Извините,  ваше  сиятельство,  но  я  слышал, что его величество король вернулся из Уэльса не совсем благополучно.

Судья

Я  речь  веду  не о его величестве... Вы не хотели явиться, когда я вас требовал.

Фальстаф

Я  слышал,  что  этот  непотребный  удар  или  паралич  снова  дал себя почувствовать его величеству.

Судья

Да  пошлет Создатель доброго здоровья королю... Прошу вас, дайте же мне поговорить с вам о деле.

Фальстаф

Я,  с  позволения  вашего,  считаю  паралич  чем-то вроде летаргии; это какое-то усыпление крови, какое-то дьявольское затмение.

Судья

Что вы городите! Пусть паралич будет всем, чем ему угодно.

Фальстаф

Причиной  ему  служат,  страдания и слишком усидчивые занятия, отчего и происходит  переполох  в  мозгу...  Я  у Галена читал о причинах его и о его последствиях; это тоже род глухоты.

Судья

Я  думаю,  что  вы страдаете тем же недугом, потому что не слышите даже того, что я вам говорю.

Фальстаф

Нет, милорд, с вашего позволения, я скорее подвержен недугу не слушать, то есть, нежеланием внимать тому, что мне говорят.

Судья

Если  бы вас хорошенько по пяткам отлупили, вы бы скорехонько научились слушать и понимать. Я и сам не отказался бы подлечить вас в этом смысле.

Фальстаф

О,  милорд, я, правда, беден, как Иов, но не так терпелив, как он. Ваше сиятельство,  имея  в виду мою бедность, может прописать мне прием тюремного заключения, но хватит ли у меня терпения на такое лечение? Над этим вопросом ученым пришлось бы задуматься и даже очень...

Судья

Я  желал  видеть  вас  и  посылал  за вами в то время, когда против вас возбуждено было уголовное преследование.

Фальстаф

А  я  не  явился по вашему требованию, следуя совету одного знаменитого английского законника.

Судья

Дело в том, сэр Джон, что вы вечно живете в сильнейшем беззаконии.

Фальстаф

Пусть всякий другой на моем месте попробует жить иначе.

Судья

Какое же ваше положение? — средства скромные, а траты — огромные.

Фальстаф

Я  желал  бы,  чтобы  было  как раз наоборот, то есть, чтобы траты были скромные, а средства — огромные.

Судья

Вы совратили молодого принца с пути истинного.

Фальстаф

Нет, если уж на то пошло, то молодой принц совратил меня с пути, а не я его. Я был толстопузым слепым нищим, а он — водившею меня собакой.

Судья

Поверьте,  мне  тяжело  было бы растравлять едва закрывшуюся рану. Ваши дневные заслуги в Шрусбери немного загладили ночные подвиги ваши в Гэдсхиле. Благодарите  беспокойное  время,  что  вас  оставили в покое за это позорное дело.

Фальстаф

Милорд...

Судья

Но  раз  все обошлось благополучно, сидите смирно и не будите уснувшего волка.

Фальстаф

Будить волка так же неприятно, как нюхать след лисицы.

Судья

Вы похожи на свечу, лучшая часть которой уже сгорела.

Фальстаф

Не  на  свечу,  милорд,  а на праздничный факел, конец которого намазан свечным салом. Тем не менее я, нисколько не прилгнув, имею качество воска.

Судья

Хоть бы седая борода научила вас вести себя приличнее.

Фальстаф

И качество это, милорд: мой вес; слышите ли? — мой вес!

Судья

Вы всюду следуете за принцем, как ангел тьмы.

Фальстаф

Нет,  нет,  милорд,  потемневший ангел всегда бывает легковесен, а меня даже  и  без весов никто легким не назовет; тем не менее, я признаюсь, что я монета  не  совсем удобная для обращения в толпе, благодаря тому, что в наше расчетливое  время добродетель не имеет никакой цены, так что теперь истинно добродетельный человек вынужден водить медведей. Ум сделался целовальником и все  время  проводит  в том, что сводит счеты. Все же остальные способности, свойственные  человеку,  благодаря  развращенности  века,  не  стоят и ягоды крыжовника.  Сами  вы  стары,  следовательно, не можете понять ни нас, людей молодых,  ни  наших  потребностей.  Вы  судите  о  нашем  внутреннем  жаре и осуждаете  со  всею  горечью  вашей  желчи.  Мы  же, находясь в самом бурном периоде молодости, не можем иногда не пошалить.

Судья

Как!  вы  дерзаете  вносить  свое  имя  в  список  молодежи,  когда все отличительные  черты  старости  уже  наложили на вас свой отпечаток и делают из  вас  вполне  старика? Посмотрите, глаза у вас слезятся, руки сухие, кожа желтая,  борода седая, ноги дряблые, а живот толстый. Разве голос у вас — не разбитый,  дыхание  —  не  короткое,  подбородок  —  не  двойной,  а ум — не половинный? Разве не одряхлели все остальные ваши способности, покуда вы все еще выдаете себя за молодого! Стыдно, сэр Джон, очень стыдно!

Фальстаф

Милорд,  я родился в три часа пополудни; борода у меня и тогда уже была седая,  а  брюшко  несколько  пухлое; голос же я потерял от вечного орания и пения  старинных  удалых  песен. Других своих юношеских свойств доказывать я вам  не  стану;  дело  в  том,  что  я  стар только рассудком и пониманием и всякий,  кто  захотел  бы  биться со мной об заклад, что лучше меня исполнит самый  трудный  прыжок,  наверное  проиграл  бы  и остался без денег. Что же касается  той  пощечины,  которую  дал  вам  принц,  то он наградил вас ею с царственной резкостью, а вы получили ее с похвальным благоразумием. Я сильно журил  за  это принца, и юный лев отсиживает теперь срок покаяния, но пеплом головы  не посыпал, риз на себе не разорвал, но даже одет в атлас и бархат и проводит время не в унынии, а весело попивая винцо.

Судья

Да пошлет Господь принцу лучшего товарища!

Фальстаф

Ах,  да  пошлет  Он  товарищу  другого  принца! Я никак не могу от него отделаться.

Судья

Однако,  король  счел  нужным разлучить вас с принцем Генрихом и теперь отправляет  вас  при  юном  принце Джоне в поход против архиепископа и графа Нортемберленда.

Фальстаф

Брр!..   Разлука  эта  делает  честь  вашей  милой,  хоть  и  крохотной изобретательности.  Все  вы, остающиеся дома, пользуясь благами мира, должны бы, по крайней мере, помолиться, чтобы там, на войне, не было слишком жарких дней,  потому  что с собой я беру всего две рубашки и не желал бы, чтобы они насквозь  пропитались  потом.  Да, пусть со мной случится, какая ни на есть, пакость,  если  я  намерен потеть от чего бы то ни было, кроме моей бутылки! Едва-едва  успеет  завязаться  какое-нибудь  важное и опасное дело, как меня тотчас  же  толкают  вперед:  я  человек  смертный, и счастье не может вечно сопутствовать  человеку;  но  таков  и  был,  и есть обычай в Англии; только попадись ей в руки что-нибудь хорошее, она тотчас начнет совать его всюду, и если  вы  уже  находите,  что я стар, так должны бы были позаботиться о том, чтобы  мне  было  покойно.  Гораздо лучше, если бы имя мое не внушало такого страха  неприятелю! Для меня приятнее было бы, чтобы меня источила ржавчина, чем совершенно сократиться до небытия, благодаря вечному движению.

Судья

Ну,  будьте  честным  человеком, будьте честным человеком, говорю, и да пошлет Господь успеха вашему походу.

Фальстаф

Не  будете  ли  вы  так  добры, милорд, не дадите ли мне сколько-нибудь взаймы?

Судья

Ни одного пенни, ни одного пенни! Вы слишком торопливо накопляете сумму своих  долговых обязательств. Будьте здоровы и передайте мое уважение кузену Уэстморлэнду.

Верховный судья уходит; помощник также.

Фальстаф

Пусть  меня  угостят  трехпудовой  колотушкой,  если  я хоть что-нибудь исполню  по  твоей  просьбе!  В  старости  человек, как видно, неразлучен со скупостью, как в юности с распутством, но подагра служит наказанием одной, а Венера — другой; оба эти бича делают ненужными все дальнейшие проклятия. Эй, паж!

Паж

Что прикажете, сэр?

Фальстаф

Сколько денег осталось у нас в кошельке?

Паж

Семь гротов и два пенни.

Фальстаф

Черт  возьми,  никак  не  могу  найти  средства  против вечной сухотки, которой  страдает  мой  кошелек.  Прибегать к займам — значит только кое как перебиваться  до полного истощения сил; болезнь, следовательно, неизлечимая. Ступай и отнеси вот это письмо принцу Джону; вот это — принцу Гарри, а это — лорду  Уэстморлэнду;  а  это,  наконец, старой любовнице моей, Урсуле. С тех самых  пор, как у меня в бороде появился первый седой волос, я каждую неделю обещаю ей, что на ней женюсь. Ступай! Ты знаешь, где отыскать меня.

Паж уходит.

Черт  бы  побрал  проклятую  эту  подагру  да  и проклятую Венеру тоже! Какой-нибудь из них двух я обязан тем, что у меня так болит большой палец на ноге...  То,  что  я хромаю — еще ничего; свалю беду на войну, и это придаст мне  еще  более законных прав на пенсию. Человек умный все умеет употреблять на  дело:  вот  я,  например, умею извлекать пользу изо всего, даже из самой болезни. (Уходит.)

СЦЕНА III

Йорк. Комната в архиепископском дворце.  Входят архиепископ Йоркский, лорд Гэстингс, лорд Маубрей и лорд Бардольф.

Архиепископ

Друзья мои, теперь, когда подробно

Вы знаете и цель, и наши средства,

Поведайте мне прямо ваше мненье,

Возможен ли успех при этих средствах?

Во первых, вы, почтеннейший Лорд-Маршал,

Что скажете?

Лорд Маубрей

Сочувствую я цели

Восстания, но все-таки желал бы

Точнее знать, как велики те силы,

Которыми располагать мы можем:

Довольно ль их, чтоб смело и открыто

Идти на бой с войсками короля?

Лорд Гэстингс

Мы тысяч двадцать пять уже имеем

Отличного и опытного войска,

Но ждем еще значительной подмоги

От славного Нортемберленда. Словно

Вулкан, вражда в груди его бушует.

Лорд Бардольф

Вопрос весь в том теперь, лорд Гэстингс, можно ль

С тем войском, что у нас в распоряженьи

Идти на бой и без Нортемберленда?

Лорд Гэстингс

О, если бы он с нами был, конечно,

Возможно.

Лорд Бардольф

Вот в этом-то и дело,

Коль без него мы слишком слабы, чтобы

Рассчитывать на верную удачу,

То лучше нам вперед не выставляться,

А подождать, когда та помощь будет

У нас в руках. В таком кровавом деле

Не следует чрезмерно полагаться

На разные посулы и другие

Неверные надежды.

Архиепископ

Да, лорд Бардольф,

Вы правы: нас беда постигнуть может

Такая же, как Хотспера в сраженья

Под Шрусбери.

Лорд Бардольф

Действительно, милорд:

Как воздухом, дышал он ожиданьем,

Что вот придет обещанная помощь.

Малейшая, однако, из малейших

Его надежд — и та не оправдалась.

И он меж тем с отвагою безумца

Повел войска на верную погибель,

И сам погиб.

Лорд Гэстингс

Позвольте вам заметить,

Что нет вреда рассчитывать на помощь

Заранее.

Лорд Бардольф

Напротив, вред великий!

Начать войну с одною только шаткой

Надеждой на обещанную помощь

Без собственной наличной силы — то же,

Что раннею весной судить по почке

О будущем роскошном урожае,

Когда еще надежда на желанный

Плод от нее — слабей вполне разумной

Боязни, что мороз ее погубит.

Когда хотим мы строиться, то прежде

Всего нам д_о_лжно обсчитать постройку,

И если мы заметим, что расходы

Значительней, чем наши средства, что же

Мы делаем? — Иль новый план мы чертим

Уж в более умеренных размерах,

Иль вовсе мысль о зданье оставляем.

Тем более, когда все государство

Разрушить мы хотим до основанья,

А на его развалинах другое

Возвесть, должны исследовать мы почву,

Составить план, упрочить основанья,

Да к зодчим за советом обратится,

А главное — все собственные средства

До мелочей расчесть, чтоб знать наверно,

По силам ли нам будет придираться.

Иначе ж вдруг окажется, что с_и_льны

Мы на одной бумаге, что не люди

В распоряжении у нас, а только

Их имена, и будем мы подобны

Строителю, которой на удачу

Стал созидать громаднейшее зданье,

Но, возведя его едва до половины,

Быть вынужден, по недостатку в средствах,

На произвол стихий его покинуть.

Лорд Гэстингс

Положим, что вернейшие надежды

Обманут нас и что никто на помощь

Нам не придет, ни одного солдата.

Мне кажется, наличных сил довольно,

Чтоб с королем оружьем потягаться.

Лорд Бардольф

Неужто же у Б_о_лингброка войска

Не более, как с чем-то в двадцать тысяч?

Лорд Гэстингс

Да, против нас послать не в состояньи

Он более, иль, может статься, даже

И менее. Ведь, должен на три части

Он разделить наличные все силы:

Одну послать сюда, другую — против

Глендаура в Уэльс, а третью — посильнее —

Во Францию. И этот-то бессильный

Король вдруг на трое делится должен,

А у него в казне не больше денег

Теперь, чем в нищенской суме.

Архиепископ

Бояться

Нам нечего, чтоб он, собрав все силы,

Их против нас повел, в надежде ими

Нас задавить.

Лорд Гэстингс

О, нет! Стянув все войско

Сюда, он тыл оставит неприкрытым,

А Глендаур и французы уж за пятки,

Как злые псы, меж тем его хватают.

Лорд Бардольф

Кто ж поведет на нас его войска?

Лорд Гэстингс

Принц Джон Ланкастерский и Уэстморленд,

А на уэльсцев — сам он и принц Гарри.

Но мне неведомо, кто станет во главе

Тех войск, что на французов устремятся.

Архиепископ

Итак, вперед! Друзья, скорее надо

Нам обнародовать как цель восстанья,

Так и его причины. Да, избранник

До тошноты народу уж приелся.

То здание, что строится на зыбкой

Любви толпы, не прочно. О, безмозглый

Народ! Давно ль ты криками восторга

Приветствовал того же Болингброка,

Когда еще тем не был он, чем жадно

Тебе хотелось видеть? Нынче же,

Объевшись им до пресыщенья, хочешь

Вдруг и его извергнуть из утробы,

Как Ричарда ты некогда изверг.

О, Боже мой, кому ж на свете верить

И на кого возможно положиться,

Коль сами те, кто в диком исступленьи

Орал: "Смерть Ричарду!", дерзая грязью

Бросать в его венч_а_нное чело,

Когда он шел по улицам столицы,

Горя стыдом, с поникшей головою,

За торжествующим и гордым Болингброком,

В холодной прах его теперь влюбились

И с слезною мольбой взывают к небу,

Чтоб Ричарда оно им возвратило,

Избавив их от Генриха. О, люди

Всегда одни и те ж: ценить умеют

Они лишь то, что миновало или

Что не пришло еще, а то, что нынче

У них в руках, совсем их не прельщает.

Лорд Маубрей

Идти к войскам нам долг повелевает.

Лорд Гэстингс

Да, если мы уж в рабстве у судьбы,

То будем ей послушны, как рабы.

Уходят.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

СЦЕНА I

Лондон. Улица.    Входит мистрис Куикли; за нею — Коготь и слуга-мальчик; потом — Силок.

Куикли

Что же, добрейший господин Коготь, будет моя просьба исполнена?

Коготь

Будет.

Куикли

А  где  же ваш помощник?... Человек-то он ведь сильный, не правда ли?.. устоит против кого угодно?..

Коготь (Слуге)

Эй ты! Где Силок?

Куикли

Ах, Боже мой! господин Силок, где вы?

Силок (входя)

Здесь, здесь!

Коготь

Силок, нам надо арестовать сэра Джона Фальстафа.

Куикли

Да, добрейший господин Силок, я подала жалобу и на него, и на всех.

Силок

Это  обойдется  не  дешево, и кому-нибудь из нас, пожалуй, будет стоить жизни, потому что буян, верно, пустит в ход оружие.

Куикли

Непременно  будет...  Берегитесь  его!  Он  мне в собственном моем доме нанес  жестокую  рану самым скотским образом. Когда его оружие без ножен, он уже  не  рассуждает  о  том, что делает: словно черт, лезет с ним вперед без разбора и не щадит тогда ни мужчин, ни женщин, ни детей.

Коготь

Мне бы только схватить его, а там уж оружия его я не побоюсь.

Куикли

И я тоже не побоюсь; я около вас стоять буду.

Коготь

Попадись он мне только, а из лап моих ему уже не уйти!

Куикли

Если  он  уедет,  мне совсем капут; счет его у меня так длинен, что ему просто  конца  нет. Добрейший господин Коготь, держите его хорошенько, а вы, добрый  господин  Силок, не упустите его... Он, с позволения вашего сказать, пошел  вот тут на угол седло покупать, а потом думал идти обедать в харчевню "Леопардова  Голова",  что  в  Ломбардской  улице, к Мистеру Смуту, торговцу шелковыми товарами. Умоляю вас, — раз мое прошение уже принято и назначено к исполнению и так явно известно всем, — заставьте его расплатиться по счетам. Сто  марок  —  сумма  немаловажная  для одинокой женщины; к тому же я ждала, ждала,  ждала,  а  он меня так водил, водил и водил со дня на день, что даже стыдно  подумать.  В его поступках ни искорки чести нет; поступать так можно не  с  женщиной,  а  с  ослицей,  с  какой-нибудь  вьючной тварью, обязанной переносить  какие  угодно обиды от первого попавшегося негодяя. Вот он идет, а  с  ним  и  отъявленный  этот  мошенник Бардольф, с красно-багровым носом. Делайте  же  свое дело, господин Коготь... и вы, господин Силок, тоже... да, окажите мне эту услугу.

Входят Фальстаф и Бардольф; за ними — паж.

Фальстаф

Ну, что такое? Околела у кого-нибудь кобыла, что ли? Что случилось?

Коготь

Сэр Джон, я вас арестую согласно прошению Мистрис Куикли.

Фальстаф

Прочь  от  меня,  холопы!  Обнажи  меч, Бардольф, и снеси голову у этой сволочи, а шлюху эту — на псарню!

Куикли

Кого,  меня — на псарню?! Нет, скорее я тебя туда вышвырну!.. На псарню —  меня!  Попробуй только, ублюдок ты этакий! Караул! Режут! Убивают! Ах ты, смертоубийца!  Хочешь снести голову с почтенных людей, когда они своему Богу и  государю  служат! Ах, смертоубийца! Да, ты кровожадный мошенник, ты палач мужчин, палач женщин!

Фальстаф

Спровадь их, Бардольф.

Коготь

Эй, помогите захватить их!

Куикли

Помогите,  добрые люди!.. А, ты не хочешь идти честью, не хочешь!.. Так погоди же ты, мошенник. Погоди, душегуб!

Фальстаф

Прочь,  судомойка! Потаскушка! Мразь! Прочь, или я над тобой то сделаю, чего ты не ожидаешь!

Входит верховный судья с полицейскими.

Судья

Что здесь за шум? Прошу не нарушать общественной тишины!

Куикли

Ах,  высокочтимый лорд, будьте добры ко мне! Умоляю вас, заступитесь за меня!

Судья

Так это вы буяните, сэр Джон?

Прилично ли при вашем назначеньи

И звании высоком, как мальчишке,

Бесчинствовать, когда уже давно бы

Вам надо быть на полдороге к Йорку?

(Когтю и Силку)

Прочь от него! Чего к нему прилипли?

Куикли

Ах,  высокопочитаемый  лорд... не во гнев вашей милости, я бедная вдова из Истчипа... Его арестуют по моему прошению.

Судья

Должно быть, за пустяки? Велик долг?

Куикли

Нет,  его  долг  не  пустяки, а гораздо больше... дело идет о всем моем состоянии.  Он  меня  всю  объел и с домом и со всем остальным... Он все мое благосостояние  упрятал  в  свою  ненасытную  утробу! Но погоди, ты мне хоть часть  всего  поглоченного  да  вернешь, иначе я навалюсь на тебя и по целым ночам буду душить не хуже домового!

Фальстаф

А  мне  так  кажется,  что  скорее  я на домового навалюсь, если только местность дозволит на него взобраться.

Судья

Что  это  значит,  сэр Джон? Стыдитесь! — разве человек благоразумный в состоянии  переносить  такую  бурю  восклицаний?  Не стыдно ли вам вынуждать бедную  женщину  прибегать  к  таким  необузданным мерам, чтобы вернуть свое добро?

Фальстаф

Что я тебе должен? Говори!

Куикли

Как,  что?  И  деньгами  ты мне, и своей особой должен, будь ты честный человек!.. Помнишь, ты мне и своей особой должен, будь ты честный человек!.. Помнишь, ты мне на стакане с золочеными фигурами поклялся... это было у меня в  доме,  в  Дельфиновой комнате, ты сидел у круглого стола перед печью, где пылал  уголь,  как  раз  в среду после Духова Дня... в тот самый день, когда принц  тебе  голову  раскроил  за  то,  что  ты  отца его сравнил с каким-то виндзорским  певчим...  да,  и, пока я тебе раны промывала, ты поклялся, что женишься  на  мне  и  сделаешь  из меня миледи, свою супругу. Ты и от этого, пожалуй,  отпираться  станешь...  так  помни, что как раз в эту минуту вошла соседка  Кич,  жена  мясника  и  назвала меня кумушкой Куикли. Она приходила попросить взаймы уксуса, так как готовила в это время кушанье из раков, а ты на  это  еще  попросил  отведать  этого  кушанья,  а  она  еще  сказала, что употреблять  раков  при  свежей  ране вредно. Когда же она ушла, помнишь, ты сказал  мне,  чтобы  я  держалась  подальше  от мелкого люда на том будто бы основании,  что  меня скоро будут дамой звать? А потом разве ты не поцеловал меня,  говоря,  чтобы  я  пошла  и  принесла  тебе тридцать шиллингов? Ну, а теперь,  когда  я  требую,  чтобы  ты в этом на Библии поклялся, попробуй-ка отпереться.

Фальстаф

Милорд,  она  жалкая  помешанная...  Она на весь город кричит, будто ее старший  сын похож на вас. Она когда-то недурно преуспевала, но теперь у нее от  бедности  мысли  помутились.  Что же касается этих глупых чиновников, то прошу вас начать против них дело.

Судья

Полноте,  сэр  Джон.  Я  знаю  вашу  манеру  извращать  истину.  Ни ваш самоуверенный  вид, ни ваше до наглости обильное словоизвержение не заставят меня  отступить  ни  на шаг от строгого беспристрастия; вы, как мне кажется, употребили  во  зло  снисходительную доверчивость этой женщины, заставили ее служить вашим надобностям и кошельком своим, и своею особой.

Куикли

Совершенная правда, милорд.

Судья

Ты  помолчи,  а  вы расплатитесь с нею и исправьте тот вред, который ей нанесли;  одно  вы  можете исполнить посредством денег, другое — немедленным покаянием.

Фальстаф

Милорд,  я  не могу оставить без возражений таких наговоров. Вы честную откровенность  называете  наглым  словоизвержением: значит, по вашему, стоит человеку  вежливо  раскланяться,  что  быть  честным  человеком. Так нет же, милорд!  Нисколько не забывая того уважения, которого вы можете требовать, я все-таки  не  стану говорить с вами, как проситель. Одно, о чем я вас прошу, это  избавить  меня поскорее от этих стражей, так как меня зовет королевская служба.

Судья

Вы  говорите  так, как будто вправе поступать беззаконно: удовлетворите же  требования этой женщины и докажите этим, что характер ваш достоин вашего положения.

Фальстаф

Иди сюда, хозяйка!

Отводит мистрис Куикли в сторону. Входит Гауэр.

Судья

Итак, что нового, мистер Гауэр?

Гауэp (подавая судье бумагу)

Милорд,  король  и принц Гарри Уэльский должны скоро прибыть. Остальное вы узнаете из этой бумаги. (Судья читает бумагу).

Фальстаф

Как честный джентльмен, даю тебе слово.

Куикли

Вы то же и прежде говорили.

Фальстаф

Клянусь честью джентльмена! — и хватит толковать об этом.

Куикли

А  я  клянусь  Небесной  землей,  по  которой  ступаю, что мне придется заложить и серебро, и занавески в столовой.

Фальстаф

А  на что тебе и то, и другое? Для того чтобы пить, только и нужны, что стеклянные   стаканы  и  какие-нибудь  веселенькие  картинки  вроде  историй Блудного сына или немецкой охоты, изображенных на обоях, они, право, гораздо лучше  тряпок,  висящих  над  постелями  да  загаженных  мухами занавесок на окнах...  Ну, если можешь, достань хоть десять фунтов... Ей-богу, если бы не твой  характер, во всей Англии не нашлось бы такой славной бабенки как ты... Пойди,  умойся  и  возьми  свою  просьбу  назад. Право, тебе не следовало бы сердиться  на  меня.  Разве  ты  меня  не  знаешь? Ну, полно! Я знаю, другие вооружили тебя против меня.

Куикли

Пожалуйста,  сэр  Джон,  возьми  хоть  двадцать  ноблей... Я тебе верно говорю, что иначе мне придется серебро заложить.

Фальстаф

Ну,  так  нечего об этом больше толковать; я извернусь иначе, а ты весь век дурой останешься.

Куикли

Хорошо,  я  достану  денег,  если  бы даже пришлось для этого последнее платье  заложить.  Надеюсь,  вы  придете ужинать... Расплатитесь вы потом со мною разом, не правда ли?

Фальстаф

Умереть на месте, если не так... (Бардольфу.) Ступай за ней, ступай, не упуская ее из виду.

Куикли

Хотите, я приглашу к ужину Долли Тершит?

Фальстаф

Ну, полно толковать!.. а Долли пусть придет.

Куикли, Бардольф, полицейские и паж уходят

из таверны.

Судья

До меня дошли более приятные вести.

Фальстаф

Какие же вести, любезнейший лорд?

Судья (Гауэру)

Где сегодня ночевал король?

Гауэр

В Безингстоке, милорд.

Фальстаф

Надеюсь, что все благополучно, милорд? Какие же вести дошли до вас?

Судья

Он возвращается, а с ним — все его войска?

Гауэр

Нет,  милорд, полторы тысячи пехоты и пятьсот всадников отправляются на подмогу принцу Ланкастерскому против Нортемберлэнда и архиепископа.

Фальстаф

Возвращается король из Уэльса, благороднейший лорд?

Судья (не глядя на него)

Вы  скоро  получите  от  меня  письменное  уведомление. Идемте со мной, мистер Гауэр.

Фальстаф

Милорд...

Судья

Что такое?

Фальстаф (не глядя на судью)

Мистер Гауэр, могу я попросить вас пообедать со мною?

Гауэр

Я в распоряжении милорда... Благодарю вас, добрейший сэр Джон.

Судья

Вы  слишком долго болтаетесь здесь, сэр Джон, тогда как должны набирать рекрутов в графствах лежащих на вашем пути.

Фальстаф (не глядя на судью)

Хотите ужинать со мною, мистер Гауэр?

Судья

Какой дурак научил вас таким манерам, сэр Джон?

Фальстаф (как прежде)

Если  эти  манеры  мне  не  пристали, то значит научил им меня дурак... Таково правило в фехтовании: удар за удар... Око за око, знаете...

Судья

Нет, разве только один Господь образумит такого безумца.

Уходят.

СЦЕНА II

Лондон. Другая улица.

Входят принц Генрих и Пойнс.

Принц Генрих

Видит Бог, я ужасно устал.

Пойнс

Неужели  могло  дойти  до этого? Я думал, что усталость не имеет власти над такими высокорожденными особами.

Принц Генрих

Хоть  это  и  может  умалить  мое  достоинство,  а  я  все-таки  должен сознаться,  что  усталость  меня  совсем одолела. Может быть, желание выпить стакан простого пива тоже недостойно меня?

Пойнс

По-настоящему,  принц  должен быть настолько воспитан, чтобы не знать о существовании подобной бурды.

Принц Генрих

В  таком  случае  у  меня  совсем  не  царственный  вкус,  потому что в настоящую  минуту я выпил бы этой бурды с величайшим удовольствием. Впрочем, такие  низкие  рассуждения  идут  в разлад с моим величием... Они мне так же мало пристали, как и то, например, что я знаю твое имя, завтра буду узнавать твое лицо; что я замечаю, сколько у тебя пар шелковых чулок, знаю, что кроме тех,  которые  теперь  на  тебе,  у  тебя  еще есть чулки персикового цвета; хранить  в  своей  памяти  подробную  опись  твоих  рубашек:  которая из них предназначена   для   торжественных   случаев,  а  которая  для  ежедневного употребления  ...  но  на  этот  счет  сторож  при  игорном  доме еще богаче сведениями,  чем  я. Должно быть, у тебя так мало рубашек, что тебе ни одной из  них  и  заложить  нельзя,  если  ты  более не ходишь в игорный дом и тем лишаешь  себя  любимого  развлечения: вероятно, твои нижние провинции извели все  твое  голландское  полотно.  Как  знать,  однако,  попадут ли в царство небесное  те ребята, которые орут теперь, спеленутые в твои обноски? Однако, повивальные  бабки  уверяют,  будто не сами ребята виновны в своем рождении, так  же,  как  неповинны  и  в  том,  что  род людской размножается, а семьи увеличиваются с такою непомерною быстротою.

Пойнс

Как  ничтожны  и  пошлы  выглядят ваши слова, если поставить их рядом с вашими подвигами. Скажите мне, многие ли молодые принцы способны вести такие речи,  особенно  если  отцы  у  них больны так сильно, как в настоящее время болен ваш батюшка?

Принц Генрих

Сказать тебе кое что, Пойнс?

Пойнс

Пожалуй, говорите, но только что-нибудь хорошее.

Принц Генрих

Для  такого  ограниченного ума, как твой, что бы я ни сказал, все будет достаточно хорошо.

Пойнс

Что ж, говорите: я все от вас готов вынести.

Принц Генрих

Так  слушай:  теперь  когда отец болен, мне следует казаться печальным; тем  не  менее  тебе,  которого,  за  неимением лучшего, мне угодно называть другом, я могу признаться, что огорчен и даже огорчен очень сильно.

Пойнс

Неужто вас действительно может огорчить болезнь отца?

Принц Генрих

Честное  слово,  ты,  кажется,  воображаешь,  что  я по закоренелости и развращенности настолько же в руках дьявола, как ты или Фальстаф. Но поживем —  увидим...  Как  бы то ни было, а я все-таки повторяю тебе, что сердце мое обливается  кровью при мысли о болезни отца; в дурном же таком обществе, как твое, у меня есть причины удерживаться от слишком явных проявлений скорби.

Пойнс

Какие же причины?

Принц Генрих

Что бы ты подумал обо мне, если бы увидал меня плачущим?

Пойнс

Я бы подумал, что вот истинно царственный лицемер.

Принц Генрих

И  то  же подумали бы все. Ты человек, предрасположенный думать так же, как все другие; никогда еще человеческая мысль не была так склонна двигаться проторенными  путями,  как  твоя.  Да, действительно, в глазах общественного мнения  я  был бы только лицемером... Что, однако, привело нашу высокомудрую мысль к такому заключению?

Пойнс

А  то,  что  вы  человек распущенный и состоите в такой тесной дружбе с Фальстафом.

Принц Генрих

И с тобой.

Пойнс

Клянусь  Небом,  я пользуюсь хорошей славой и могу обоими ушами слушать то,  что  обо  мне говорится. Самое дурное, что могут сказать, это то, что я младший сын в семействе и что я парень, ловко умеющий владеть руками; каюсь, —  и  то,  и  другое такие несчастья, которых я исправить не могу. Смотрите, смотрите, вот идет Бардольф.

Принц Генрих

А  с  ним  и  паж,  которого я приставил к Фальстафу. Он был совсем еще христианским  ребенком,  когда  поступал  к нему; посмотрим, не сделал ли из него жирный бездельник настоящей обезьяны.

Входят Бардольф и паж.

Бардольф (принцу)

Да хранит Господь вашу милость!

Принц Генрих

И вашу тоже, благороднейший Бардольф.

Бардольф (пажу)

Ну,  ты, добродетельный осел, застенчивый дурак, чего ты так краснеешь? И  почему  краснеешь  именно теперь? Что ты за девственный воин такой? Разве раскупорить бутыль пива в четыре пинты уж такое важное дело?

Паж

Он  вот  только  сейчас  позвал  меня,  милорд,  через  красный ставень харчевни,  так  что я сначала не мог увидеть и частички его лица... Наконец, удалось,  однако,  различить его глаза: казалось, будто он сделал две дыры в новой юбке харчевницы и выглядывает из них.

Принц Генрих

Однако, этот мальчуган сделал большие успехи.

Бардольф

Ах ты, потаскушкин сын, вон! Вон, двуногий заяц!

Паж

Прочь от меня сам, страшный сон Алфеи!

Принц Генрих

Объясни-ка нам, что же это за страшный сон такой?

Паж

Извольте,  милорд.  Однажды Алфее приснилось, будто она родила пылающую головню; вот я и прозвал его сном Алфеи.

Принц Генрих

Такое объяснение стоит кроны; вот тебе, паж, бери! (Дает ему денег).

Пойнс

(Тоже давая пажу денег). Жаль, если бы сей милый бутон сделался жертвой червей. Вот тебе шесть пенсов; да послужат они тебе охраной от порчи.

Бардольф

Виселице будет нанесено сильное оскорбление, если вы не велите повесить его.

Принц Генрих

Как поживает твой начальник, Бардольф?

Бардольф

Ничего, хорошо ваша светлость. Он слышал, что вы возвращаетесь в Лондон и прислал вам письмо. Вот оно. (Подает письмо).

Пойнс

И  доставлено  с должным почтением. Как же здоровье твоего начальника — Бабьего Лета?

Бардольф

Телом он здоров, сэр.

Пойнс

Хотя  бессмертная  часть его и нуждалась бы во враче; но он от этого не унывает: болеть-то болеет, а все-таки не умирает.

Принц Генрих

Я  позволяю этому наросту обходиться со мною так же по приятельски, как своей собаке, и он злоупотребляет этим преимуществом. Смотрите, как он пишет ко мне. (Отдает Пойнсу письмо).

Пойнс (читает)

"От сэра Джона, рыцаря..." Так, ни одного удобного случая не пропустит, чтобы  не  повеличаться  своим  званием.  Точь  в  точь, как те родственники короля,  которые  без  того  пальца  не уколют, чтобы не сказать: "Вот течет царская  кровь". Если же кто-нибудь, притворясь, будто не понимает, спросит: "Как  так?",  то его ожидает такой же неизменный ответ, как поклон просящего денег взаймы: "Я бедный родственник короля, сэр".

Принц Генрих

Да,  для  того  чтобы  породниться  с  нами, они готовы произвести свою родословную от Иафета. Читай, однако, письмо.

Пойнс (читая)

"От  сэра  Джона  Фальстафа,  рыцаря,  королевскому  сыну  и ближайшему наследнику  своего  отца, принцу Гарри Уэльскому, поклон!.." Э, да это точно форменная бумага...

Принц Генрих

Полно!..

Пойнс

"Хочу  по краткости быть подобным благородному римлянину". Вероятно, он подразумевает  краткость дыхания, происходящую от одышки. "Вверяю себя твоей благосклонности,  а  тебя  — благосклонности Небес, имею честь кланяться. Не будь  слишком  близок с Пойнсом, потому что он до того злоупотребляет твоими милостями, что всюду громко уверяет, будто ты женишься на его сестре, Нэлли. Если  можешь, то в свободные минуты постарайся раскаяться в грехах, а засим, прощай.  Остаюсь  твой  или  не  твой  (это  —  смотря  по  твоим  поступкам относительно  меня)  Джек  Фальстаф,  для моих приятелей, для братьев моих и сестер — Джон, и сэр Джон — для все остальной Европы". Милорд, я обмакну это письмо в херес и заставлю Фальстафа съесть его.

Принц Генрих

Ты  этим  заставишь  проглотить десятка два его же собственных слов. Но неужто  ты,  Нэд,  действительно,  так  поступаешь относительно меня? Неужто уверяешь, будто я женюсь на твоей сестре?

Пойнс

Дай  Бог  бедняжке-сестре  моей  всяческого  благополучия! Но я никогда ничего подобного не говорил.

Принц Генрих

Однако,  мы,  как  дураки,  даром убиваем здесь время, а души мудрецов, парящие  на  небесах, смеются над нами. (Бардольфу). Твой начальник здесь, в Лондоне?

Бардольф

Точно так, ваша светлость.

Принц Генрих

Где  же  он  ужинает?  Неужто старый боров все еще кормится из прежнего корыта?

Бардольф

Да, по-прежнему в Истчипе, ваша светлость.

Принц Генрих

В какой компании?

Паж

Все с прежними прихожанами того же храма.

Принц Генрих

А женщины на ужин будут?

Паж

Ни одной, милорд, кроме старухи Куикли и мистрис Дороти Тершит.

Принц Генрих

Это еще что за шкура?

Паж

Очень приличная дама, милорд; родственница хозяйки.

Принц Генрих

Такая  же родственница, как приходская кобыла деревенскому быку... Нэд, не накрыть ли нам их за ужином?

Пойнс

Я ваша тень, милорд, и всюду пойду за вами.

Принц Генрих

Слушайте,  вы:  и  ты, паж, и ты, Бардольф! Ни слова вашему господину о том, что я вернулся в Лондон. Вот вам за молчание. (Дает им денег).

Бардольф

С этой минуты, государь, я нем, как рыба.

Паж

Я тоже сумею удержать язык за зубами.

Принц Генрих

Хорошо, ступайте.

Паж и Бардольф уходят.

Эта Долли Тершит, должно быть, нечто вроде проезжей дороги.

Пойнс

О, наверно, такая же накатанная, как между Сент-Ольбенсом и Лондоном.

Принц Генрих

Как  бы  нам,  не  показываясь самим, увидеть Фальстафа в настоящем его свете?

Пойнс

Очень   легко:   стоит  только  надеть  кожаные  передники  и  куртки и прислуживать за ужином вместо слуг.

Принц Генрих

Как!  —  из  бога обратиться вдруг в быка? Падение не малое! Однако оно было с самим Юпитером. Из принца превратиться в лакея... превращение тоже не особенно  лестное... однако, так будет со мною. Ради такой цели, можно, куда ни шло, и шута разыграть... Идем, Нэд. (Уходят.)  

СЦЕНА III

В Уоркуорте. Перед замком.

Входят Нортемберленд, леди Нортемберленд

и леди Перси.

Нортемберленд

Тебя, жена, как и тебя, невестка,

В мои дела прошу я не мешаться,

И лицами печальными такими ж,

Как времена, что мы переживаем,

Не досаждать мне.

Леди Нортемберленд

Я уж все сказала,

И более ни слова не прибавлю:

Пускай тобой отныне руков_о_дит

Лишь разум твой.

Нортемберленд

Что ж делать, дорогая?

Я слово дал: во что бы то ни стало,

Обязан я сдержать.

Леди Перси

Бог с ней, с войною!..

Не ездите!.. Припомните, и прежде

Вы связаны бывали честным словом —

И более священным, чем сегодня, —

Сдержать его, однако, не решились.

Тогда ваш сын и мой бесценный Перси,

С надеждой взор не север обращая,

Вас ожидал, но так и не дождался.

Что дома вас в то время удержало,

Когда за раз две чести гибли: ваша

И вашего родного сына? Может

Еще Господь пятно смыть с вашей чести,

Но честь его, которая сияла,

Как солнышко на тусклом небосклоне

Родной страны, затмилась безвозвратно;

А между тем, во всем служа примером

Для рыцарства, она являлась чудным

Источником великих дел. Мой Перси

Был зеркалом, в которое смотрелись

Все юноши, стараясь подражать

В достоинствах ему и в недостатках;

Он говорил отрывисто и резко,

Но даже те, кому сама природа

Речь плавную дала, как от порока,

От этого исправиться старались.

В нем образцом служило все: походка,

Обычаи, привычки боевые

И развлечения, не исключая

Неровностей его крутого нрава.

Он разом был и книгою, и снимком,

И зеркалом, и отраженьем; сходство

С ним цену и значение придавало!

Он чудом был между людьми, достойным

Восторженных похвал и поклонений;

Он выше всех стоял, а вы на волю

Судьбы его покинули, заставив

Безжалостно идти навстречу богу

Войны и дать сраженье, где лишь имя

Одно его могло сулить победу.

Нет, памяти его не оскорбляйте,

Сдержав обет, что дали посторонним,

Верней чем тот, что сыну вы давали!

Оставьте их! И маршал, и епископ,

Поверьте мне, настолько оба с_и_льны,

Что и без вас управиться сумеют

С противником. Когда б хоть половину

Их войск имел мой ненаглядный Перси,

Я б не была вдовой теперь, а нежно

Обняв его, внимала бы рассказам

Его о том, как Монмута сразил он в битве.

Нортемберленд

Кэт, укроти свое ты сердце! П_о_лно

Припоминать прошедшие ошибки:

Ты бодрости меня лишаешь этим.

Я слово дал, и должен ехать, чтобы

С опасностью там встретиться; иначе

Она, сюда подкравшись тайно, может

Застать меня уже не в столь счастливых

Условьях, как теперь.

Леди Нортемберленд

Беги скорее

В Шотландию и жди, пока восстанье

На деле сил своих не обнаружит.

Леди Перси

Да, если хоть немного перевес

Окажется на стороне восставших,

Вы можете примкнуть к ним, чтобы силы

Их подкрепить своею свежей силой...

Но все-таки, молю вас, дайте прежде

Им показать себя на деле. Если б

Не поступил так с вашего согласья

Ваш сын, я не была б теперь вдовою

И не была б обречена навеки

Лить реки слез и ими орошать

Свою тоску по незабвенном муже.

Нортемберленд

Войдемте в дом. Пора. Как волны моря,

Когда прилив уже достиг конечных

Своих границ, на месте неподвижно

Вдруг остановится, как бы не зная,

Куда идти, так мысль моя не знает,

На что теперь решиться. Сильно тянет

Меня к епископу, но много разных

Причин велят остаться здесь... Так лучше

Отправлюсь я в Шотландию, покуда

Дальнейший ход событий не укажет,

Как поступить благоразумней будет.

(Уходят.)

СЦЕНА IV

Лондон. Комната в таверне "Свиная Голова" в Истчипе.

Входят двое половых.

1-ый половой

Черт знает, что ты такое принес... Печеные яблоки... Ты знаешь, что сэр Джон терпеть не может печеных яблок.

2-ой половой

И  то  правда.  Помню, принц как-то поставил перед ним блюдо с печеными яблоками,  говоря:  "Теперь  их  здесь  целых  шесть; пять на стол и одно за столом"...  Потом,  снимая шляпу, добавил: "Имею честь раскланяться с шестью круглыми, желтыми и сморщенными рыцарями"... Эти слова поразили сэра Джона в самое сердце, но он забыл про это.

1-ый половой

Ну, если так, ставь их на стол, только закрой блюдо... Да, не можешь ли ты  где-нибудь  отыскать  Сника  с  его  музыкантами:  мистрис Тершит желает послушать  музыку...  Только поскорее... В комнате, где они ужинали, слишком жарко, и они сейчас переберутся сюда.

2-ой половой

А  принц и мистер Пойнс сейчас будут здесь. Оба они наденут наши куртки и фартуки; только сэр Джон не должен этого знать. Бардольф нарочно приходил, чтобы уведомить об этом.

1-ый половой

Клянусь Богом, шутка чудесная... Смеху-то, смеху-то сколько будет!

2-ой половой

Пойду поищу Сника. (Уходит.)

Появляются Куикли и Долли Тершит.

Куикли

Ну,  душечка  моя,  кажется, что теперь у вас самая лучшая температура: пульс бьется так необыкновенно, что сердце лучшего и желать не может, а лицо ваше,  честное слово, краснотой своей сродни свежей розе... Вы, должно быть, выпили  слишком  много  Канарского  вина...  Вино это очень забористое... Не успеешь  еще  спросить:  "Что это со мною?", как уже весь аромат его у вас в крови... Как вы себя чувствуете?

Долли

Лучше, чем давеча... гм... гм...

Куикли

Ну  и славно. Здоровье и хорошее расположение духа дороже золота. А вот и сэр Джон.

Входит Фальстаф.

Фальстаф (напевая)

"Когда Артур явился ко двору..." Эй, опорожните горшок!

1-й половой уходит.

"Он был король достойный..." Как себя чувствует мистрис Долли?

Куикли

Не совсем хорошо... Ей, знаете, немного нездоровится.

Фальстаф

Это   в   их   звании  всегда  так...  Чуть  с  ними  пошутишь,  сейчас нездоровится.

Долли

Ах, ты сквернослов!.. Другого утешения у тебя для меня не нашлось?

Фальстаф

Теперь я, благодаря тебе, еще и пополнел изрядно.

Долли

Благодаря  не  мне,  а  выпитому  вину...  Не я, а обжорство и пьянство доводят до болезни и ожирения.

Фальстаф

Вздор!  Повара  порождают  обжорство,  а ты и тебе подобные — порождают болезни.  Мы  от  вас такие подарочки получаем, такие подарочки, что скверно подумать. Согласись, моя невинность, что я говорю сущую правду.

Долли

Какие подарки! Вы сами у нас и цепочки, и другие вещи отбираете.

Фальстаф (напевая)

"Жемчуг,  злато  и  рубины..."  Да, иной раз приходится переть вперед с гордо  поднятым  копьем...  Сделаешь пролом... а там глядишь, у самого такая рана, что прямо иди к лекарю.

Долли

Чтоб тебе повешенным быть, грязному жирному борову!

Куикли

Что?!  Опять  за  старую  привычку!  Как  только встретитесь, так давай сейчас  ругаться...  Оба  вы, по правде сказать, такие же противные, как два пересушенных солнца... Чего вам делить? Что есть у одного, того нет у другой и  обратно,  а  вместе  —  обоим  хорошо.  Вы  же  этого никак сообразить не можете... (Долли.) Один поневоле должен уступать другому, а так как ты сосуд слабейший, да еще внутри пустой, то и должна выносить на себе...

Долли

Да  разве  слабый  и  пустой  сосуд  вынесет  на себе этакую необъятную бочку?..  В  нем  ведь  целый груз бордосского вмещается... а с таким грузом самому  большому  кораблю  только  впору  справиться...  Впрочем,  будет нам ссориться!   Останемся,   по-прежнему,  друзьями,  сэр  Джон!  Ты  на  войну отправляешься,  и  увижусь  ли  еще  когда с тобою, нет ли? — Этого никто не знает.

Входит 1-ый половой.

1-ый половой

Сэр,   вас   там   внизу   какой-то   прапорщик  Пистоль  спрашивает!.. Переговорить ему надо с вами.

Долли

Ах,  он задорный самохвал. Пусть на виселицу идет, а не сюда!.. Другого такого сквернослова во всей Англии не сыщется. Не пускайте его!

Куикли

Если  он  сквернослов,  не  пускайте  его... У меня ведь есть соседи, с которыми  я должна жить в ладу, потому сквернословов мне не надо... Я, слава Богу,  пользуюсь  и  добрым  именем, и доброй славой между самыми почтенными людьми... Заприте дверь!... Говорю, сквернословов мне не надо; не для того я столько  лет  на свете жила, чтобы вдруг начать со сквернословами знаться!.. Заприте же дверь, только, пожалуйста, хорошенько!

Фальстаф

Слушай, однако, хозяйка...

Куикли

Пожалуйста,  не  горячитесь,  сэр Джон: пускать сквернословить к себе в заведение я не намерена.

Фальстаф

Разве ты не слышишь? Меня спрашивает мой прапорщик.

Куикли

Не говорите мне вздора, сэр Джон! Ноги вашего прапорщика-сквернослова у меня  в доме не будет... Намедни я была у нашего депутата мистера Тайзика, и он  вдруг  говорит  мне...  Да,  когда бишь это было? — в прошедшую среду... никак  не  позже...  "Мистрис Куикли", говорит он мне при нашем еще пасторе, мистере  Домбе...  он тоже тут был... "Соседка Куикли," говорит мне депутат: "Пускайте  к  себе  только  людей благовоспитанных, потому что", говорит он: "ваше  заведение  дурной  славой  пользуется"... Я, конечно, понимаю, насчет чего  он  это  говорит...  а  он  говорит: "Сами вы женщина честная, женщина достойная уважения, так разбирайте гостей, которых принимаете; не пускайте к себе сквернословов и забияк"... И вот, я решила таких больше не принимать... Ах,  послушали  бы  вы,  что  он еще говорил!.. Просто наслаждение!.. Потому забияк и сквернословов к себе я более пускать не стану.

Фальстаф

Он  совсем  не забияка, а самый безвредный мелкий плутишка... Ты можешь ласкать  его, как собачонку... он даже и курицы не обидит, если она вздумает растопырить перья и сопротивляться ему. (Половому) Зови его сюда.

Половой уходит.

Куикли

Вы  говорите,  он плутишка... Это ничего... Не запру я заведения ни для честного человека, ни для плута, но, честное слово, со мной всякий раз дурно делается,  когда я только услышу про забияку... Смотрите, господа, как я вся дрожу...

Долли

Да это правда, хозяйка.

Куикли

А  что, разве не дрожу? Нет, дрожу всем телом, как осиный лист; терпеть не могу забияк и сквернословов.

Входят Бардольф, Пистоль и паж.

Пистоль

Да хранит вас Господь, сэр Джон.

Фальстаф

Добро пожаловать, прапорщик Пистоль. Выпей-ка залпом стакан вина, а там пали в хозяйку.

Пистоль

Я в нее двумя ядрами, пожалуй, выпалю.

Фальстаф

Ну, она к таким выстрелам привыкла; ее этим не запугаешь.

Куикли

Отвяжитесь  вы  с  вашими  ядрами и залпами... Поступаю я так, как того требует   мое  нутро...  пить  же  больше,  чем  следует,  я  ни  для  чьего удовольствия не стану.

Пистоль

Так вас, что ли, мистрис Долли, на состязанье вызвать?

Долли

На  состязанье? Меня? Ах, ты несчастный, жалкий негодяишка! Нищий ты, у которого  даже  рубашки  на  теле  нет,  а  туда  же, обманщик этакий, грязь негодная, лезешь ко мне!.. Не для тебя я создана, а для твоего начальника.

Пистоль

Знаем мы вас, мистрис Долли.

Долли

Прочь  от  меня,  карманный воришка! Прочь, грязный ком! Вот этим вином клянусь,  что  всажу  нож  в  твое  протухлое  рыло,  если  ты  посмеешь еще приставать ко мне. Прочь, пустая бутылка от пива! С которых это пор ты такой прыти  набрался?  И  не оттого ли, что у тебя на плече два шнурка болтаются? Эка невидаль!

Пистоль

Ну, берегись, как бы я тебе за это оборок не помял.

Фальстаф

Полно, Пистоль! Пали где хочешь, только не в нашем обществе.

Куикли

Да,  добрейший  капитан Пистоль, где угодно, только не здесь, добрейший капитан.

Долли

Ах,   ты  богомерзкий,  распроклятый  обманщик!  У  тебя  хватает  духу позволять,  чтобы  тебя  величали капитаном! Будь я на месте капитанов, я из тебя  выколотила  бы дурь: не смей присваивать их звание, не дослужившись до него...  Ты — капитан!.. Да и за что рабу быть капитаном? Не за то ли, что в непотребном  доме  грозишь  изорвать оборки бедной потаскушки? Он — капитан! Он!   Он  висельник  и  больше  ничего!..  Он  и  питается-то  одним  гнилым черносливом  да  сухими корками... Капитан!.. Нет, эти мерзавцы и само слово "капитан"  сделают  таким  же  скверным,  как например слово "обладать". Оно тоже  было  самым  добродетельным  словом,  пока  ему  не  придали скверного значения... потому настоящим капитанам следует положить этому конец.

Бардольф

Пожалуйста, добрый прапорщик, уходи-ка отсюда.

Фальстаф

Послушай, мистрис Долли...

Пистоль

Как!  Чтобы  я  ушел!  Нет,  вот  что  я скажу тебе, капрал Бардольф: я способен разорвать ее в клочки!.. Я отомщу ей!

Паж

Послушайся нас, уйди.

Пистоль

Нет,  пусть  над  нею  прежде все проклятия разразятся! Пусть ее Плутон схватит свою рукой и стащит в свое проклятое озеро вместе с Эребом и терзает самыми  гнусными  пытками.  Берите уды, лесы и удилища, говорю я вам!.. Псы, взять ее! Держите ее, Парки! Разве моя Ирина не со мною?

Куикли

Добрый  капитан  Пистиль, ради Бога, не шумите. Я думаю теперь уж очень поздно... Умоляю вас, укротите свой гнев.

Пистоль

Ну, нечего сказать, потеха! Клячи

Татарские, которые не в силах

И мили пробежать, не задохнувшись,

Вдруг выдавать себя дерзают нагло

За Цезарей, за Каннибалов, даже

За благороднейших Троянских греков!

Нет, с Цербером, царем своим, да будут

Все прокляты они, и пусть краснеет

Весь небосклон от их срамных деяний...

За глупости не ссориться же нам!..

Куикли

Клянусь душой, капитан, слова ваши очень не любезны!

Бардольф

Уходите,  добрый  прапорщик, или скоро подымается такой гвалт, что Боже упаси!

Пистоль

Пусть  люди  дохнут,  как собаки, а венцы раздаются, как булавки! Разве моя Ирина не со мною?

Куикли

Честное  слово,  капитан,  у  нас  здесь  такой  нет. Неужто я бы стала утаивать ее? Ради Бога, потише!

Пистоль

Красавица, моя, Калиополида!

Ешь и толстей... Давайте мне вина!

И — "Le fortuna mi tormenta", —

То — "Lo sperate mi contenta"! {*}

{* Коль судьба нас устрашает,

То надежда — утешает! (Ит. пословица).}

Неужто же мы залпа побоимся?

Нет, никогда! Пускай сам черт стреляет!

Скорей вина!

(Снимает с себя шпагу и кладет ее рядом с собой.)

А ты, моя сударка,

Ложись вот здесь и более ни слова!

Фальстаф

Пистоль, на вашем месте я держался бы потише.

Пистоль

Милейший  рыцарь,  целую твой кулак! Не видали мы с тобою, что ли, семи звезд?

Долли

Пожалуйста,  спустите  его  с  лестницы.  Я  не могу переносить чепухи, которую городит этот мерзавец.

Пистоль

Спустить меня с лестницы! Нет, знаем мы этих гэллоуэйских кляч.

Фальстаф

Бардольф,  швырни  его  вниз, как метательный снаряд... Если он болтает только для того, чтобы ничего не сказать, так мы его тоже обратим в ничто.

Бардольф

Ну, ступай, ступай!

Пистоль

(поднимая шпагу)

Друг друга мы колоть здесь разве станем?

О, если так, пусть реки крови льются,

И грозные зияют раны! Парки,

Что нить судеб прядете, о, придите!

Я вас зову! Иди ко мне, Атропос!

Куикли

Ну, вот, пошла история!

Фальстаф

Паж, дай мне меч!

Долли

Молю тебя, Джек, молю, не обнажай его!

Фальстаф (наступая с мечом на Пистоля.)

Вон отсюда! (Гонит его.)

Куикли

Вот  так  гвалт!  Нет,  я  лучше совсем откажусь держать заведение, чем вечно  быть  под  таким  страхом  и  трепетом... Чувствую, что это окончится смертоубийством...  Ах,  ради  Бога, вложите в ножны ваши обнаженные орудия! Воткните шпаги в ножны!

Бардольф и Пистоль уходят.

Долли

Ах,  успокойся,  Джек!..  Мерзавец  этот  ушел!..  Ах,  храбрый  ты мой потаскушкин сыночек!

Куикли

Не ранены ли вы в пах? Мне кажется, что негодяй направлял изменнический удар вам прямо в живот.

Бардольф возвращается.

Фальстаф

Вытолкнул ты его за дверь?

Бардольф

Вытолкал, сэр. Негодяй этот пьян. Вы ему повредили плечо.

Фальстаф

А как он смел лезть против меня?

Долли

Ах  ты,  мой  милый  маленький мошенничек! Бедная обезьянка моя, как ты вспотела!  Дай  я  вытру  тебе  лицо...  Иди  теперь,  миленький потаскушкин сынок...  Ах,  негодяй,  ведь  я в самом деле ужасно люблю тебя; ты для меня такой же храбрец, как Гектор Троянский, стоящий пяти Агамемнонов, и в десять раз лучше всех девяти героев... Ах, негодяй, негодяй!

Фальстаф

Ах, он подлый раб! Я кончу тем, что сверну его в одеяло!

Долли

Сделай  же,  так!  Потешь  свое  сердце.  А  я  уж упокою тебя меж двух простынок.

Входят музыканты.

Паж

Музыка пришла.

Фальстаф

Пусть  играет! Играйте, господа. — Иди, Долли, садись ко мне на колени. — Этот негодяй увернулся от меня, словно ртуть!

Долли

Да,  а ты нападал на него, словно церковная башня... Ах, мой ублюдочек! Ах,  мой  поросеночек  с ярмарки, когда ты перестанешь днем драться, а ночью фехтовать  другим  оружием?  Когда  начнешь укладывать свою тучную особу для отправки на тот свет?

В глубине сцены появляются принц Генрих и

Пойнс, переодетые половыми.

Фальстаф

Молчи,  добрая  моя  Долли...  Не прорицай, словно мертвая голова, и не напоминай мне о грядущем конце.

Долли

Скажи мне, что за человек молодой принц?

Фальстаф

Юноша  он  добрый, но совершенно ничтожный. Из него вышел бы порядочный хлебник. Резать хлеб на кусочки он сумел бы.

Долли

Говорят, будто Пойнс очень умен.

Фальстаф

Кто,  Пойнс  —  умен?  Он  настоящая обезьяна... Ум его похож на старую безвкусную  тьюксберийскую  горчицу.  Ума  в нем столько же, сколько в любой колотушке.

Долли

Если это правда, то за что же принц так любит его?

Фальстаф

За  то,  что  ноги  у  них  у  обоих одинакового размера; за то, что он отлично  играет  в шары, ест свинину с укропом, проглатывает сальные огарки, как  фрукты  в  водке,  играет  в  чехарду  с  ребятами, умеет прыгать через скамейки,  ругается  с  наслаждением,  умеет  натягивать сапоги, так что они сидят  гладко,  как  на  вывеске,  и избегает ссор, передавая разные сплетни потихоньку;  наконец,  у  него  множество  разных  шаловливых  способностей, доказывающих,  что  ум у него слаб и телосложение гибкое! Вот почему принц и держит  его  при  себе... Да и сам-то принц точь-в-точь такой же, как Пойнс. Если  их  обоих  поставить  на  одну чашу весов, то хватит и одного волоска, чтобы один перевесил другого.

Принц Генрих

Это колесная ступица прямо напрашивается, чтобы ей уши обрубили.

Пойнс

Побьем его на глазах у его же непотребной.

Принц Генрих

Этот старый развратник заставляет себе чесать затылок, как попугай.

Пойнс

Странно,   что   желание   столь   явно  переживает  самую  способность действовать.

Фальстаф

Целуй меня, Долли.

Принц Генрих

Сатурн и Венера в одном созвездии. Что говорит об этом календарь?

Пойнс (указывая на Бардольфа и мистрис Куикли)

А  посмотрите,  как сей огненный Тригон, его слуга, подъезжает к старой счетной книге, к поминальнику и справочнику своего хозяина.

Фальстаф

Ты только льстишь мне, а ласкаешь неискренно.

Долли

Нет, неправда, я целую тебя от всего сердца.

Фальстаф

Да ведь я стар... старик уже.

Долли

А ты все-таки более мне по вкусу, чем любой из молодых вертопрахов.

Фальстаф

Какой  материи  подарить  тебе  на  юбку?  В четверг я получу деньги, а завтра  у  тебя будет новый чепчик. Спой песню повеселее... Время теперь уже позднее. Скоро спать пора... Ты меня забудешь, когда я уеду.

Долли

Душой своей клянусь, что ты до слез меня доведешь, если будешь говорить такие   вещи...   Увидит   ли   еще   кто-нибудь  меня  нарядной  до  твоего возвращения... Ну, слушай конец песни.

Фальстаф

Френсис, — хересу!

Принц Генрих и Пойнс (подбегая)

Извольте, извольте, сэр.

Фальстаф (разглядывая их)

Ты,  должно  быть,  незаконный  сын  короля... А у тебя нет ли брата по имени Пойнс?

Принц Генрих

Какую жизнь ведешь ты, глобус, исполненный греховных континентов?

Фальстаф

Получше,  чем  ты:  я  —  джентльмен,  а ты — трактирный холоп, умеющий только деньги драть с посетителей.

Принц Генрих

Это нисколько не помешает мне отодрать тебя за уши.

Куикли

О,  да  сохранит  и  помилует  Господь  его  светлость, нашего дорогого принца!  Как  я счастлива, что вы опять в Лондоне!.. Да благословит Бог вашу милую личность!.. Иисусе сладчайший! вы, значит, вернулись из Уэльса!

Фальстаф (кладя руку на плечо Долли.)

А, безумное хотя и царственное отродье потаскухи, клянусь хрупким телом и зараженной кровью этой женщины, что я очень рад тебя видеть.

Долли

Что такое, толстый дурак? Я тебя презираю!

Пойнс (принцу)

Милорд,  если  вы  не побьете его сейчас же сгоряча, он избегнет вашего наказания и все обратит в шутку.

Принц Генрих

Ах ты, бочонок с салом! Что смел ты говорить обо мне в присутствии этой честной, добродетельной и воспитанной девицы?

Куикли

Да  благословит вас Бог за такие речи: она в самом деле ведь такая, как вы ее описываете.

Фальстаф (принцу)

Разве ты слышал?

Принц Генрих

Да,  слышал.  Не говори, что ты узнал меня, ты узнал меня настолько же, как  в  ту  ночь, когда убежал от меня на Гэдсхильской дороге. Не утверждай, будто знал, что я стою сзади тебя и только хотел испытать мое терпение.

Фальстаф

Нет, нет, нисколько!.. Я нисколько не подозревал, что ты здесь.

Принц Генрих

Нет,  ты  умышленно  оскорблял  меня,  а  за  это — я знаю, что с тобою сделаю.

Фальстаф

Какое же оскорбление, Хел? Честное слово, никакого оскорбления нет.

Принц Генрих

Конечно,  оскорбление! Разве ты не говорил, что я хлебник и еще не знаю что?..

Фальстаф

Разве это оскорбление?

Пойнс

Разумеется.

Фальстаф

Нет,  Нэд, никакого оскорбления нет; ровно никакого, честный мой Нэд. Я говорил  о  нем  дурно,  при дурных людях, чтобы эти дурные люди не полюбили его. Поступая так, я поступал как преданный и честный верноподданный, и твой отец должен сказать мне за это спасибо. Но обиды никакой, Хел! никакой, Нэд! ровно никакой, дети мои!

Принц Генрих

Сознайся,  что  лишь  страх  и  трусость заставляют тебя оскорблять эту честную  девицу,  чтобы только помириться с нами... Разве она в числе дурных людей? А хозяйка твоя, что здесь же налицо, тоже из числа дурных? И паж тоже из  их  числа?  Наконец,  честный  Бардольф,  у  которого  нос  так и пылает усердием, разве, по-твоему, тоже из числа дурных?

Пойнс

Отвечай же, гнилой пень, отвечай!

Фальстаф

Дьявол  заклеймил  Бардольфа  печатью  отвержения,  и  рожа  его служит Люциферу  сковородой для поджаривания пьяниц. Что же касается пажа, то, хотя около него и есть ангел хранитель, он все-таки во власти черта.

Принц Генрих

Ну, а женщины?

Фальстаф

Одна  из  них, бедняжка, уже в аду и вся пылает... Другой же я должен и не знаю, подлежит ли она за это анафеме или нет.

Куикли

Конечно, нет! За это я ручаюсь!

Фальстаф

Я тоже думаю, что, по крайней мере, за это ты в аду жариться не будешь. Но  за  тобой  есть  другое  прегрешение:  ты противозаконно торгуешь в пост мясом; вот за это-то тебе придется порядком поорать в преисподней.

Куикли

Все  трактирщики  делают  то  же.  Великое дело — один или два телячьих огузка за весь пост!

Принц Генрих

Вы, благородная женщина...

Долли

Что вам угодно сказать, ваша светлость?

Фальстаф

Его светлости угодно сказать то, против чего возмущается вся его плоть.

В наружную дверь стучатся.

Куикли

Кто там так сильно стучится? Посмотри, Фрэнсис.

Входит Пето.

Принц Генрих

А, Пето! Что нового?

Пето

Ваш батюшка в Уэстминстере. Туда же

До двадцати гонцов, донельзя истомленных,

Измученных, из Йорка прискакало;

Когда ж сюда я ехал, по дороге

Я обогнал до дюжины военных,

Стучавшихся отчаянно в харчевни

С вопросами: "Не здесь ли сэр Джон Фальстаф?"

Принц Генрих

(Пойнсу)

Я виноват, что время золотое

На пустяки и шалости я трачу,

Когда пары восстания, как тучи

Зловещие, над нами уж клубятся,

И дождь из них на нас ручьями льется...

Дай меч и плащ!.. Ну, Фальстаф, доброй ночи.

Принц, Пойнс, Пето и Бардольф уходят.

Фальстаф

Вот  теперь  наступает  самый  лакомый  кусок  ночи; не уйду отсюда, не отведав  его.  (Опять  стук  в  дверь.)  В  дверь  опять стучатся! (Бардольф возвращается.) Что там еще случилось?

Бардольф

Вам  надо  сию  же  минуту отправиться ко двору; целая дюжина капитанов ждет вас у подъезда.

Фальстаф (пажу)

Эй  ты,  олух,  расплатись  с  музыкантами...  Прощай,  хозяйка; прощай Доль...   Видите   милые   мои   шлюхи,   как   за   вами   ухаживают   даже высокопоставленные  лица...  Неспособный  пусть  спит,  когда людей, могущих действовать,  призывают  к  делу!..  Прощайте, шлюшки! Если меня не отправят сейчас же по назначению, я заверну еще повидаться с вами.

Долли

Ах,  мое  сердце  так  готово разорваться, что я говорить не в силах... Прощай, Джек; береги себя...

Фальстаф

Прощай, прощай.

Фальстаф и Бардольф уходят.

Куикли

Прощай,  прощай!  Вот  когда  поспеет зеленый горошек, исполнится ровно двадцать  девять  лет,  как  я  его  знаю,  и  не  встречала  другого такого сердечного, такого верного человека. Ну, прощай, дорогой!

Бардольф (зовет из-за двери)

Мистрис Тершит!

Куикли

Что там еще такое?

Бардольф

Передайте мистрис Тершит, чтобы она шла к сэру Джону.

Куикли

О, беги, беги скорее, добрая моя Долли!

Уходят.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

СЦЕНА I

Лондон. Комната в королевском дворце.

Входит король Генрих в ночном одеянии; за ним — паж.

Король Генрих

Ступай — проси ко мне милорда Сюррэя

И графа Уорика; однако, прежде

Чем явятся, прочтут пусть эти письма.

Ступай скорей.

Паж уходит.

О Боже! сколько тысяч

Беднейших подданных моих спокойно

И крепко спят теперь?.. О, наш целитель,

Блаженный сон, чем испугать так сильно

Я мог тебя, что ты бежишь упорно

От глаз моих и утомленным чувствам

Забвением мешаешь насладиться?

Да, почему ложишься ты охотней

На жесткие постели в дымных хатах,

Где дремлешь под немолчное жужжанье

Несносных мух, чем средь благоуханий

И роскоши дворцов, на пышных ложах,

Где музыки чарующие звуки,

Баюкая тебя, твой слух ласкают?

О, божество бессмысленное, чем же

Бедняк тебе так дорог, что на жалкий

Ты одр его склоняешься охотно,

А между тем от царственного ложа

Бежишь, как от зеницы часового?

Иль юнгою зачем овладеваешь,

Когда стоит он на вершине мачты

Над страшною зияющею бездной,

А бешеным своим напором буря,

До облаков вздымая волны моря,

Отчаянно раскачивает снасти? —

Один лишь миг забвения в ужасных

Объятиях твоих, и бедный юнга

Утонет в той бездонной колыбели,

А королю, которого все чары,

Все чудеса богатства окружают,

Ты, несмотря на все его моленья,

Смежить очей усталых не желаешь!..

Ты, Болингброк — король; но даже нищий

Счастливее тебя порой бывает.

Да, нелегка ты, доля венценосца!

Входят граф Уорик и граф Сюррэй.

Граф Уорик

Вас, государь, поздравить с добрым утром

Позвольте мне.

Король Генрих

Как, разве уже утро?

Граф Уорик

Второй уж час.

Король Генрих

Милорды, с добрым утром

Обоих вас, коль так. Прочли вы письма?

Граф Уорик

Да, государь, прочли.

Король Генрих

Из них, конечно,

Вы поняли, каким недугом тяжким

Заражена вся бедная отчизна,

И тем болезнь опаснее, что язва

Уже дошла до сердца государства.

Граф Уорик

Поверьте мне, болезнь не так опасна,

Как кажется: разумные советы

И легкие целительные средства

Изгонят хворь из груди государства

И прежние в нем силы восстановят.

Нортемберленд пылать недолго станет

Военною отвагой.

Король Генрих

О, Создатель,

Когда б читать могли судеб мы Книгу,

Мы знали бы, что время смут народных

Порой совсем изгладить может горы,

Что материк, скучая неизменной

Своею твердостью, расплавиться способен

И в жидкую стихию обратиться,

Иль что широк, в иное время, пояс

Из берегов песчаных океана

Становится для мощных чресл Нептуна!

Зачем, увы! не видим мы насмешки,

С какою рок нам наливает в чашу

Превратностей различные напитки.

Предусмотреть когда б могли мы это,

О, сколько юношей счастливых, видя,

Как труден путь, как много ожидает

Их в будущем опасностей и горя,

Испуганно захлопнув книгу, тут же

И умерли б!.. Не больше, как лет десять

Тому назад, Нортемберленд и Ричард,

Быв связаны, казалось, вечной дружбой,

Шли об руку и вместе пировали;

Еще прошло каких-нибудь два года —

И на ножах уж прежние друзья!..

Иль хоть бы вот: назад тому лет восемь

Кто был душе моей дороже Перси?

И самого его тогда, как брата,

Заботили мои дела; с любовью

Он повергал и жизнь, и честь святую

К моим стопам... И Ричарда покинуть

Решился он не для меня ль?.. Милорды,

Кто был притом, — вы, помнится, граф Уорик? —

Как некогда гонимый всеми Ричард

И оскорбляемый Нортемберлендом,

Вдруг произнес сквозь слезы те слова,

Которые нежданно оказались

Пророчеством потом: "Ступенью к трону

Нортемберленд послужит Болингброку!"...

Свидетель Бог, что я в то время даже

Не помышлял о троне, но так низко

Вдруг обстоятельства корону наклонили,

Что я и власть должны были обняться...

"Придет пора", — прибавил дальше Ричард, —

"Придет пора, когда нарыв измены

Созреет и ручьем польется гной!"

Да, он предрек непрочность нашей дружбы,

Как и все то, что нынче происходит.

Граф Уорик

Жизнь каждого все то же повторяет,

Что до него и прежде совершалось,

И человек, в прошедшее вникая,

Предсказывать довольно верно может

Ход будущих событий, не успевших

Еще на свет родиться, что таятся

В зародышах и семенах, но время

Их высидит и выведет наружу.

Когда принять все это во вниманье,

То Ричарду совсем нетрудно было

Предугадать, что хитрый и могучий

Нортемберленд, раз изменив, на этом

Не остановится, что злое семя

Дурные даст ростки. Куда же корни

Им и пустить, помимо вашей почвы?

Король Генрих

Когда исход подобный неизбежен,

То видеть в нем должны мы неизбежность

И потому готовиться к отпору.

Все говорят, что у Нортемберленда

С епископом полсотни тысяч войска...

Граф Уорик

Нет, Государь, быть этого не может:

Молва всегда склонна, как эхо — голос,

Преувеличивать и вдвое больше

Нам представлять все то, что нас пугает,

Вот мой совет: ложитесь и усните.

Ручаюсь вам, что войск и тех довольно,

Которые вы в Йорк уже послали,

Чтоб одержать победу над восстаньем.

Но вас еще я больше успокою

Известием приятным: Глендаур умер...

Усните же: вы были нездоровы

Все эти две недели; не годится

Больному бодрствовать так долго.

Король Генрих

Правда.

Я вас послушаюсь... О, лишь бы только

Нам справиться с восстанием, а там —

Скорей, друзья, скорей к Святым Местам.

Уходит.

СЦЕНА II

Глостершир. Дверь перед домом судьи Шэллоу.

С разных сторон входят Шэллоу и Сайленс, потом

появляются Слизь, Тень, Прыщ, Мозгляк, Телок

и несколько слуг, остающихся в стороне.

Шэллоу

Идите,  идите же!.. Милости просим, сэр... Дайте же мне вашу руку, сэр, вашу   почтенную   руку...  А  вы  раненько-таки  встаете,  сэр...  ей-богу, раненько... Как поживаете, дорогой братец Сайленс?

Сайленс

Здравствуйте, братец Шэллоу.

Шэллоу

Как поживают сестрица моя, а ваша дражайшая половина? И ваша прелестная дочка, и моя крестница Эллен?

Сайленс

Ах, дочь все такою же нелюдимкой смотрит, как и прежде.

Шэллоу

Зато про брата ее, Уильяма, вы, конечно, не скажете, что он не отличный студент... Он все еще в Оксфорде, не так ли?

Сайленс

Да, сэр, все там и на полном моем иждивении.

Шэллоу

Пора  бы  уж  ему  и  в  школу  правоведения  перейти. Я в его года уже находился  в  Сэнт-Климентской  школе,  где,  я  думаю,  и  до  сих  пор еще поговаривают о сумасброде Шэллоу.

Сайленс

Нет, братец, вас тогда звали "Шэллоу-весельчак".

Шэллоу

Э,  черт  возьми,  как  бы  меня там ни звали, а я был, что называется, парень  на  все руки... да, ей-богу, я был готов на что угодно в ту же самую минуту...  Там  в  одно  время были: я, маленький Джон Дайт из Стаффордшира, черненький  Джордж Барнс да Френсис Пикбон, да еще Уилл Скуил из Котсолда... Честное слово, таких буянов, какими были мы, теперь уже нигде не отыщешь. Мы знали  на  перечет  всех  потаскушек,  и  лучшие  из них были у нас в полном подданстве.  Джек  Фальстаф,  теперешний сэр Джон, был тогда еще мальчишкой, пажом Томаса Маубрея, герцога Норфолкского.

Сайленс

Тот самый сэр Джон, что приехал рекрутов вербовать?

Шэллоу

Тот  самый  сэр Джон, да, тот самый... Я помню, как он на моих глазах у ворот  школы  проломил голову Скогэну, а сам тогда был совсем мальчуганом... едва  от  земли  виден...  А  в тот самый день я еще дрался с неким Сэмсоном Стокфишем,  фруктовщиком,  за  Грейз-Инном...  Какое тогда было сумасшедшее, веселое  время!..  Страшно,  право,  подумать, сколько моих старых приятелей перемерло!..

Сайленс

И мы все последуем за ними, братец Шэллоу.

Шэллоу

Конечно,  конечно;  это  совершенно  верно  и  не подлежит на малейшему сомнению...  Сам  псалмопевец говорит, что от смерти никто не уйдет, что все должны умереть... Какая цена скотины на Стэмфордской ярмарке?

Сайленс

Право, не знаю, братец: я там не был.

Шэллоу

Да, от смерти не уйдешь... Что старик Дебль, из нашего города, жив еще?

Сайленс

Нет, умер.

Шэллоу

Умер? Господи Иисусе! Умер, а как хорошо стрелял из лука!.. Удивительно стрелял,  и  вдруг умер!.. Джон Гант очень его любил и всегда держал большие заклады  за  него...  Умер,  а  умел  попадать  в  самую сердцевину мишени в двухстах сорока шагах, а легкую стрелу пускал и в двухстах восьмидесяти, так что, бывало, только диву даешься... Умер... А почем теперь бараны?

Сайленс

Это  смотря  по  тому,  каков  товар...  Десятка за два хороших баранов меньше десяти фунтов не возьмут.

Шэллоу

Итак, старый Дебль умер, отправился на тот свет.

Сайленс

А вот, если не ошибаюсь, идут двое подчиненных сэра Джона.

Входит Бардольф с одним из солдат.

Бардольф

Здравствуйте, честные джентльмены. Кто из вас изображает правосудие под именем Шэллоу?

Шэллоу

Я,  Роберт Шэллоу, сэр... небогатый эсквайр здешнего графства и один из королевских мировых судей... Что вам от меня угодно?

Бардольф

Сэр  Джон Фальстаф, мой капитан, свидетельствует вам свое почтение... а капитан мой — видный мужчина и замечательный полководец.

Шэллоу

Сэр,  мне очень приятно это слышать; я давно знаю сэра Джона Фальстафа, как  славного  рубаку...  Как  он  поживает?  Осмелюсь я спросить, как также здоровье его супруги?

Бардольф

Извините,  сэр,  но  мне  кажется,  что  воину  удобнее  обходиться без законной жены.

Шэллоу

Прекрасно,  сказано,  сэр!  Ей-богу, прекрасно!.. Удобней обходиться!.. Превосходно!..  Хорошие  слова  всегда  так  и останутся хорошими... Удобнее обходиться!.. Прекрасно сказано, превосходно! Вот так словечко!..

Бардольф

Прошу прощения, сэр, но мне кажется я произнес два слова, а вы изволите называть  их  словечком...  Клянусь  светом  небесным, я никаких словечек не знаю...  Что  же  касается  моих  двух  слов,  то  я  с  мечом в руках готов доказывать,  что  слова  те — самые подходящие, настоящие солдатские слова и даже  очень  сильные...  "Удобней  обходиться"  — это значит, когда человеку обходиться  удобней...  или  когда  человек находит... или думает... что ему обходится удобней... Дело это хорошее....

Входит Фальстаф.

Шэллоу

Совершенно,  совершенно  справедливо!..  А!  да  вот,  кажется,  и  сам добрейший  сэр  Джон... Вашу руку, сэр, вашу, благородную, вашу победоносную руку!..  Да  какой  у  вас  бравый  вид!  На  вас  года не оставляют никаких следов... Добро пожаловать, почтеннейший сэр Джон.

Фальстаф

Очень  рад  видеть  вас, добрейший мистер Роберт Шэллоу... А это мистер Шуркард, если не ошибаюсь?

Шэллоу

Нет сэр: это мой двоюродный брат Сайленс и вместе с тем сослуживец.

Фальстаф

Добрейший  мистер  Сайленс, такая мирная должность, как мирового судьи, как раз по вас.

Сайленс

Благодарю за лестный отзыв. Милости просим.

Фальстаф

Фу,  какая  стоит  жаркая  погода!  Что же, господа, приготовили вы мне человек шесть, годных в рекруты?

Шэллоу

О, конечно, сэр. Не угодно ли вам будет присесть?

Фальстаф

Пожалуйста, дайте мне на них взглянуть.

Шэллоу

Где  список?..  Да где же список?.. Дайте взглянуть хорошенько... дайте взглянуть...  Так,  так,  так...  Да,  сэр, совершенно так... Ральф Слизь!.. Пусть они выходят по мере того, как я вызываю... Пусть выходят... знаете, по очереди... Где же Слизь?.. Дайте взглянуть.

Слизь

С вашего позволения, здесь.

Шэллоу

Как  вы  его  находите,  сэр  Джон?  Сложен прекрасно: молод, силен, из хорошего круга.

Фальстаф

Ты прозываешься "Слизью".

Слизь

С вашего позволения.

Фальстаф

Пора употребить тебя в дело, очень пора.

Шэллоу

Ха,   ха,   ха,   превосходно...   Слизь   пора  употребить  в  дело... Удивительно...  Действительно,  пора, сэр Джон, а то не ровен час, он совсем осклизнет... Превосходно сказано, сэр Джон.

Фальстаф

Поставьте ему крест.

Слизь

Мало  ли  мне  крестов  ставили!.. Пора бы и в покое меня оставить. Без меня  моя  старуха  совсем  пропадет...  Кто будет для нее работать и за нее хозяйничать?  Вам  ставить  мне  крестов  не  следовало  бы... другим идти в солдаты гораздо сподручнее.

Фальстаф

Слизь,  прошу не рассуждай! Ты годен в солдаты и пойдешь... Пора тебе в дело...

Слизь

Как в дело?

Шэллоу

Молчи! Разглагольствовать не твоего ума дело... Становись к сторонке... Разве ты не видишь, где ты?.. Где же другие? Посмотрите, каковы они... Симон Тень!

Фальстаф

Давайте  его  сюда!  В такую жару сидеть под тенью всегда приятно; но я боюсь, что из него выйдет не особенно горячий солдат.

Шэллоу

Где Тень?

Тень

Здесь, сэр.

Фальстаф

Тень, чей ты сын?

Тень

Моей матери, сэр.

Фальстаф

Сын твоей матери? Да, это очень правдоподобно... А кто твой отец, Тень? Разве  сын  самки  не  более, как тень самца?.. Впрочем, это часто бывает... иногда в сыне и капли отцовской крови не сыщешь.

Шэллоу

Как он вам нравится, сэр Джон?

Фальстаф

Тень  годится  на  летнее  время...  Поставьте  крест  и ему... В наших списках помимо его значатся многие, которые не более, как тени людей.

Шэллоу

Томас Прыщ!

Фальстаф

Где он?

Прыщ

Здесь, сэр.

Фальстаф

Тебя зовут "Прыщ"?

Прыщ

Точно так, сэр.

Фальстаф

Ты просто безобразен, Прыщ.

Шэллоу

И ему поставить крест, сэр?

Фальстаф

Совершенно лишнее, потому что вся его амуниция висит у него на спине... да  и  сам-то  он  как  будто из двух палочек сделан: расставить ему ноги да велеть руки поднять, совсем крест будет.

Шэллоу

Ха,  ха,  ха!  Это  можно  сделать,  даже  очень можно; извольте только приказать... Фрэнсис Мозгляк!

Мозгляк

Здесь, сэр.

Фальстаф

Кто такой по своему ремеслу?

Мозгляк

Женский портной.

Шэллоу

Поставить ему крест, сэр?

Фальстаф

Поставьте...  на то он и женский портной... впрочем, будь он и мужской, вышло  бы  то  же  самое...  А  что,  столько же ты прорех наделаешь в рядах неприятеля, сколько и в женских юбках?

Мозгляк

Сколько  могу,  сэр, столько и постараюсь; свыше сил не наделаешь; вы и требовать большего не можете от человека.

Фальстаф

Хорошо  сказано;  молодец, женский портной! Да, хорошо сказано, храбрый мой  Мозгляк.  Заранее  видно,  что ты будешь так же мужествен, как яростная голубка  или  доблестная  мышь.  Мистер  Шэллоу, поставьте женскому портному хороший крест... почернее, потолще.

Мозгляк

А Прыщ пойдет? Мне бы этого очень хотелось.

Фальстаф

А  мне  бы хотелось, чтобы ты, вместо женского, был мужским портным; ты тогда  починил бы Прыща и сделал его пригодным для похода. Я не могу сделать простым  солдатом  человека,  позади  которого такое огромное полчище... Вот тебе и сказ, бравый Мозгляк.

Мозгляк

Благодарны и на этом, сэр.

Фальстаф

Чувствительно благодарен я почтенному Мозгляку. Кто следующий?

Шэллоу

Эй, Питер Телок!

Фальстаф

Телок? Ну, посмотрим на Телка.

Телок

Я — налицо.

Фальстаф

А, парень видный. Поставьте ему такой крест, чтобы он заревел.

Телок

О, милорд! Добрейший милорд-капитан!..

Фальстаф

Тебе еще и креста поставить не успели, а уж ты ревешь.

Телок

О, милорд, я человек больной!

Фальстаф

Чем же ты болен?

Телок

Проклятая  шлюха  простуда  привязалась...  такой,  чертов  сын, кашель привязался, что просто беда. А все на королевской службе простудился: в день коронации его величества на колокольне звонил.

Фальстаф

Если  так,  ты  на войну отправишься в теплом халате; мы тебя вылечим и так  поставим на ноги, что приятели о тебе во все колокола звонить станут. — Все тут?

Шэллоу

Вызвано  два человека лишних против того, что вам требовалось, сэр. Вам следовало  получить  только  четверых... а затем милости просим ко мне в дом откушать.

Фальстаф

Выпить я у вас, пожалуй, выпью, но терять время на еду не могу. Честное слово, очень рад, что увидался с вами, мистер Шеллоу.

Шэллоу

О,  сэр  Джон, помните, как мы всю ночь пролежали на ветряной мельнице, что на Сент-Джорджском поле?

Фальстаф

Не поминайте про это, мистер Шеллоу; пожалуйста, не поминайте.

Шэллоу

А ночка была веселая. Что, жива еще Джейн Найтуорк?

Фальстаф

Жива, мистер Шэллоу.

Шэллоу

Никак она не могла от меня отвязаться.

Фальстаф

Должно  быть,  она потому-то и говорила: "Какой неотвязный этот Шэллоу; терпеть его не могу!"

Шэллоу

О,  я умел задразнить ее до бешенства. Славная она была потаскушка. Как она теперь поживает?

Фальстаф

Постарела, очень постарела, мистер Шэллоу.

Шэллоу

Вероятно,  постарела:  иначе и быть не может. Ведь, у нее уже был Робин Найтуорк  от  старого  Найтуорка  прежде  даже,  чем  я  попал в клементскую школу...

Сайленс

То есть, пятьдесят пять лет тому назад.

Шэллоу

Да,  братец  Сайленс,  если  бы  вы только видели, что привелось видеть этому благородному рыцарю и мне! Что, сэр Джон, так я говорю?

Фальстаф

Да, не раз слушали куранты по ночам, мистер Шэллоу.

Шэллоу

О,  слушали,  конечно,  слушали! Как не слыхать!.. Нашим лозунгом было: "Эй, молодцы!" Сделайте милость, пойдемте ко мне откушать... Боже мой, какие дни видали мы на своем веку! Идемте!

Шэллоу, Фальстаф и Сайленс уходят.

Телок

Добрый  господин  капрал  Бардольф, будьте мне другом... Если согласны, вот  вам за это сорок шиллингов французскими кронами. Для меня, сэр, идти на войну,  поверьте  —  то  же, что повеситься. Если бы дело шло только обо мне одном,  я, конечно, и хлопотать бы не стал... а хлопочу я, собственно, более потому,  что  с  приятелями  расставаться  не  хочется... а о себе самом я и хлопотать бы не стал.

Бардольф

Ну, хорошо; становись в сторону.

Слизь

Хоть  не  ради  меня,  добрейший  господин  капрал,  а ради моей бедной старухи,  будьте  мне  другом.  Она  стара;  работать  не  может, и без меня ухаживать за нею некому. Я готов предложить вам за это сорок шиллингов, сэр.

Бардольф

Хорошо; становись в сторонку.

Мозгляк

Честное  слово,  сэр, войны я не боюсь; двум смертям не бывать, а одной не  миновать;  придется  же  когда-нибудь  отдать  долг Господу Богу... Я не способен  на  трусость.  Суждено  умереть  —  хорошо; не суждено, — еще того лучше!..  Обязанность  каждого  служить  государю; тот, кто умрет в нынешнем году, избавлен от этого в будущем.

Бардольф

Хорошо сказано; ты парень храбрый.

Мозгляк

Да, могу похвалиться: душа у меня не куриная.

Фальстаф, Шэллоу и Сайленс возвращаются.

Фальстаф

Ну, господа, кто же из них поступит в мой отряд?

Шэллоу

Вам следует получить четверых; выбирайте, кого хотите.

Бардольф (тихо Фальстафу)

На  пару  слов,  сэр...  Я  получил  три  фунта за то, чтобы освободить Слизь и Телка.

Фальстаф (тихо Бардольфу)

Хорошо, ступай.

Шэллоу

Итак, сэр Джон, кого же вы выберете?

Фальстаф

Выбирайте сами, кого хотите.

Шэллоу

Хорошо. Я выбираю Слизь, Телка, Мозгляка и Тень.

Фальстаф

Слизь и Телка... Ты, Слизь, оставайся дома и жди, пока совсем окажешься негодным  к  военной службе, а ты, Телок, жди, пока окажешься годным. Вы мне не годитесь.

Шэллоу

Полноте, полноте, сэр Джон! Вы поступаете во вред самому себе: эти двое — самые лучшие, а мне бы хотелось, чтобы у вас в отряде служили только самые лучшие.

Фальстаф

Уж   не   хотите  ли  вы,  мистер  Шэллоу,  учить  меня,  как  выбирать новобранцев?  Какое  мне  дело  до сложения, до силы, до роста, до родства и вообще до внешнего вида вербуемых людей? Мне нужна храбрость, мистер Шэллоу, вот  что!  Вот  Прыщ...  Видите  какое  у  него жалкое сложение: совершенный заморыш,  а  я  убежден, что он будет действовать оружием не хуже, чем любой кузнец   —   молотом;  будет  двигаться  взад  и  вперед  проворней  малого, заботящегося  о  пивной  бочке... Или посмотрите на Тень; он вечно стоит как будто  в  пол-оборота,  так что неприятелю очень трудно будет в него целить. Целить  в него то же, что в острие ножа. А в случае отступления, кто побежит быстрее  женского  портного  Мозгляка?  Нет,  давайте  мне людей не особенно рослых; этих вы оставляйте себе. Бардольф, дай ружье в руки Прыщу.

Бардольф

Ну, держи, Прыщ! Вот так, так и так.

Фальстаф

Посмотрим,   как  ты  будешь  обращаться  с  ружьем...  Так,  хорошо... Продолжай...   Очень   хорошо...   Превосходно!..  Давайте  мне  хоть  самых маленьких, стареньких, худощавеньких новобранцев, но чтобы только они так же ловко  стреляли,  как  Прыщ.  Так  я  говорю,  Прыщ,  не  правда ли? Клянусь честью, ты великолепный стрелок, Прыщ! Вот тебе шесть пенсов за это.

Шэллоу

А все-таки я вам скажу, что он в этом деле еще не мастер. Он далеко еще не  ловок.  Вот,  помню, когда я был в климентской школе, то в Майленд-Гринс изображал  Дагонета  в "Артуровых играх"... Был между участвующими небольшой проворный  человек...  Вот он-таки умел действовать ружьем! Повертывает его, бывало,  и так, и этак, и направо, и налево... Паф, паф! Отпрыгнет в сторону и  опять тут как тут!.. Такого ловкого парня мне уж потом и видеть больше не приходилось.

Фальстаф

Эти  ребята  пригодятся,  мистер Шэллоу... с вами же, мистер Сайленс, я много  слов  тратить  не  буду, а просто пожелаю вам всякого благополучия... Прощайте,  почтеннейшие  джентльмены:  благодарю вас обоих за радушие, а мне еще  надо  сегодня  до  вечера  миль двенадцать сделать... — Бардольф, выдай платье новобранцам.

Шэллоу

Сэр  Джон,  да  благословит  вас Господь и да пошлет вам успеха во всех делах  ваших,  а  нам  пошли  Он  только  мир  и тишину! Заезжайте ко мне на возвратном пути; мы возобновим старое знакомство... Может статься, и я тогда отправлюсь с вами ко двору.

Фальстаф

Прекрасно бы вы сделали, мистер Шэллоу, и я был бы этому очень рад.

Шэллоу

Я дал слово и сдержу его. Счастливого пути.

Шэллоу и Сайленс уходят.

Фальстаф (им вслед)

Прощайте, господа. — Бардольф, уведи новобранцев.

Бардольф и рекруты уходят.

На  возвратном  пути  я  пощупаю  мошну  у этих судей; Шэллоу-то я вижу насквозь!..  О,  Господи! Почему это старые люди так преданы гнусному пороку лжи?  Вот,  например,  этот  дышащий  на  ладан  старикашка  чего  только не нахвастал  про  свою  забубенную молодость и свои похождения на Торнбульской улице?  Через  каждые  два  слова  третье — непременно ложь, и он аккуратнее преподносит   ее   слушателю,  чем  турки  взымают  подати.  Помню  я  его в Климентской  школе;  он тогда очень похож был на человека, вырезанного после ужина  из  корки  сыра,  а  без одежды его можно было принять за раздвоенную редьку  с  выточенной  рожицей наверху. Он был так худ и мал, что близорукий его  и  разглядеть бы не мог. Он постоянно изображал из себя призрак голода; сластолюбив  был,  как  обезьяна,  так  что непотребные женщины называли его мартышкой.  У  моды  он  всегда стоял в хвосте и пел своим клейменым домовым хозяйкам  песни,  которым  научился  у  поденщиков  да у извозчиков, а потом выдавал за свои. И эта шутовская рапира теперь сквайр и туда же — рассуждает о  Джоне  Ганте,  как  о  своем  закадычном  приятеле,  а я готов чем угодно поклясться,  что  Ганта-то  он  всего  только раз в жизни и видел, а именно, когда  тот  проломил  ему  голову  за  то, что он затесался в число прислуги Лорд-Маршала.  Я  видел,  как  его  наказывали, и тут же сказал Гашу, что не стоит  марать  рук  о  такую  мелюзгу,  потому что этого сморчка со всей его одеждой  легко  можно  запрятать  в  шкурку  угря,  и  ему  там будет так же просторно,  как  во  дворце. Да, тогда для него футляр от дудки и тот был бы слишком просторен, а теперь и земли есть, и быки, и всякая другая скотина. Я непременно  сведу  с  ним  дружбу,  если  только  удастся вернуться, и будет совершенным  несчастьем,  если  я  не обращу его для себя в пару философских камней...  Если  малый  голец служит приманкой для старой щуки, то я не вижу никакого  закона  природы,  препятствующего мне проглотить этого старикашку. Лишь бы только случай представился — и дело с концом. (Уходит.)

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

СЦЕНА I

Йоркшир. Лес Голтри.

Входят архиепископ Йоркский, Маубрей, Гэстингс и другие.

Архиепископ

Как этот лес зовется?

Гэстингс

Лесом Голтри.

Архиепископ

Мы остановимся, милорды, здесь и тотчас

Лазутчиков пошлем разведать силы

Противников.

Гэстингс

Уж посланы.

Архиепископ

Прекрасно.

Я должен вам сказать, друзья и братья

По сообща затеянному делу,

Что несколько сухих, холодных писем

Получено мной от Нортемберленда.

Цель писем тех и содержанье в том лишь,

Что был бы рад он присоединиться

К нам с силами, количеством своим

Достойным вполне его значенья,

Но, не успев собрать их, в ожиданьи

Поры, когда созреет плод желанный

Его трудов, намерен удалиться

В Шотландию; посланье ж заключает

Молитвою, чтоб предприятье наше

Перенесло и роковую встречу

С противником, и всякую опасность.

Маубрей

Так пали все надежды на него,

Разбились в прах...

Входит гонец.

Архиепископ

Что скажешь?

Гонец

Неприятель

Не более как в миле расстоянья

Виднеется. Готовыми сразиться

От запада войска в порядке строгом

Идут на нас; судя же по пространству,

Которое весь строй их покрывает,

Мне кажется, их будет тысяч тридцать

Иль около того.

Маубрей

Предполагали

Как раз и мы такое же число.

Так двинемся и мы вперед, чтоб в поле

Лицом к лицу сойтись.

Архиепископ

Что это

За вождь идет в вооруженьи полном?

Маубрей

Мне кажется, что лорд то Уэстморленд.

Входит лорд Уэстморленд.

Уэстморленд

Принц Джон — наш царственный военачальник,

Милорды, вам привет шлет благосклонный.

Архиепископ

Лорд Уэстморленд, скажите нам причину,

Приведшую вас к нам.

Уэстморленд

С своею речью

Я обращусь к вам, ваше преподобье.

Когда б на вид и это возмущенье

Казалось тем, что есть на самом деле:

Толпой бродяг и всякого отребья,

Бездомного, в лохмотьях безобразных,

Под предводительством мальчишек буйных;

Когда б, — опять я повторю, — и это

Проклятое восстанье появилось

В действительной, ему присущей форме,

Ни вас самих, отец наш преподобный,

Ни этих всех высокочтимых лордов

Здесь не было б; прикрыть не захотели б

Вы наготы бесстыдной возмущенья

Своей святой и безупречной честью.

Послушайте ж, милорд архиепископ, —

Вы, чей престол лишь на гражданском мире

И зиждется. Не тот же ль мир, коснувшись

Серебряной рукой своей до ваших

Волос, их погубил; не он ли также

Вас наделил ученостью глубокой,

А белоснежная одежда ваша

Не знаменует ли собой голубку,

Невинность и дух мира благодатный?

Зачем себя переводить хотите

Вы с языка любви и всепрощенья

На чуждый вам и грубый, и суровый

Язык войны; зачем святые книги

Свои в мечи вы обратить хотите,

Свои чернила — в кровь, а перья — в копья,

Свою же речь божественную — в громкий

Набат войны и битвы кровожадной?

Архиепископ

Спросили вы, зачем так поступаю? —

Извольте: вам я коротко отвечу.

Мы все больны. И жизнию развратной,

И пресыщением мы до горячки

Доведены; кровопусканье стало

Необходимо нам. Король покойный, Ричард,

От этой же болезни умер. Я же

Лорд Уэстморлэнд мой благородный, право,

Врачом себя нисколько не считаю,

И поступил в ряды восставших вовсе

Я не как враг спокойствия и мира.

Нет, грозный вид войны я принимаю

На время лишь, чтоб строгою диетой

Лечить умы, пресыщенные счастьем,

И вредные завалы уничтожить,

Которые мешают обращенью

В нас жизненных и лучших наших соков.

Я выскажусь еще яснее. Взвесил

Я с точностью и на одних весах

Все зло от нашего восстанья так же,

Как то, что нас гнетет, и к заключенью

Пришел, что те обиды и неправды,

Которые мы терпим, превышают

Тот вред, что мы теперь приносим. Видя,

Куда бежит река времен, невольно

Влекомые потоком обстоятельств,

Родные мы приюты покидаем

И, улучив удобную минуту,

Весь перечень обид и оскорблений,

Что безнаказанно нам наносили,

Представить королю, — да, бесконечный

Тот перечень, что всячески и прежде

Представить мы хотели Болингброку,

Но, несмотря на все свои старанья,

Свиданья с ним добиться не могли.

Да, всякий раз, как с жалобой являлись

Мы к королю, вот именно те люди,

Что больше всех обид нам наносили,

Нас до него не допускали. Память

Опасностей, недавно миновавших,

Чей след еще не высохшею кровью

Начертан на земле, и ежедневный

Пример того, что до сих пор творится,

Заставили нас взяться за оружье,

Хоть, может быть, и не совсем законно,

И не затем, чтоб мир сломить иль даже

Хоть ветвь одну его, но чтоб, напротив,

Его в стране надежнее упрочить

И чтобы край родной им наслаждался

Не на словах одних, но и на деле.

Уэстморленд

Когда ж король не принял ваших жалоб?

Чем оскорбил он вас? и кто из близких

К нему людей был склонен вас обидеть?

Хотя один пример мне приведите,

Который бы давал вам призрак права

Скреплять божественной печатью книгу

Бессовестных, губительных восстаний

И освящать клинок кровавый бунта.

Архиепископ

Во-первых, гнет, что камнем тяготеет

Над общим всем нам братом — государством,

А во-вторых, и та несправедливость,

Чьей жертвой сделался мой брат по крови.

Уэстморленд

Беды уже поправить невозможно,

А если б и возможно, это право

Принадлежит не вам.

Маубрей

А почему бы

Вдруг и не нам, в ком память

Не умерла о тягостных ударах

Прошедшего, кем чувствуется живо

Гнет настоящего, тяжелою рукою

Наложенный на нашу честь?

Уэстморленд

Лорд Маубрей

Добрейший мой, о временах судите,

Приняв в расчет необходимость: это

Докажет вам, что не король гнетет вас,

А времена. Мне кажется к тому же,

Что вам-то, именно, едва ль возможно

Найти какой-нибудь малейший повод

Для жалобы действительной не только

на короля, но и на наше время:

Имущество, что по себе оставил

Почтенный ваш родитель — герцог Норфолк —

Возвращено сполна вам было.

Маубрей

Правда,

Но разве мой отец, по чести, право

Когда-нибудь утратил на владенье

Имением своим, чтоб надо было

Мне возвращать его потом, как милость

Особую? Король его любил,

Хоть вынужден изгнать был, уступая

Стечению несчастных обстоятельств.

Когда отец и герцог Болингброк,

Сев наконец и укрепясь на седлах,

Наперевес держали копья, шпоря

Своих коней и опустив забрала,

А сквозь отверстия стальные очи

Их _и_скрились, горя огнем отваги;

Когда трубы воинственный сигнал

Их ринуться заставил друг на друга;

Когда уже ничто не в силах было

Отвлечь отца от гр_у_ди Болингброка, —

Тогда король вдруг бросил жезл, не зная,

Что жизнь свою он бросил вместе с этим,

А также жизнь и тех, кто по доносам

Иль от меча погиб при Болингброке.

Уэстморленд

Не знаете и сами вы, лорд Маубрей,

Что говорите. Графа Герифорда

Вся Англия считала по заслугам

Достойнейшим, храбрейшим джентльменом.

Как знать еще, кого тогда бы счастье

Улыбкою своею подарило?

Когда бы ваш отец в тот день победу

И одержал над Герифордом, — славы

Не вынес бы он с Ковентри: открыто

На Норфолка страна негодовала,

Моля Создателя за Болингброка,

Которого любила, уважала,

При случае ж и чествовала громче,

Чем короля... Однако, отклонились

От дела мы. Принц Джон, военачальник

Наш, к вам прислал меня узнать причину

Восстанья вашего и известить вас,

Что он готов всех выслушать, и если

Окажется, что требованья ваши

Действительно законны, их исполнить

Немедленно, предав навек забвенью

Ваш нынешний враждебный образ действий.

Маубрей

Он вынужден такое предложенье

Нам сделать: тут расчет, а не любовь.

Уэстморленд

Так думая, не слишком ли уж много

Вы о себе вообразили, Маубрей?

Поймите же, что это предложенье

Не страхом внушено, а милосердьем.

Взгляните, вот в виду все наше войско:

Оно в себе уверено настолько,

Что в нем и мысль о страхе невозможна;

У нас в рядах имен найдется громких

Побольше, чем средь вас; солдаты ж наши

Искуснее, чем ваши в ратном деле;

Доспехи же у нас не хуже ваших; дело

Само правей, а потому понятно,

Что в мужестве не будет недостатка.

Не говорите же, что предложенье мира

Нам внушено нуждою или страхом.

Маубрей

По-моему, вступать в переговоры

Не следует.

Уэстморленд

Из этого не ясно ль,

Что сами вы стыдитесь побуждений,

Заставивших вас взяться за оружье:

Прикосновения гнилье не терпит.

Гэстингс

Принц от отца имеет полномочья

На заключение условий с нами?

Уэстморленд

Мне кажется, такие полномочья

Сопряжены с одним уж его званьем —

Военачальника. Вопрос мне странен.

Архиепископ

Коль так, милорд, возьмите этот свиток:

В нем перечень неудовольствий наших.

Пусть каждая статья условий будет

Исполнена; участники ж восстанья, —

И те, кто здесь, и те, кого нет лично, —

Оправданы пусть будут пред законом;

Когда же принц все требованья наши

Немедленно исполнить согласится

И договор подпишет, мы сейчас же

Все поспешим войти в пределы долга

И окуем мечи рукою мира.

Уэстморленд

Я свиток ваш представлю принцу Джону;

Затем, в виду обоих армий, — если

Угодно вам милорды, — мы сойдемся.

Допустит Бог — покончим распрю миром,

А нет — пускай мечи решают дело.

Архиепископ

Мы явимся.

Уэстморленд уходит.

Маубрей

Мне тайный голос шепчет,

Что этот мир едва ли будет прочен.

Гэстингс

Не бойтесь этого; условья наши

Так широки и так определенны,

Что мир, на них основанный, прочнее

Окажется, чем каменные скалы.

Маубрей

Но все-таки мы на таком счету

Останемся у короля, что будет

Ничтожнейший пустяк напоминать

Весь век ему о нашем возмущеньи.

Когда бы преданность к нему у нас

До мученичества дошла, то все же

Обвеивать нас будет ветром,

Что и зерно мякины легче будет,

И отличать зла от добра не станут.

Архиепископ

Вы ошибаетесь, милорд. Поверьте,

Давно уж утомлен король пустыми

Наветами наушников. Он понял,

Что, сея смерть, не заглушишь в себе

Мучительных и вечных подозрений,

Что казнями плодишь лишь недовольных.

Так начисто таблички вытрет он,

Из памяти изгонит всех докучных

Своих наушников, чтоб болтовня их

Не оживляла в нем воспоминаний

О тягостных потерях. Убедился

Он, кажется, вполне, что невозможно

Так выполоть страну от недовольных,

Как подозрительность его желала б.

Враги его с его ж друзьями тесно

Срослися так, что, вырывая с корнем

Врага, невольно он вредит и другу.

Порой жена сварливая ворчаньем

И ссорами раздр_а_знит мужа так,

Что он готов уже ее ударить,

Но тут она ребенка подставляет

И от себя удар отводит этим.

Такой жене подобно государство.

Гэстингс

К тому ж король предшественников наших

Так бичевал, что истрепал все розги

Свои о них: нет более орудий,

Да нет уже и сил. Как лев, лишенный

Когтей, он лишь рычит да угрожает,

Но растерзать врага уже не может.

Архиепископ

Да, это так, а потому, поверьте,

Любезнейший Лорд-Маршал, если нынче

Мы с королем, как следует, поладим,

То этот мир, как сломанная кость,

Но сросшаяся вновь, еще прочнее станет.

Маубрей

Да будет так. А! Уэстморлэнд вернулся...

Входит Уэстморленд.

Уэстморленд

Принц приближается. Угодно ль будет,

Милорды, вам на равном расстояньи

От войска с ним сойтись?

Маубрей

Благословясь,

Отправимтесь, почтеннейший епископ.

Архиепископ

Милорд, привет наш принцу передайте;

Мы явимся сейчас же вслед за вами.

Уходят.

СЦЕНА II

Другая часть того же леса.  С одной стороны входят архиепископ Йоркский, лорд Маубрей, лорд Гэстингс и

другие; с другой — принц Джон, лорд Уэстморленд, офицеры и воины.

Принц Джон

Здесь видеть вас мы рады, брат наш Маубрей.

Почтеннейший епископ, с добрым утром.

Привет сердечный мой и вам, лорд Гэстингс,

И всем другим. Архиепископ Йоркский,

Приличней бы стоять вам среди паствы,

Собравшейся при звоне колокольном

И внемлющей безмолвно толкованью

Священного Писания, чем здесь,

Закованным в железные доспехи,

При звуках труб и барабанном бое

Одушевлять толпы бунтовщиков

И обращать слова в мечи и лучший

Небесный дар — жизнь — в смерть. Как много

может

Наделать зла тот человек корыстный,

Кто, взысканный вниманьем королевским,

Взлелеянный под блеском лучезарным

Его щедрот высоких, захотел бы

Употребить во зло любовь монарха!

Вот так и вы, милорд архиепископ,

Подумайте, как высоко стоите

Поныне вы перед престолом Бога;

Ведь были вы для нас Его глашатай,

И вашей речи мы с благоговеньем

Внимали все, почти как гласу Бога.

Посредником меж благодатью Божьей

И грешными людьми вы были. Кто же

Предвидеть мог, что вы употребите

Во зло священный сан и власть прелата,

Чтоб, именем Господним прикрываясь,

Так поступать преступно и нечестно,

Как гнусный тот любимец королевский?

Под лживою личиной воли Бога

Вы подданных вооружили против

Наместника его земного, против

Законного монарха. Всю ораву

Бунтовщиков сюда согнали, чтобы

Мир моего отца смутить, а также

И мир Небес.

Архиепископ

Добрейший принц Ланкастер,

Восстали мы не с тем лишь, чтоб нарушить

Мир вашего отца. Как говорил уж

Я лорду Уэстморленду, — против воли,

Чтоб только жизнь свою обезопасить,

Мы безурядицей времен текущих

Все втиснуты в чудовищные формы

Восстания. Все требованья наши

Изложены подробно в свитке том,

Что вашему высочеству прислал я.

Отвергнув их с пренебреженьем, двор

Сам породил войны кровавой гидру.

Опасные глаза ее не трудно

Заворожить и усыпить, исполнив

Желанья наши, и повиновенье,

Освободясь от горького безумья,

Смиренно склонится к ногам величья.

Маубрей

Откажут нам, — и станем мы бороться

До истощенья сил.

Гэстингс

Коль мы падем,

Союзники заступят наше место;

Падут они — другие их заменят:

Так целый ряд несчастий народится,

И будет та борьба переходить

Из рода в род, покуда не иссякнет

В отечестве источник жизни.

Принц Джон

Гэстингс,

Не слишком ли вы близоруки, чтобы

В грядущее заглядывать так смело?

Уэстморленд

Светлейший принц, не будет ли угодно

Вам высказать им прямо ваше мненье

Насчет того, что требуют они?

Принц Джон

Я, одобряю их, и соглашаюсь

На все. Клянусь я честью царской крови

Что все намеренья отца превратно

Перетолкованы, и люди, близко

Стоящие к престолу, произвольно

Порой во зло употребляли власть.

Клянусь душой, что требованья ваши

Немедленно исполнены все будут.

Довольно вам такого обещанья?

Коль так, войска по графствам распустите,

Что сделаем и мы. Однако прежде

На месте, здесь, в виду обеих армий,

Обнимемся и дружественной чашей

Отпразднуем всю радость примиренья,

Чтоб воины, домой вернувшись, смело

Могли сказать, что видели меж нами

Восстановление любви и дружбы.

Архиепископ

Порукою нам царственное слово

Послужит ваше, принц.

Принц Джон

А я вам честью

Клянусь его сдержать, и вот за ваше

Здоровье пью, милорд архиепископ.

(Пьют.)

Гэстингс

(одному из офицеров)

Ступайте, капитан, и сообщите

Войскам известие о мире. Пусть же

Получат все, что следует, и тотчас

Домой идут. Я знаю, это будет

Приятно им. Ступайте же.

Капитан уходит.

Архиепископ

За ваше

Здоровье пью, лорд Уэстморленд.

Уэстморленд

Отвечу

Вам тем же я, почтеннейший епископ.

(Пьет.)

Когда бы знали вы, каких трудов

Мне стоило желанный мир уладить,

Вы выпили еще бы веселее;

Но вам еще видней, поверьте, будет

Впоследствии вся искренность моя.

Архиепископ

О, верю я.

Уэстморленд

Чему я рад душевно,

За ваше я здоровье пью, лорд Маубрей,

Любезнейший кузен.

(Пьет.)

Маубрей

Как раз и время

Мне пожелать здоровья, потому что

Я чувствую себя как будто дурно.

Архиепископ

Перед бедой все люди постоянно

Бывают веселы, и всех, напротив,

Пред радостью тоска одолевает.

Уэстморленд

Так будьте веселы, коль безотчетный

Порыв тоски нам радость предвещает.

Архиепископ

Вы не поверите, милорды, как отрадно,

Как на душе легко теперь.

Маубрей

Тем хуже

Для вас, когда примета справедлива.

Радостные возгласы вдали.

Принц Джон

Объявлен мир, и слышите, как громко

Приветствуют его войска.

Маубрей

Да, после

Одержанной победы эти клики

Приятны были бы.

Архиепископ

Мир — род победы,

Где обе стороны побеждены,

И ни одна потерь не потерпела.

Принц Джон

Лорд Уэстморлэнд, отдайте приказанье,

Чтоб в путь обратный шло и наше войско.

Лорд Уэстморленд уходит.

Что скажете, милорд, а не велеть ли

Обеим армиям пройти здесь мимо,

Чтоб видеть тех, с кем думали мы драться?

Архиепископ

(Гэстингсу)

Распорядитесь же, милорд, чтоб прежде,

Чем по домам идти, все войско мимо

Его высочества прошло.

Лорд Гэстингс уходит.

Принц Джон

Надеюсь,

Что эту ночь мы вместе проведем.

Лорд Уэстморленд возвращается.

Лорд Уэстморлэнд, что это значит? —

Войско, мне кажется, не трогается с места.

Уэстморленд

Светлейший принц, вы приказали с места

Не трогаться, покуда сами лично

Не скажете противного.

Принц Джон

А, вижу,

Они свои обязанности знают.

Входит Гэстингс.

Гэстингс

Высокочтимый принц, все наше войско

Уже рассеялось, спеша на север,

На запад, на восток, на юг — так, словно

Быки, ярмо с которых сняли, или

Как мальчики, бегущие из школы,

Спеша домой на отдых иль забавы.

Уэстморленд

А, Гэстингс, весть приятная! Под стражу

Я за нее возьму тебя, а также

Вас Маубрей, да и вас, архиепископ,

Как всех других, кто уличен так явно

Был в государственной измене.

Маубрей

Честно

Так поступать! Вполне достойно принца!

Уэстморленд

А разве ваш поступок — благородней?

Архиепископ

Нарушили вы данное нам слово.

Принц Джон

Когда же я вам обещал пощаду?

Я слово дал исправить непременно

Все, что на вид отцу вы выставляли,

И вновь клянусь исполнить обещанье

Свое, как следует христианину.

А что до вас касается, милорды, —

Вас должное возмездье ожидает

За дерзкий бунт и прочие поступки.

Вы начали восстанье безрассудно;

Как привели войска сюда безумно,

Настолько ж их безумно распустили.

Пусть в барабаны бьют и беспощадно

Преследуют рассеянную сволочь!..

Принадлежит не нам победа нынче,

А Господу... Эй, стража, неусыпно

Оберегать изменников до плахи,

До этого, достойного их, ложа,

Что быстро дух измены пресекает.

Уходят.

СЦЕНА III

Другая часть леса.

Гром труб и барабанов. Входит Фальстаф и встречается

с сэром Джоном Кольвилем.

Фальстаф

Как  ваше  имя, сударь? Скажите, пожалуйста, какое ваше звание и откуда вы родом?

Кольвиль

Я рыцарь, сэр. Зовут же меня Кольвилем из Долины.

Фальстаф

Хорошо;  по  имени вы — Кольвиль, по званию — рыцарь, по месту — житель долины; отныне же имя Кольвиля по-прежнему остается при вас, но по званию вы — изменник; а местом пребывания вашего будет тюрьма, а так как тюрьма долины достаточно глубокая, то вы по-прежнему останетесь Кольвилем из Долины.

Кольвиль

Вы, должно быть, сэр Джон Фальстаф.

Фальстаф

Кто  бы  я  ни  был,  я во всяком случае человек, не хуже его... Что ж, сдаетесь  вы,  сэр,  или  еще  придется  потеть  из-за  вас?  Если  так,  то берегитесь:  близким  вам  людям,  оплакивая  вашу  смерть, придется пролить столько  же слез, сколько с меня упадет капель пота. Потому, чтобы заслужить от меня пощаду, пробудите в себе и страх, и дрожь.

Кольвиль

Мне  кажется,  что  вы  —  сэр Джон Фальстаф; в этом лишь убеждении я и сдаюсь вам.

Фальстаф

Знайте,  что  в  этой  утробе  целая  школа  языков,  которые то и дело провозглашают  мое  имя.  Имей  я  брюхо хоть сколько-нибудь обыкновенное, я просто  был  бы  самым  деятельным малым во всей Европе; но брюхо мое, брюхо уничтожает меня. — А, вот наш главный военачальник идет.

Входят принц Джон Ланкастерский, Уэстморленд, Блент и другие.

Принц Джон

Пыл миловал, так прекратить погоню.

Лорд Уэстморлэнд, домой верните войско.

Уэстморленд уходит.

А, Фальстаф!.. Где вы пробыли все время?

Вы только тут являетесь, когда уж

Все кончено. Благодаря подобным

Проделкам, п_е_тли вам не миновать.

Фальстаф

Очень  будет  жаль, если так. Впрочем, я замечал, что выговоры и упреки всегда  служат  наградой за храбрость. Разве вы принимаете меня за ласточку, за  стрелу  или за пушечное ядро? Разве мое старое проворство может обладать быстротою  мысли? Я загнал до смерти более ста восьмидесяти почтовых лошадей и,  весь  еще  покрытый грязью от долгого пути, при всей девственной чистоте своего  мужества, взял сэра Джона Кольвиля из Долины, самого бешеного рубаку и  доблестного  противника.  Но  все  это  для  меня вздор! Он увидел меня и отдался  в  плен.  Я  теперь,  по всей справедливости, вместе с крючконосным римлянином могу сказать: пришел, увидел, победил.

Принц Джон

Случилось  это,  конечно,  более  благодаря  его  вежливости, чем вашим достоинствам.

Фальстаф

Не  знаю:  вот он, здесь, и здесь-то я и держу его в плену. Умоляю ваше высочество  приказать  записать  и этот подвиг в числе других славных деяний сегодняшнего  дня,  а  не  то,  клянусь  Господом,  я смогу из него сочинить балладу   и  издать  с  моим  портретом  на  заголовке.  На  картинке  будет изображено, как Кольвиль целует мне ногу. Да, если вы вынудите меня на такую крайность, поверьте честному слову дворянина, если вы не покажетесь рядом со мною  позолоченными двухпенсовыми монетами, и если я, на светлом небе славы, не  затмлю  вас  так  же,  как  полный месяц затмевает блеск звезд небесных, которые,  сравнительно с ним, кажутся просто булавочными головками. Воздайте же мне заслуженную справедливость: должна же доблесть быть превознесена.

Принц Джон

Твою доблесть вознесть тяжело.

Фальстаф

Так окружите ее сиянием.

Принц Джон

Она слишком мутна, чтобы сиять.

Фальстаф

Так  сделайте  для нее, что угодно, только, добрейший принц, непременно что-нибудь, от чего бы мне польза была: свое же благодеяние называйте потом, как хотите.

Принц Джон

Так тебя звать Кольвилем?

Кольвиль

Да, это так.

Принц Джон

Ты известный бунтовщик, Кольвиль.

Фальстаф

А в плен его взял человек еще более известный.

Кольвиль

Такой же я, милорд, как все другие;

Но если б я повелевал сегодня,

Победа стоила б дороже вам.

Фальстаф

Не  знаю,  что стоило принцу подкупить других, но ты, как добрый малый, отдался мне даром. Спасибо тебе за это.

Уэстморленд возвращается.

Принц Джон

Окончена расправа с беглецами?

Уэстморленд

Окончена: отозваны войска.

Принц Джон

А Кольвиля с сообщниками тотчас

Отправить в Йорк и там казнить! Возьмите

Его вы, Блент, да только хорошенько

Смотрите, чтобы он не убежал.

Блент и другие уводят Кольвиля.

Мы ж ко двору отправимся, милорды.

Родитель мой, король, — как извещают

Меня из Лондона, — опасно болен.

Пусть лучше весть о нынешней победе

Опередит приезд наш. Возлагаем,

Лорд Уэстморленд, на вас мы порученье

Его величество приятной вестью

Обрадовать, а сами вслед за вами

Отправимся.

Фальстаф

А мне, светлейший принц,

Чрез Глостершир отправиться позвольте.

Прибыв же ко двору, молю вас слезно,

И обо мне замолвить хоть словечно.

Принц Джон

Сэр Фальстаф, я по одному уж сану

Аттестовать вас должен буду лучше,

Чем вы того достойны. До свиданья.

Все, кроме Фальстафа, уходят.

Фальстаф

Хорошо,  если  бы у тебя хватило на это ума, и было бы это лучше твоего герцогства.  Могу душой поручиться, что этот хладнокровный молокосос меня не любит:  и  не один человек в мире не в силах рассмешить его... что, впрочем, нисколько  не  удивительно,  так  как  он вина не пьет! От этих благонравных юношей никогда много прока не бывает, и блистательно они никогда не кончают. Постное  питье  их  заодно с значительным употреблением в пищу, рыбы до того охлаждает  в них кровь, что заставляет их страдать какой-то бледной немочью, и  когда  они  женятся, то производят на свет лишь девиц. Все они глуповаты, все  трусы;  впрочем,  и  многие  из  нас  были  бы  такими  же,  если бы не подкреплялись  горячительными  напитками.  Хороший  херес  вдвойне  полезен. Во-первых,  он, бросаясь вам в голову, высушивает в мозгу все окружающие его глупые, пошлые и мрачные пары, делает его сметливым, живым, изобретательным, нарождает  в нем игривые, веселые, пылкие образы, которые, переходя в голос, то  есть  на  язык,  принимают вид милых, остроумных шуток и выходок. Второе полезное  действие  хорошего хереса состоит в том, что он горячит кровь. Без него  печень  бывает  бледная, почти белая, а это служит знаком слабодушия и трусости;  херес  же  разогревает  ее  и  заставляет кровь бросаться изнутри наружу,  в  крайние оконечности. Он воспламеняет лицо, которое, словно маяк, всем  силам  маленького  королевства,  называемому  человеком,  подает  знак вооружаться  и  ополчаться,  и  тогда  все  мелкие  жизненные  полчища,  все второстепенные   внутренние   духи   столпляются   вокруг   главного  своего предводителя  — сердца, а оно, довольное и гордое такою свитой, отваживается на  всевозможные  подвиги.  Да,  вся  храбрость  человеческая  происходит от хереса,  так  что  вся  военная  наука без хереса — ноль, потому что один он приводит  все  в  действие,  а  вся  ученость  —  золотая  шахта, охраняемая дьяволом,  пока херес не примется разрабатывать ее и не придаст ей цену. Вот оттого  принц  Гарри  и  храбр,  что он холодную кровь, перешедшую к нему по наследству от отца, словно тощую, бесплодную и обнаженную почву, смачивает и возделывает  таким  плодотворным  средством,  как  херес. Да, потому-то он и горяч,  и  храбр.  Имей  я  даже  тысячу  сыновей,  первое житейское правило мудрости,  которое  я  постарался  бы внушить им, было бы: бойся водянистого пойла и утоляй жажду только горячительными напитками.

Входит Бардольф.

Что нового, Бардольф?

Бардольф

Войско распущено и все уже разбрелись по домам.

Фальстаф

Пусть  себе,  разбрелись!  Я  же  отправлюсь через Глостершир и заеду в гости  к  некоему  эсквайру,  мистеру  Роберту  Шэллоу.  Я уже подразмял его немного  между  большим и указательным пальцами, и скоро буду из него печати лепить. Идем отсюда.

Уходят.

СЦЕНА IV

Иерусалимская палата в Вестминстере.

Входят король Генрих, герцог Кларенс, принц

Гомфрей, граф Уорик и другие.

Король Генрих

Итак, почтенные милорды, только б

Послал Господь исход благополучный

Волнениям, что обливают, кровью

Порог отечества, мы, неотложно

Вооружась мечом благословенным,

Войска бы повели в Святую Землю.

Готовы корабли, готовы люди.

Наместники способные, что в наше

Отсутствие страной бы управляли,

Назначены; все клонится как будто

К осуществлению мечты давнишней.

Теперь же вся задержка только в том,

Чтоб самому поправиться немного

Да северных мятежников заставить

Склониться под ярмо законной власти.

Граф Уорик

Сомненья нет, что Бог пошлет нам скоро

Здоровье и победу.

Король Генрих

Сын наш Глостер,

Где старший брат?

Принц Гомфрей

Мне говорили, будто

Отправился он в Виндзор на охоту.

Король Генрих

Не знаешь, с кем?

Принц Гомфрей

Нет, государь, не знаю.

Король Генрих

Не с ним ли брат другой твой — Томас Кларенс?

Принц Гомфрей

Нет, Кларенс здесь милорд.

Принц Кларенс

Чего желает

Отец и государь мой?

Король Генрих

Ничего,

Помимо счастия тебе. Что значит,

Что не пошел и ты сегодня с братом?

Наследный принц к тебе расположен;

Зачем же от него сам так упорно

Ты удаляешься? Ведь, брат любимый

Ты у него. Цени же это, сын мой:

Когда умру, ты можешь сделать много

Хорошего другим своим братьям,

Благим посредником служа меж ними

И королем. Смотри же, не чуждайся

Его; любви его не притупляй

Холодностью, а равнодушьем — выгод

Себя же не лишай. И добр, и ласков

Твой старший брат ко всем, кто сам к нему

Внимателен. Отверста постоянно,

Как день, его рука для милосердья;

Но не забудь: в минуты раздраженья

Он, как зима, суров и гнев его

Неукротим, как ветер предрассветный.

Поэтому сображаться надо

С расположением его: коль весел,

Жури его, не заходя, однако,

За должные пределы уваженья;

А коль угрюм, не подступайся лучше,

Покуда в нем, как кит, попавший на мель,

Не стихнет страсть от собственных усилий.

Так изучи все это хорошенько, —

И для своих друзей щитом ты будешь;

Для братьев же — тем обручем бесценным,

Что в целости бочонок сохраняет,

В котором кровь их общая таится,

И этим их от яда наговоров,

Что подольет в их отношенья время, —

Ты защитишь, будь этот яд опасней,

Чем аконит, и взрывчатей, чем порох.

Принц Кларенс

Заботливо исполню я все это.

Король Генрих

Так почему ж ты на охоту в Виндзор

С ним не пошел?

Принц Кларенс

Да он не на охоте;

Он в Виндзоре обедает сегодня.

Король Генрих

Не можешь ли сказать мне, с кем?

Принц Кларенс

Да с Пойнсом

И с прочими любимцами своими.

Король Генрих

Да, вечно так: чем плодородней почва,

Тем более на ней родится плевел,

И Гарри мой — подобие живое

Мое в дни юности — усеян ими.

Поэтому не так кончины близость

Меня страшит, как мысль о том, что будет

С отечеством, когда меня не станет.

Кровавыми слезами плачет сердце,

Когда воображу все беспорядки

И смуты все, которые придется

Увидеть вам вслед за моей кончиной.

Как быстро к гибели на крыльях буйных

Страстей своих помчится сын мой Гарри,

Когда над ним узды уже не будет,

Когда его советниками станут

Безумный крови пыл да своеволье,

А расточительность получит средства

Для исполненья всех затей безумных!

Граф Уорик

Вы, государь, к нему несправедливы:

Товарищей своих он изучает,

Как новый для него язык чужой,

Для полного владения которым

Узнать порой необходимо даже

И непристойные слова, чтоб позже

Их избегать, гнушаться ими. Так же

Со временем наследный принц покинет

Товарищей своих, как покидают

Негодные слова; сама же память

О них ему образчиком послужит

Иль маркой, чтоб судить о прочих людях,

И нынешний беспутный образ жизни

На пользу же потом ему послужит.

Король Генрих

Нет, и пчела, раз научившись в падаль

Свой мед носить, уж никогда не может

От пагубной привычки отрешиться...

А, Уэстморленд!

Входит Уэстморленд.

Уэстморленд

Здоровья вам желаю

Я, государь, и радостных известий

Еще крупнее тех, что приношу я.

Ваш сын — принц Джон — целует вашу руку.

Архиепископ Йоркский, Маубрей, Гэстингс

И прочие мятежники все каре

Закона преданы. Мечи крамолы

Уж вложены в ножн_ы_, и ветвь оливы

Желанный мир повсюду водружает.

Как это все случилось, вам расскажет

В свободный час вот это донесенье.

(Подает свиток.)

Король Генрих

Лорд Уэстморленд, весенняя вы птичка,

Что, под исход зимы, своею песнью

Приветствует восход светила дна.

Входит Xаркоpт.

Вот новые еще приносят вести.

Харкорт

Вас, государь, да сохранит навеки

Создатель от врагов, и коль посмеют

Они восстать, да сокрушит Он их,

Как тех, о ком я с вестью к вам являюсь.

Нортемберленд и Бардольф с сильным войском

Из англичан и из шотландцев Йоркским

Разбиты ш_е_рифом. Как было дело,

Вам сообщит подробно этот свиток.

(Вручает его.)

Король Генрих

О, почему такие вести, Боже,

Лишают сил меня? Неужто счастье

К нам с полными руками не приходит

И буквами ужаснейшими пишет

Все лучшие свои слова? Желудок

Дает оно здоровый беднякам,

А пищи — не дает; богатым пищу

Дает, а вместе с тем — больной желудок.

Кому всего дается вдоволь, тот

Ничем уже не в силах насладиться:

Порадоваться я хоть и желал бы

От всей души вестям таким приятным,

Но силы нет уже; мут_и_тся зренье,

И голова круж_и_тся... Как мне дурно!..

О, помоги, Создатель!

(Лишается чувств.)

Принц Гомфрей

Успокойтесь!..

Бог милостив...

Принц Кларенс

О, царственный отец мой!

Уэстморленд

Державный Государь наш, постарайтесь,

Оправиться!

Граф Уорик

Вы, принцы, не тревожьтесь:

Ведь с королем подобные припадки,

Вы знаете, случаются нередко.

Побольше воздуха, и он сейчас же

Придет в себя.

Принц Кларенс

Нет, он таких страданий

Не вынесет... Заботы, напряженье

Душевных сил — пробить успели щели

В стене, которая была защитой

Могучему и царственному духу,

Так что чрез них жизнь улететь готова.

Принц Гомфрей

Народная молва меня пугает:

О зн_а_меньях каких-то ходят слухи;

Толкуют о рождениях, идущих

Вразрез с законами природы. Время

И то свое теченье изменило,

Перескочив чрез несколько недель,

Как бы найдя их спящими.

Принц Кларенс

Река же,

Как говорят, три раза приливала

Без промежуточных отливов. То же, —

Как древнее преданье уверяет, —

Случилось и пред тем, как умер прадед

Наш Эдуард.

Граф Уорик

Потише говорите;

Король в себя приходит.

Принц Гомфрей

Этот

Припадок, нет сомнения, в могилу

Его сведет.

Король Генрих

(приходя в себя)

Милорды, уложите

Меня в постель... но только осторожней...

Его укладывают на постель в другой комнате.

Да не шумите здесь. Как я желал бы,

Чтобы музыки чарующие звуки

Усталый дух мой усладили.

Граф Уорик

Тотчас

В ту комнату поставить музыкантов.

Король Генрих

А царский мой венец со мною рядом

Пол_о_жите вы здесь же на подушку.

Принц Кларенс

Смотрите, как глаза его ввалились,

Как изменился он!

Граф Уорик

Милорды, тише...

Пожалуйста потише.

Входит принц Генрих.

Принц Генрих

Где брат Кларенс?

Принц Кларенс

Я здесь, и весь в слезах.

Принц Генрих

Что это значит? —

Дождь в комнате, а на дворе ни капли.

Не хуже ль королю?

Принц Гомфрей

Гораздо хуже.

Принц Генрих

Дошла ли до него весть о победе?

Коль нет еще, сказать ему скорее.

Принц Гомфрей

От радости ему вдруг стало хуже.

Принц Генрих

Когда виной его болезни радость,

То скоро он поправится.

Граф Уорик

Потише,

Милорды! Вас, добрейший принц, я тоже

Попросил бы говорить потише: хочет,

Мне кажется, уснуть король.

Принц Кларенс

Уйдемте

В другую комнату.

Граф Уорик

(Принцу Генриху)

Угодно будет

И вам уйти отсюда?

Принц Генрих

Нет, останусь,

Я с королем.

Все, кроме принца Генриха, уходят.

Зачем же на подушку

Здесь и его корону положили?

С ней рядом спать довольно беспокойно...

Блестящая игрушка! Золотая

Виновница заботы! Как часто гонишь

Ты благодатный сон от век державных —

И вдруг отец кладет тебя с собою!..

Он спит, но все ж едва ль на половину

Так крепко и так сладко, как последний

Бедняк, чело платчишком обвязавший,

Всю ночь храпит... О, гордое величье,

Какое ты мучительное бремя

Для тех, кому на плечи тяжко ляжешь!

Ты — то же, что богатые доспехи,

Надетые на тело в знойный день:

Ты жжешь того, кому охраной служишь.

У врат его дыханья, вот, пушинка

Ничтожная лежит — не шелохнется,

Когда бы он дышал, пушинка эта

Воздушная, конечно б, шевелилась.

О, мой отец, действительно, уснул ты

Тем крепким сном, что стольких властелинов

Родной страны с короной королевской

Успел уже развесть. О, государь мой,

Горючими слезами, скорбью сердца

Обязан я почтить твою кончину,

И эту дань любви моей сыновней

Ты от меня, отец, сполна получишь,

Как получу я от тебя корону —

Законное наследие по крови.

(Надевает на голову корону.)

На мне она, и на челе же этом

Да сохранит ее Господь! Пускай же

Теперь хотя б все силы мира в руку

Одну гигантскую соединятся,

Им не сорвать с меня короны! Так же

Ее я сыну передам в наследство,

Как получил и от отца законно!

Да будет так.

(Уходит.)

Король Генрих

(просыпается и зовет)

Лорд Уорик, Глостер, Кларенс!

Входят граф Уорик и другие.

Принц Кларенс

Король, мне кажется, зовет.

Граф Уорик

Что будет

Вам, государь, угодно? Лучше ль вам?

Король Генрих

Зачем оставили меня, милорды,

Вы одного?

Принц Кларенс

Мой повелитель, брата

Мы Гарри здесь оставили. Хотел он

Здесь посидеть и присмотреть за вами.

Король Генрих

Где ж он теперь? Хочу его я видеть...

Его здесь нет.

Граф Уорик

Вот эта дверь открыта:

Принц Генрих чрез нее ушел, должно быть.

Принц Гомфрей

Чрез комнату, где все мы находились

Наследный принц не проходил.

Король Генрих

А где же

Корона? Взять кто смел ее с подушки?

Граф Уорик

Когда мы все отсюда уходили,

Она была на месте.

Король Генрих

А, принц Уэльский,

Должно быть, взял ее. Так позовите

Его скорей.

Граф Уорик уходит.

Неужто нетерпенье

Его так велико, что даже мой

Минутный сон за смерть он принимает?

Такая выходка придет на помощь

К болезни, чтобы мой конец ускорить

Вот дети каковы! и как природа

В нас возмущается поспешно, если

Иль власть, иль золото ей целью служат!

Вот для чего мы, глупые отцы,

О будущем детей хлопочем, гоним

Спокойный сон от глаз, трудами — кости,

А голову — заботами ломаем;

Вот для чего так золото мы копим

И громоздим тлетворные те груды

С таким усилием; вот для чего

Мы учим их искусствам, как и делу

Военному. Все мы подобны пчелке,

Сбирающей с цветов дань сладких соков:

Вот с лапками, облепленными воском,

И с рыльцами, наполненными медом,

Мы, как она, в родной стремимся улей,

Чтоб, как ее, нещадно нас убили,

В награду за наш труд. И эта горечь

Когда ж отцу на долю выпадает?

Когда и так уже почти он умер!

Уорик возвращается.

Где, где же он, дождаться не хотевший,

Пока его союзница — болезнь

Окончит дни мои!

Граф Уорик

Монарх державный,

В соседней комнате нашел я принца

В таких слезах, в печали столь глубокой,

Что, глядя на него, само злодейство,

Что целый век свой кровью упивалось,

Омыло б нож слезою состраданья!

Он будет здесь сейчас.

Король Генрих

Зачем корону

Он взял мою?.. Вот, кажется, я слышу

Его шаги.

Принц Генрих входит.

Пойди сюда, мой Гарри.

Милорды, вы ж уйдите и оставьте

Нас здесь одних.

Все, кроме короля и принца Генриха, уходят.

Принц Генрих

Надеяться не смел я,

Что раз еще я голос ваш услышу.

Король Генрих

Сын дорогой, отцом той мысли было

Желание твое. Да, чересчур уж долго

Живу на свете я; тебе я в тягость.

Неужто до того ты алчешь власти

И моего престола, что бороться

Не в силах был с желаньем малодушным

До времени надеть мою корону?

О, глупый юноша! тебя задавит

Величие, которого ты ждешь.

Недолго ждать еще придется. Ветер,

Что облако моей державной власти

Поддерживал, так слаб, что скоро-скоро

Оно должно упасть; уж день мой меркнет.

Похитил ты мою корону, Гарри,

Когда чрез несколько часов и так бы

Она твоей была без преступленья.

В мой смертный час скрепил моей печатью

Все прежние мои предположенья:

Вся жизнь твоя показывает ясно,

Что ты меня не любишь, и хотелось

Тебе, чтоб я в печальный час кончины

Своей, вполне в том убедился. Мысли

Твои — что тысячи кинжалов: их ты

Сам отточил о каменное сердце

Свое, чтоб истерзать мне ими душу

В последние минуты жизни. Разве

Ты подождать не мог и получаса?

Ступай же, сам копай мою могилу!

Колоколам церковным веселее

Вели звонить, чтоб возвещали громче

Они не смерть мою, а воцаренье

Твое, давно желанное; все слезы,

Что оросить должны б мою гробницу,

Пусть обратятся в мирру, чтоб ей смазать

Твое чело на царство с бренным прахом.

Смешай меня и предоставь в добычу

Червям того, кому обязан жизнью!

Моих сановников сменяй скорее;

Уничтожай мои постановленья;

Ударил час насмешек над порядком:

Ведь на престол вступает Генрих Пятый!

Ликуй теперь тщеславие! Долой

Величье царское! Посторонитесь

Все мудрые советники! А сволочь

Беспутная, шуты и обезьяны —

К английскому двору скорей стекайтесь

Со всех сторон, другие государства

От погани такой освобождая.

Коль где-нибудь в соседнем государстве

Бездельник есть, умеющий кривляться,

Пить мертвую, плясать и сквернословить,

Беспутствовать все ночи напролет,

Да убивать, да грабить, совершая

Древнейшие грехи в новейшей форме,

Пусть государство то спокойно будет:

Бездельник уж его не потревожит.

Ведь Англия двойною позолотой

Тройною грязь его прикрыть сумеет:

Он в Англии найдет не только место,

Но и почет, и власть — все потому лишь,

Что королем теперь в ней Генрих Пятый,

Который, сняв намордник воздержанья,

Обуздывать умевший в нем пороки,

Как лютый пес, терзает беспощадно

Все чистое. О, бедная отчизна,

Междоусобием больная! если

Заботливость моя была не в силах

Воздерживать тебя от беспорядков,

Чт_о_ станется с тобой, когда вожатым

Твоим, увы! сам беспорядок будет?!

Ты в прежнюю пустыню обратишься,

Сплошь населенную волками, так же,

Как некогда с тобою это было!

Принц Генрих

О, государь, простите! Если б слезы,

Душившие меня, одно хоть слово

Мне дали высказать, печали вашей

Излиться я вполне бы не дал, раньше

Прервав укор и нежный ваш, и горький.

Смотрите, вот она — корона ваша:

Надолго пусть Бесмертный Венценосец

Венец земной за вами сохраняет,

И если я когда-либо в короне

Хоть что-нибудь иное видел, кроме

Блистательной эмблемы вашей славы

И вашего ж величья, пусть навеки

В униженно смиренном положеньи,

В каком стою пред вами, — повинуясь

Велениям любви и уваженья, —

Останусь я. Сам Бог тому свидетель,

Какой тоской мне сердце защемило,

Когда, войдя сюда, я не заметил

В вас признака малейшего дыханья.

Когда я лгу, пускай умру с печатью

Бесславия, не доказав отчизне,

Что на меня взирает с недоверьем, —

Как искренно отныне я решаюсь

Все прошлое раскаяньем загладить.

Я подошел, чтоб посмотреть на вас;

Вдруг мне почудилось, что вы скончались,

И, полумертвый сам от этой мысли,

С укором я к короне обратился,

Как будто понимать она могла

Мои слова. Я говорил: "Заботы,

Которые с тобою неразлучны,

До времени сгубили дух и тело

Любимого родителя. Хотя ты

И скована из лучшего металла,

Но для меня ты хуже несравненно

Того, что жизнь поддерживает в людях

Целебною способностью своею.

Тебя все чтят, тебя все превозносят,

А между тем, не ты ли загубила

Того, кто столько лет так безупречно

Тебя носил?!". С таким укором горьким

Я и надел ее, чтоб с ней, по долгу

Достойного преемника, сейчас же

Вступить в борьбу, как с беспощадно лютым

Врагом, отца любимого убившим

Здесь, на моих глазах. Но если радость

Хотя б на миг в душе моей проснулась,

Иль гордости порыв неукротимый

Затрепетал в осиротелом сердце,

Иль если, наконец, приветом встретил

Я восходящую зарю величья, —

Пусть никогда Создатель не дозволит,

Чтоб моего чела венец коснулся;

Пусть буду я ничтожнейшим вассалом,

Когда-либо колена преклонявшим

С тоской и трепетом пред блеском трона.

Король Генрих

О, Гарри мой, не Небо ль вразумило

Тебя унесть ее, чтоб оправданьем

Разумным ты в отце еще усилил

Его любовь? Поближе сядь к постели,

Мой сын, и выслушай, как мне сдается,

Последний мой совет. Известно Богу,

Каким путем извилистым и темным

Я добралс_я_ до власти королевской,

И лишь Ему да мне известно, Гарри,

С каким трудом, с какой тревогой вечной

Удерживал я на челе корону.

Тебе она достанется при лучших

Условиях, прямей, законней, ибо

То черное, пред чем не отступал я,

Чтоб до нее добраться, все в могилу

Со мной сойдет. Да, на челе моем

Казалась всем она символом власти,

Захваченной рукою дерзновенной.

В живых еще немало сохранилось

Людей, которые мне помогали

Отнять ее у Ричарда, и это

Немало смут кровавых порождало,

Губило мир страны. Тебе известно,

Каким опасностям я подвергался

От этого; вся жизнь моя лишь рядом

Сплошных тревог была; с моею ж смертью

Здесь многое изменится: что миру

В моих руках добычею казалось,

То перейдет к тебе уже по праву.

Хоть будешь ты стоять на троне тверже,

Чем я стоял, однако притязаний

Вокруг тебя так много, что едва ли

И положение твое считать возможно

Вполне упроченным. Друзья мои —

Они же пусть все будут и твоими —

Еще недавно так когтей лишились

И жал своих. Возвыситься, конечно,

Мне помогли кровавые услуги

Таких друзей; могуществом, однако,

Своим они могли меня и свергнуть;

Поэтому иных я уничтожил,

Других хотел вести в Святую Землю,

Чтоб н_е_ дали им праздность и покой

Возможности попристальней вглядеться

В мои права, а потому, мой Гарри,

Поставь себе за правило — почаще

Вести войну в странах далеких, чтобы

Внимание умов непостоянных

Тем развлекать и заставлять в походах

Былое забывать навек... О, как бы

Мне многое сказать еще хотелось,

Но грудь моя истощена, и силы

Нет больше продолжать... Великий Боже,

Прости мне путь, которым я короны

Достиг, и укрепи ее за сыном!

Принц Генрих

О, повелитель мой, ее не вы ли

Приобрели, носили, сохраняли

И передали мне? — Теперь сомненью

Не подлежат мои права. Сумею

Их отстоять я против всей вселенной.

Входят принц Джон, другие принцы, граф

Уорик и прочие лорды.

Король Генрих

Смотри, смотри вот брат твой — Джон Ланкастер —

Идет сюда!

Принц Джон

Здоровье, мир и счастье

Вам, мой отец и государь!

Король Генрих

Приносишь

Ты счастье мне и мир, но не здоровье:

Оно, увы, на юношеских крыльях

От ветхого пенька уж отлетело.

Увидел я тебя, а вместе с этим —

Конец земных заботам. Где лорд Уорик?

Принц Генрих

Он здесь, милорд.

Граф Уорик подходит ближе.

Король Генрих

(Уорику)

Скажите, как зовется

Тот зал, где я лишился чувств?

Граф Уорик

Зовется

Иерусалимским он.

Король Генрих

Ну, слава Богу! —

Там жизнь моя окончиться должна.

Давно уже мне предсказали, будто

В Иерусалиме я умру. Все думал

Поныне я, что это будет там,

В Святой Земле... Милорды, отнесите

Меня скорей опять туда: желаю

Я умереть в Иерусалимском зале.

Уходят.

ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ

СЦЕНА I

Глостершир. Комната в доме Шэллоу.

Входят Фальстаф, Шэллоу, Бардольф и паж.

Шэллоу

Нет,  сэр!  Клянусь  петухом и сорокой, я вас нынче не отпущу. (Зовет). Эй, Дэви!

Фальстаф

Как хотите, мистер Шэллоу, а вы должны меня извинить...

Шэллоу

Не  хочу  извинять и не извиню; никаких извинений я не допускаю, да и к чему извинения? Потому я и не извиню вас. Эй, Дэви, где ты?!

Дэви входит.

Дэви

Я здесь, сэр.

Шеллоу

Дэви,  Дэви,  Дэви, Дэви... Дай мне вспомнить, Дэви... дай вспомнить... Ах, да! позови сюда повара... Уильяма... — Нет, сэр Джон, никаких извинений!

Дэви

Этого  поручения, сэр, как хотите, исполнить я не могу... да к тому же, чем мы засеем тот большой клин? Пшеницей, что ли?

Шеллоу

Да,  Дэви,  пшеницей, красноколоской... Позови же Уильяма... Найдется у нас еще пара голубей?

Дэви

Как  не  найтись, сэр. Да вот еще тут счет от кузнеца за ковку лошадей, да еще плуг он чинил.

Шэллоу

Проверь счет и расплатись. — Нет, нет, сэр Джон, ни за что не извиню!

Дэви

Еще, сэр, вот что: нам новое ушко к ведру необходимо нужно... да еще не забудьте  вычесть сколько-нибудь с Уильяма за мешок; он его на той неделе на Гинклейском базаре потерял.

Шэллоу

Так,  так,  надо  вычесть...  Так  вот,  Дэви...  парочку голубчиков да парочку  курочек,  да ножку баранины, да еще чего-нибудь повкуснее... Скажи, чтоб Уильям этим хорошенько занялся.

Дэви

Стало быть, военный-то господин ночевать останется?

Шэллоу

Да,  останется.  Хочу  хорошенько  угостить  его. Иметь при дворе друга лучше,  чем  целый  пенни в кошельке... Обращайся получше и с его прислугой; это  такие  канальи, что, того и гляди, ни за что, ни про что, растрепят мое имя на весь свет.

Дэви

Растрепанней-то  их  самих и быть никого не может. Белье на них — упаси Господи! — одни лохмотья.

Шэллоу

Недурно сказано, Дэви... ступай, однако, по делам.

Дэви

Я  вот  о  чем  попрошу  вас,  сэр:  решите в пользу Вильяма Вайзора из Уинкота дело его с Климентом Перкесом из замка.

Шэллоу

На  этого  Вайзора только и слышны одни жалобы. Насколько мне известно, он отчаяннейший негодяй.

Дэви

Вполне  согласен  с  вами,  сэр:  он  мошенник... Но, видит Бог, сэр, и мошеннику  хоть  когда-то  следует  ожидать  поблажки  по  просьбе приятеля. Честный человек и сам способен защищаться, а негодяй — нет. Я вот уже восемь лет верой и правдой служу вашей чести, сэр... да-с, целых восемь лет. И если я   каких-нибудь   раз   шесть   или  семь  в  год  не  в  состоянии  помочь приятелю-мошеннику  и  защитить  его против честного человека, то, значит, я мало  пользуюсь  вашим расположением. Этот негодяй для меня честнейший друг, сэр, потому я и прошу вашу милость решить дело в его пользу.

Шэллоу

Хорошо, увидим... Ничего дурного он во всяком случае от меня не увидит. Однако, за дело, Дэви. (Дэви уходит.) Где же вы, сэр Джон... Ну, ну, ну, без отговорок!..  Снимайте-ка  сапоги,  сэр.  —  Дайте  мне  вашу  руку,  мистер Бардольф.

Бардольф

Очень рад видеть вашу милость.

Шэллоу

Благодарю  тебя  от всей души, любезнейший Бардольф. (Пажу). И ты тоже, большой человек, добро пожаловать. Идемте, сэр Джон.

Фальстаф

Сию  минуту,  мистер  Роберт  Шэллоу.  (Шэллоу уходит.) Присмотри-ка за нашими  ло- шадьми, Бардольф. (Бардольф уходит; за ним паж.) Если бы меня на четыре  части  распилить,  из меня вышло бы четыре дюжины таких отшельничьих посохов,   как  этот  Шэллоу.  Удивительно,  право,  слышать,  какое  полное соответствие  существует  между его умом и умом его прислуги. Она, постоянно глядя  на  хозяина,  невольно  стала  смахивать  на придурковатого сельского слугу,  а  он усвоил себе ухватки судейского холопа. Умы их сочетались таким тесным браком, что так и идут рядышком, словно стая диких гусей. Если бы мне чего-нибудь  было  нужно  от самого Шэллоу, я бы первым делом подольстился к его слуге, зная, что и хозяин, и слуга как бы один человек; если же мне было бы  необходимо чего-нибудь добиться от прислуги, я бы подластился к хозяину, видя  ясно, что никто не имеет над прислугой такой власти, как он. Известное дело,  что  и  ум,  и  глупость  прилипчивы  и что ими можно заразиться, как болезнями,  потому  людям  надо  строго  выбирать  компанию,  с  которой они водятся.  Взяв  Шэллоу темой для своих рассказов, я буду ими смешить принца, по  крайней  мере,  в  продолжение шести месяцев, то есть четырех судебных и двух  долговых  сроков,  и  будет  у  меня принц хохотать без интерваллумов. Удивительно,  какое  действие  производят  на  людей  выдумки, приправленные крепким  словцом,  или  смехотворные  шутки, сказанные с угрюмым выражением. Особенно  сильно  действует это на молокососов, еще не испытавших, что такое ломота  в  плечах! Да, принц будет хохотать до того, что лицо его примет вид скомканного промокшего плаща.

Шэллоу

(за сценой)

Сэр Джон!

Фальстаф

Иду, мистер Шэллоу, иду! (Уходит).

СЦЕНА II

Комната в Вестминстерском дворце.

Граф Уорик и верховный судья одновременно

входят с разных сторон.

Граф Уорик

А, здравствуйте, милорд-судья! Куда вы?

Судья

Ну, что король?

Граф Уорик

Ему теперь отлично:

Окончились заботы.

Судья

Но надеюсь,

Не умер он?

Граф Уорик

Он _о_тдал дань природе:

Для нас он более не существует.

Судья

Зачем не взял он и меня с собою!

Всю жизнь ему я верою и правдой

Служил. За то различные гоненья

Начнутся на меня.

Граф Уорик

И в самом деле,

Мне кажется, что молодой король

Не очень к вам расположен.

Судья

Да, знаю,

А потому готов на все, что время

Нам настоящее покажет. Хуже

Того, что мысль моя рисует, верно,

Не может быть.

Граф Уорик

Милорд, смотрите,

Идут сюда печальные сироты

Умершего монарха. Если б только

Живой монарх по качествам мог равен

Быть худшему из остальных трех братьев!

О, сколько бы сановников тогда

Осталось на местах, а нынче первым

Им утекать придется восвояси,

Благодаря бездельникам.

Судья

Вы правы,

И я боюсь, что все верх дном пойдет.

Входят принцы — Джон, Гомфрей и Кларенс; за

ними лорд Уэстморленд и другие.

Принц Джон

(Уорику)

А, здравствуйте, кузен наш! С добрым утром.

Принц Гомфрей и принц Кларенс

Да, здравствуйте!

Принц Джон

Мы сходимся, как люди,

Что говорить отвыкли.

Граф Уорик

Наше горе

Так велико, что не до разговоров.

Принц Джон

Мир и покой пошли тому, Создатель,

Кто так нас огорчил.

Судья

О, лишь бы только

Избавил Бог от б_о_льших огорчений!

Принц Гомфрей

Добрейший лорд, лишились в самом деле

Вы друга в короле, и я поклясться

Готов, что на лице у вас не маска,

А настоящая печаль.

Принц Джон

Не знает

Никто еще, чт_о_ дальше будет с нами,

Но больше, чем других, вам ждать худого

Приходится. Мне это очень больно,

И я б желал, чтоб вышло все иначе.

Кларенс

Да, угождать вам Ф_а_льстафу придется,

А это значит — плыть против теченья

Всех ваших, свойств.

Судья

Светлейшие милорды,

Руководимый духом беспристрастья,

Я поступал поныне, как велела

Мне честь моя, а потому не стану

Молить теперь о милости позорной.

Коль совесть чистая и правда пользы

Не принесут, немедленно пойду я

К покойному монарху. Пусть узнает

Он, кто меня за ним отправил следом.

Граф Уорик

Король идет.

Входит король Генрих V, за ним свита.

Судья

Вам доброго здоровья

Я, государь, у Господа молю.

Король

Мне в этой царственной одежде, право,

Совсем не так удобно, как, быть может,

Вам кажется, милорды.

(Братьям)

Отчего же

Какой-то страх заметен в вашем горе?

Не в Турции находимся мы с вами,

Друзья, а в Англии; не Амурату

Наследует здесь Амурат, а Генрих —

Такому ж Генриху. Грустите, братцы,

Коль грустно вам. Печаль понятна ваша,

И выражается у вас на лицах

Она так царственно, что сам примеру

Я вашему последовать намерен,

Но только грусть я в сердце затаю.

Грустите, да! — но в меру. Не забудьте,

Что общая у нас причина горя;

А что меня касается, я клятву

Даю, что буду вам отцом и братом.

Я на себя возьму заботы ваши,

Любите лишь меня... Да, плачьте, плачьте

О Генрихе умершем; буду плакать

О нем и я; но помните, на свете

Живой еще есть Генрих. Он сумеет

Всю вашу скорбь в веселье превратить.

Принцы Джон, Гомфрей и Кларенс

Другого мы и ожидать не можем от вашего

величества.

Король

Как странно

Все на меня вы смотрите, милорды...

В особенности вы, судья верховный.

Вы кажется убеждены заране,

Что вас я не люблю.

Судья

В одном лишь, ваше

Величество, я убежден вполне,

А именно, что ничего не сделал

Достойного быть вами нелюбимым.

Король

Вот как, милорд! Вам кажется, что может

Король забыть бесследно оскорбленья,

Что некогда вы принцу наносили?

Сэр, вы меня открыто осуждали,

Стыдить в глаза дерзали нагло, даже,

Как помнится, велели взять под стражу —

Меня, наследника престола! Разве

Все это вздор такой, что нынче можно

Его простить и прямо бросить в Лету?

Судья

Я представлял собою правосудье,

Власть вашего отца. И вот, в то время,

Как приводил закон я в исполненье,

Лишь об одном заботясь неусыпно, —

О благе общества, — угодно было

Вам, государь, забыв иль презирая

Мой сан, величие и мощь закона

И правосудия, лицо монарха,

Которого я представлял собою, —

Нанесть удар мне собственной рукою,

Когда сидел я на судейском месте;

Я ж, смело пользуясь своею властью,

Велел вас взять немедленно под стражу,

Как оскорбителя закона. Если

Поступок мой был дурен, то сегодня,

Когда король вы сами, пожелали ль

Иметь бы вы наследника такого,

Который бы, пренебрегая явно

Святынею постановлений ваших,

Стал судей сталкивать с скамей священных,

Препятствовать вершенью правосудья

И притуплять тот меч, что охраняет

Спокойствие и безопасность вашу, —

Нет, мало этого, — который буйно

Ругался бы над царственным величьем

В лице людей, поставленных монархом

Его же представлять перед народом?

Представьте же в таком-то положеньи

Себя вы, государь. Вообразите,

Что вы — отец, что сын ваш унижает

Незыблемость закона, попирая

Ваш царский сан и обаянье власти, —

А я, судья, как подобает, твердо

Стою за вас и данною мне силой

Стараюсь укротить бесчинства сына.

Представьте ж, государь, теперь все это

И, как король, скажите беспристрастно,

В чем поступал я несогласно с постом,

Мне вверенным, чем обманул доверье

Иль оскорбил святую честь монарха?

Король

Милорд судья, вполне мне доказали

Вы правоту свою, так сохраните

Весы и меч в своих руках, как прежде.

Желал бы я, чтоб почести и слава,

Которых вы достойны, возрастая

Год _о_т году, вас сохранили здравым,

Хотя б до той поры, когда и сын мой

Вас оскорбит и так же покорится

Вам, как я сам когда-то покорился.

Тогда-то повторить мне будет можно

Слова отца: "Я счастлив, что близ трона

Есть человек настолько беспристрастный,

Что осудить не побоялся даже

И самого наследника престола.

Я счастлив тем, что Бог послал мне сына,

Который, не смотря на сан высокий,

Умеет пред законом преклоняться!"

Вы к заключению приговорили

Меня, милорд, а я вам присуждаю

За это меч, которым так бесстрашно

Владели вы, и об одном прошу вас,

Чтоб и вперед мечом тем управляли

С такою ж смелостью невозмутимой,

С какой меня когда-то покарали.

Вот вам моя рука. О, замените

Мне моего отца, и будет голос

Мой повторять послушно то, что уху

Внушите вы, и все свои желанья

Я подчиню благим советам вашим.

(Братьям)

А вас, милорды, я прошу поверить,

Что прежние все заблужденья вместе

С отцом моим сошли теперь в могилу,

Но мудрый дух его живет нетленно

В моей душе, и он докажет миру,

Как до сих пор во мне все ошибались,

Лишь по одной наружности судя.

Поток страстей моих, поныне гордо

Вздымавшийся приливом безобразья

И суеты, теперь отхлынул в море,

И, с царственной волной смешавшись, будет

Струиться ровно он и величаво.

Мы созовем парламент и совет наш

Составим из таких людей надежных,

Которые сумеют государство

До уровня такого же возвысить,

Как страны те, где твердо, неуклонно

Царит во всем порядок образцовый.

Война иль мир нас ждут, — иль оба разом, —

Мы встретим их спокойно, как явленья,

Давно уже знакомые; над всем же

Да властвует отца святая память.

Когда исполнится коронованье,

Как я уже сказал, парламент тотчас

Мы соберем и, если Всемогущий

Нас милостью своею не оставит,

Надеемся вполне, что ни единый, —

Ни принц, ни пэр, — не пожелает, чтобы

Скорей окончилось правленье наше.

Уходят.

СЦЕНА III

Сад при доме Шэллоу в Глостершире.

Входят Фальстаф, Шэллоу, Сайленс, Бардольф,

паж и Дэви.

Шэллоу

Нет,  как  хотите,  а  вы увидите мой сад. Там мы, в беседке, попробуем прошлогодних  груш,  которые  я  сам  прививал,  а  также  съедим  тарелочку обсахаренного  тмина  и  еще чего-нибудь. Идемте, кузен Сайленс. — А там и в постель.

Фальстаф

Однако, черт возьми, у вас прекрасное и богатое поместье.

Шэллоу

Помилуйте, какое богатое! Совсем, совсем нищенское. Только и хорош один воздух... — Не зевай, Дэви, подавай, подавай!.. Вот так, Дэви, хорошо.

Фальстаф

Этот Дэви у вас мастер на все руки: он и слуга у вас, и управитель.

Шэллоу

Да,  он  слуга  хороший,  даже,  можно  сказать, слуга очень хороший... Однако,  я,  ей-богу,  слишком  много хереса выпил за ужином... Да, слуга он хороший.  Садитесь же, сэр Джон, садитесь... и вы, кузен, тоже. (Все садятся за стол.)

Сайленс

Вот и мы теперь, как говорится в песне. (Поет.)

Будем пить и гулять,

Добрый год прославлять,

Благо есть,

Что поесть:

В поле хлеба не счесть...

Мясо, пиво, любовь

Разжигают в нас кровь:

Будем пить! нет, ей-ей,

Ничего веселей!

Фальстаф

А  у вас превеселый характер, мистер Сайленс; поэтому я и выпью за ваше здоровье.

Шэллоу

Дэви, подай вина мистеру Бардольфу.

Дэви (Бардольфу)

Добрейший  сэр,  садитесь,  пожалуйста...  я  же  сейчас  буду  к вашим услугам.   Садитесь   же,  добрейший  сэр.  И  вы,  прекрасный  мистер  паж, пожалуйста,  присядьте тоже. (Паж и Бардольф садятся). Если кушанья окажется мало,  мы  поправим  беду  выпивкой. Извините, пожалуйста: чем богаты, тем и рады... Главное: от души рады. (Уходит).

Шэллоу

Будьте веселей, мистер Бардольф, и вы, рослый воин, тоже веселей.

Сайленс (поет.)

Веселей, веселей!

Ведь, не лучше моей

У соседа жена, —

И она

Не верна,

Как моя. Будем пить,

Чтобы горе забыть:

В мире нет, ведь, ей-ей,

Ничего веселей.

Фальстаф

Вот уже никак не думал, что мистер Сайленс такой веселый собеседник.

Сайленс

Кто, я? Да я и во всю жизнь-то был весел каких-нибудь раза два или три.

Дэви (возвращаясь)

Вот и для вас тарелка яблок. (Ставит их перед Бардольфом).

Шэллоу

Дэви!

Дэви

Что  прикажете?  (Бардольфу.)  Сейчас  к  вашим услугам. (Шэллоу.) Вина подать?

Сайленс (декламирует.)

Подайте кубок мне, наполненный вином;

Я осушу его, хоть будь он с целый дом!

Фальстаф

Прекрасно сказано, мистер Сайленс.

Сайленс

Подождите, то ли еще будет. Самое лучшее только начинается.

Фальстаф

За ваше здоровье, мистер Сайленс!

Сайленс (поет.)

Храбрый рыцарь, веселись!

На колени становись,

И за здравие красотки

Выпей смесь вина и водки.

Шэллоу

Милости  просим,  честный Бардольф. Если тебе чего-нибудь хочется, и ты не спросишь, — пеняй на себя... Милости просим и тебя, маленький плутишка!.. Пью за здравие мистера Бардольфа и всех лондонских кавалеров.

Дэви

Что бы там ни было, а я не умру, не взглянув на Лондон.

Бардольф

А я, Дэви, увидал бы вас там с величайшим удовольствием.

Шэллоу

И, чем хотите клянусь, вы там вместе выпьете добрую кварту, не так ли?

Бардольф

О, конечно! да еще кварту в четыре пинты.

Шэллоу

И  прекрасно!  Вот  увидишь,  негодяй  так  прилипнет  к  тебе,  что не отвяжешься. Он славный малый.

Бардольф

Да я, сэр, от него не отстану.

Шэллоу

Молодец!  Сам  король не скажет лучше этого... Будьте веселы и ни в чем себя не стесняйте.

Стук в двери.

Слышишь, стучатся. Кто там? (Дэви уходит.)

Фальстаф (Сайленсу, только что выпившему

полный кубок)

Ну, вот теперь вы ответили на мою вежливость.

Сайленс

"На мой вызов отвечай

И сейчас же посвящай

В рыцари меня, Саминго!" —

Не так ли?

Фальстаф

Именно, так.

Сайленс

То-то  же!..  а  еще  говорят,  будто  старый человек ничего сделать не может.

Дэви (возвращаясь)

Там, с вашего позволения, какой-то Пистоль привез новости от двора.

Фальстаф

От двора?.. Пусть войдет. (Пистоль входит.). А, Пистоль!

Пистоль

Да будет с вами милость Божья, сэр Джон!

Фальстаф

Каким ветром занесло тебя сюда, Пистоль?

Пистоль

Во всяком случае, тот ветер, что принес меня, ни на кого ничего дурного не  надует.  Высокочтимый рыцарь, ты теперь один из крупнейших сановников во всем государстве.

Сайленс

Клянусь  Богородицей, он в самом деле крупен, но мой кум Пуф из Барсона все-таки объемистей.

Пистоль

Пуф?!

Да, в зубы Пуф тебе, трусишка подлый!

Сэр Джон, я — Пистоль и твой друг,

Что, сломя голову, летел, чтоб вести

Приятные скорей тебе доставить.

А вести-то какие — удивленье! —

Бесценные и золотые вести...

Фальстаф

Рассказывай  же  их  поскорее,  да  не  как человек, вырвавшийся с того света.

Пистоль

Черт побери сей свет презренно-гнусный!

Про Африку я говорю, со всеми

Блаженствами ее златого века.

Фальстаф

(декламируя)

О, ассирийский раб, какие вести

Ты королю Кофетуа принес?

Сайленс

(поет)

И Робин Гуд, и Джон, и Скарлет...

Пистоль

Достойны ли дворняжки — Геликона

Возвышенным сынам давать ответы?

Неужто весть подобную с насмешкой

Возможно принимать? Коль так, о Пистоль,

Стремглав лети в объятья злобных фурий!

Шэллоу

Честнейший  джентльмен,  я  решительно  не  понимаю  ни одного слова из всего, что вы говорите.

Пистоль

О, если так, скорби и сокрушайся.

Шэллоу

Извините  меня, сэр... но если вы, сэр, привезли добрые вести от двора, мне  кажется,  надо  решиться на одно из двух: или сообщить их, или молчать. Знайте, сэр, что я по воле короля облечен некоторой долей власти.

Пистоль

Какого короля? Иль отвечай мне,

Иль ты умрешь!

Шэллоу

Да Генриха.

Пистоль

Какого:

Четвертого иль Пятого?

Шэллоу

Конечно,

Четвертого.

Пистоль

Ну, с должностью прощайся,

Коль так. Сэр Джон, незлобливый твой агнец

Вступил на трон; теперь он — Генрих Пятый,

И если я соврал, ты можешь кукиш

Мне показать, как лживому испанцу.

Фальстаф

Разве прежний король умер?

Пистоль

Как  гвоздь  дверной  теперь он бездыханен, и все, что я сказал, святая правда.

Фальстаф

Скорей,  Бардольф!.. Седлай мою лошадь... Теперь, мистер Роберт Шэллоу, выбирай,  какую  угодно, должность во всем королевстве, — и она твоя... Тебя же, Пистоль, я не только осыплю, но и обременю почестями.

Бардольф

Вот весть, так весть! и я не променял бы

На званье рыцаря ее.

Пистоль

Ну, что же,

Обрадовал ли вас я, джентльмены?

Фальстаф

Отнесите  мистера  Сайленса  в  постель...  — Ты ж, мистер Шэллоу, лорд Шэллоу,  можешь  быть,  чем  тебе  угодно:  сам  я  теперь даритель милостей Фортуны.  Надевай  скорее  сапоги;  мы  всю  ночь  проведем  в  дороге.  — О сладчайший  Пистоль!  —  Ступай же, Бардольф! (Бардольф уходит.) Рассказывай подробнее,  Пистоль,  а  сам  придумывай  что-нибудь  такое,  чем  бы  я мог осчастливить  тебя.  —  Надевайте  же  сапоги, мистер Шэллоу!.. Я знаю, юный король, пожалуй, занеможет от нетерпеливого желания видеть меня... Теперь мы можем  брать  чьих  угодно  лошадей:  законы  Англии в моей власти. Счастлив тот, кто был мне другом, ну а ты, верховный судья, держись! Горе тебе!

Пистоль

Пусть коршуны ему растреплют печень...

"Где жизнь моя былая?" восклицают

Иные. Вот она! Ликуй народ,

Дней золотых приветствуя восход.

Уходят.

СЦЕНА IV

Улица в Лондоне.

Тюремщики ведут харчевницу Куикли и Долли Тершит.

Харчевница

Нет,  отъявленный  мерзавец!  Дай Господи тебе быть повешенным, если бы даже и самой пришлось бы умереть из-за этого. Ты мне совсем плечо вывихнул!

1-ый тюремщик

Мне  ее  передали  констебли,  и  ручаюсь,  чем  угодно,  что телесного наказания ей не миновать. Недавно из-за нее убито не то двое, не то трое.

Долли

Врешь  ты,  тюремный  мошенник!  Говорю тебе, требушиная рожа, что если ребенок, которого я теперь ношу в утробе, родится до срока, то лучше бы тебе собственную свою мать убить; бумажная харя ты этакая!

Харчевница

О,  Господи,  как  жаль, что здесь нет сэра Джона; дело кое для кого не кончилось бы тогда без крови! Молю Бога, чтобы ее ребенок родился до срока.

1-ый тюремщик

Что  ж, если случится так, вы ей подоткнете двенадцатую подушку; теперь у нее только одиннадцать. Ну, идите за мной! Слышите? — потому что тот, кого вы отколотили вместе с Пистолем, умер.

Долли

А  я  говорю  тебе,  поджарый  ты  фитиль от курильницы, — что тебя так выпорят,  что  ты  своих  не узнаешь. Ах, муха ты навозная! Ах, подлый палач чахоточный!..  Дай Бог мне никогда больше коротких юбок не носить, если тебя не выпорют.

1-ый тюремщик

Ну ты, странствующий рыцарь женского пола, идем.

Куикли

Вот  оно,  как  с_и_л_а-т_о давит п_р_а_в_д_у!.. Но не беда! После горя всегда бывает радость.

Долли

Ну, идем, подлец! Веди меня к судье.

Куикли

Идем, голодный пес.

Долли

Идем, дохлятина! Идем, привиденье!

Куикли

Идем, скелет!

Долли

Идем, сухопарый огрызок!

1-ый тюремщик

Идем.

Уходят.

СЦЕНА V

Площадь перед Вестминстерским аббатством.

Входят два грума, разбрасывая зеленый тростник.

1-й грум

Побольше, побольше тростника!

2-й грум

Уже два раза трубили.

3-й грум

Раньше третьего часа они с коронования не воротятся.

1-й грум

Ну, живей, живей!

Уходят. Появляются Фальстаф, Шэллоу, Бардольф и паж.

Фальстаф

Стойте  здесь,  мистер  Шэллоу,  я  обращу  на  вас  вниманье короля. Я пристану к нему, когда он будет проходить мимо. Смотрите, с каким почетом он меня примет.

Пистоль (входя)

Да благословит Небо твои легкие, доблестный рыцарь.

Фальстаф

Иди  сюда,  Пистоль.  Стой сзади меня. (К Шэллоу). Если бы у меня время было,  я  бы  заказал  новое  платье  и  на  это  истратил бы тысячу фунтов, которую занял у тебя. Впрочем, не беда; бедная одежда тут больше кстати; она доказывает, как нетерпеливо я желал видеть его.

Шэллоу

Это так.

Фальстаф

Этим я доказываю, как глубока моя привязанность.

Шэллоу

Конечно.

Фальстаф

Мое благоговенье...

Шэллоу

Разумеется, разумеется.

Фальстаф

Скакали  день и ночь; где же тут вспомнить, где обдумывать наряды... Не хватит терпения.

Шэллоу

О, всеконечно.

Фальстаф

И  вот,  я  стою  здесь  прямо  с дороги, забрызганный грязью, потея от нетерпения  видеть  его,  только  и думаю об этом, забыв обо всем остальном, словно у меня одно только это дело и есть — желанье его видеть.

Пистоль

Semper  idem;  absque  hoc  nihil est {Всегда то же; без этого ничто не существует (лат.).}! Превосходно!

Шэллоу

Действительно превосходно!

Пистоль

О, рыцарь мой, сиятельную печень

Твою разжечь приходится и в ярость

Тебя привесть. Узнай, что Долли Тершит,

Сия прекрасная Елена мыслей

Твоих возвышенных, рукой презренной

И подлой ввергнута в вертеп позора

И заразительных болезней, то есть

Заключена в темницу. Ради мести

Скорее вызови из мрака ада

Шипящих змей безжалостной Алекто.

Да, Долли в тюрьме! Про то вещает Пистоль.

Фальстаф

О, я ее освобожу!

За сценой гремят трубы, и слышны возгласы толпы.

Пистоль

Чу, слышишь

Ты моря шум и громы трубных звуков?!

Входит король со свитой; в числе ее — верховный судья.

Фальстаф

Да здравствует король, мой милый Гарри!

Мой венценосный Хел!

Пистоль

Да сохраняет

Своей десницей Бог сей дивный отпрыск

Державного величия и славы!

Фальстаф

Дружочек мой, храни тебя Создатель!

Король

Милорд судья, прошу вас, образумьте

Скорее этого нахала.

Судья

Дерзкий,

В уме ли вы и помните ли сами,

Что говорить дерзаете?!

Фальстаф

Король мой,

Юпитер мой! Я говорю с тобою,

Дитя моей души.

Король

Нет, я не знаю

Тебя, старик. Пора б тебе усердно

Замаливать грехи свои: седины

Шутам-забавникам нейдут. Да, снился

Мне долго человек, такой же старый,

Вконец испорченный, как ты, распухший

От пьянства и разврата, но проснулся

Я к счастию, и сном своим гнушаюсь.

Поменее заботься же о теле,

А о душе — побольше; от обжорства

Советую тебе я отказаться:

Не забывай, что для тебя могила

Разверзла пасть свою и втрое шире,

Чем было бы для всякого другого.

Не возражай мне шуткой площадною;

Теперь уж я не тот. Да, Небо видит,

А Божий мир узнает, что отрекся

Я навсегда от прошлого; вот так же

Торжественно я нынче отрекаюсь

От прежних всех товарищей, и если

Услышишь ты, что я опять такой же,

То приходи ко мне: ты снова будешь

Руководителем моим в беспутстве.

До тех же пор тебя я изгоняю,

Как от двора уж удалил и прочих

Развратников. Под страхом смертной казни,

К нам подходить не смей ты даже ближе,

Чем н_а_ десять иль больше миль. А что же

Касается до средств к существованью, —

Чтоб, ради них, вы не пошли, пожалуй,

Еще на худшее, — вам содержанье

Назначил я, и если будет слышно,

Что вы исправились, приближу снова

Я вас к себе и дам вам назначенье

Приличное, смотря по вашим силам

И по способностям. Вам поручаю,

Милорд судья, немедленно исполнить

Все это в точности. Теперь идемте.

Уходит со свитой.

Фальстаф

Мистер Шэллоу, я вам должен тысячу фунтов...

Шэллоу

Так  точно,  сэр  Джон,  и  я вас умоляю возвратить мне их, чтобы я мог отвезть их с собою домой.

Фальстаф

Это  едва ли возможно, Мистер Шэллоу. Но не печальтесь; король вынужден был  обойтись  так  со  мной при народе, но уж он непременно пришлет за мной украдкой. Не бойтесь за свое назначение.

Шэллоу

Ну  это  тоже едва ли возможно... или вы дадите мне надеть на себя ваше платье  да  набьете его соломой. Умоляю вас, добрейший сэр Джон, верните мне хоть пятьсот фунтов из моей тысячи.

Фальстаф

Не бойтесь! я сдержу слово. Все, что вы слышали, не более как маска.

Шэллоу

Только  я  все-таки  боюсь,  сэр, что этой маски с вас раньше смерти не снимут.

Фальстаф

Повторяю, не бойтесь! Пойдемте вместе обедать. Идем, лейтенант Пистоль, идем Бардольф. За мной уже непременно пришлют.

Входят принц Джон, верховный судья и

стража.

Судья

И Джона Ф_а_льстафа, и тех, кто с ним,

Отправить в Флит.

Фальстаф

Милорд!

Судья

Теперь не время

Мне с вами говорить. Успею после

Вас выслушать. Возьмите их под стражу.

Пистоль

Se fortuna me tormenta, lo sperare mi contenta.

Стража уводит Фальстафа, Шэллоу, Бардольфа, Пистоля и пажа.

Принц Джон

Мне нравится поступок короля.

Не хочет он, чтоб в чем-нибудь нуждались

Его товарищи былые. Щедро

Он обеспечил их. Пускай в изгнаньи

Теперь живут, покуда не докажут,

Что все исправились.

Судья

Да, так.

Принц Джон

Скажите,

Милорд, созвал король парламент?

Судья

Созвал.

Принц Джон

Я вам ручаюсь, чем хотите,

Что не пройдет и года, как войной мы,

Влекомые отвагой прирожденной,

На Францию пойдем. Я слышал птичку,

Которая в таком-то роде пела,

И королю та песенка, как видно,

Понравиться успела. Что ж, пойдемте.

Уходят.

ЭПИЛОГ

(Произносится Танцовщиком)

Являюсь  к  вам прежде всего со страхом, потом с поклоном и, наконец, с речью.  Страх  мой происходит от мысли вызвать ваше неудовольствие; поклон — моя  обязанность; цель же речи — попросить у вас извинения. Если вы ожидаете от  меня хорошей речи, я погиб, так как то, что я скажу вам, собственное мое сочинение,  в чем вы, надеюсь, убедитесь, прослушав эту речь. Но к делу — ив добрый  час. Я недавно являлся к вам в конце непонравившейся вам пьесы, что- бы  попросить  вас досмотреть ее и обещать в скором времени другую, получше. Тою,  которую  вы  видели,  я  думал заплатить долг свой, но если и она, как ладья,  пущенная  наудачу,  тоже потерпит крушение, я банкрот, и вы, как мои кредиторы,  первые  от  этого  пострадаете.  В  тот  вечер я сказал вам, что вернусь  опять,  —  и  вот  я  перед  вами,  вполне  отдавая  себя  на  вашу благосклонность.  Уступите  мне хоть немного, и я тоже, хоть немного, но все же  заплачу  вам  и вдобавок, как это делает большинство должников, наобещаю вам золотые горы.

Если моего языка мало, чтобы умилосердить вас, позвольте пустить в дело мои  ноги.  Положим,  это  было  бы  очень  легковесной  уплатой, потому что отплясаться от долга не особенно трудно, но чистая совесть рада расплатиться хоть чем-нибудь; так поступлю и я. Все дамы, здесь находящиеся, уже простили меня;  если  же  кавалеры  не  сделают  того  же,  значит, кавалеры решаются противоречить дамам, а это дело совсем невиданное в таком собрании, как это.

Умоляю  вас,  позвольте  сказать еще одно слово. Если вы еще не слишком пресытились  жирной  пищей,  покорный  автор  продолжит  эту историю и вновь позабавит  вас  сэром  Джоном  и  прелестной  Екатериной Французской. В этом продолжении,  насколько  мне  известно,  Фальстаф,  если  его,  по жестокому недоразумению,  еще  не  убило  ваше  равнодушие, умрет от испарины, ушедшей внутрь,  потому  что,  хоть Ольдкасл и скончался мученической смертью, но он ведь  не  то,  что  сэр  Джон. Однако, язык мой устал; когда то же будет и с ногами,  я  пожелаю  вам доброго вечера, а затем преклоняю перед вами колено исключительно с целью помолиться за королеву.

1600

Перевод с английского П. А. Каншина