|
I.
И замки мирового торга,
Где бедности сияют цепи,
С лицом злорадства и восторга,
Ты обратишь однажды в пепел.
Кто изнемог в старинных спорах
И чей застенок там на звездах,
Неси в руке гремучий порох -
Зови дворец взлететь на воздух.
И если в зареве племен
Уж потонул клуб дыма сизого,
С рукой в крови взамен знамен,
Бросай судьбе перчатку вызова.
И если меток был костер
И взвился парус неба синего,
Шагай в пылающий шатер,
Огонь за пазухою - вынь его.
Когда сам бог на цепь похож.
Холоп богатых, где твой нож?
Холоп богатых, улю-лю,
Тебя дразнила нищета,
Ты полз, как нищий, к королю
И целовал его уста.
Высокой раною болея,
Снимая с зарева засов,
Хватай за ус созвездье Водолея,
Бей по плечу созвездье Псов!
Это шествуют творяне,
Заменивши д на т,
Ладомира соборяне
С Трудомиром на шесте.
Это Разина мятеж.
Долетев до неба Невского,
Увлекает и чертеж
И пространство Лобачевского.
Пусть Лобачевского кривые
Украсят города
Дугою над рабочей выей
Всемирного труда.
И будет молния рыдать,
Что вечно носится слугой,
И будет некому продать
Мешок от золота тугой.
Смерть смерти будет ведать сроки,
Когда вернется он опять,
Земли повторные пророки
Из всех письмен изгонят ять.
В день смерти зим и раннею весной
Нам руку подали венгерцы
Свой замок цен, рабочий, строй
Из камней и ударов сердца.
И, чокаясь с созвездьем Девы,
Он вспомнит умные напевы
И голос древних силачей,
И выйдет к говору мечей.
И будет липа посылать
Своих послов в совет верховный
И будет некому желать
Событий радости греховной
И пусть мещанскою резьбою
Дворцов гордились короли,
Так часто вывеской разбою
Святых служили костыли.
Когда сам бог на цепь похож,
Холоп богатых, где твой нож?
Вперед, колодники земли,
Вперед, добыча голодовки,
Кто трудится в пыли,
А урожай снимает ловкий.
Гайда, колодники земли,
Гайда, свобода голодать,
А вам, продажи короли,
Глаза оставлены рыдать.
Туда к мировому здоровью,
Наполните солнцем глаголы,
Перуном плывут по Днепровью,
Как падшие боги, престолы.
Лети созвездье человечье
Все дальше, далее в простор
И перелей земли наречья
В единый смертных разговор.
Где роем звезд расстрел небес,
Как грудь последнего Романова,
Бродяга дум и друг повес,
Перекует созвездье заново.
И будто перстни обручальные
Последних королей и плахи,
Носитесь в воздухе печальные
Раклы, безумцы и галахи.
Учебников нам скучен щебет,
Что лебедь черный жил на юге,
Но с алыми крылами лебедь
Летит из волн свинцовой вьюги,
И пусть последние цари,
Улыбкой поборая гнев,
Над заревом могил зари
Стоят окаменев.
Ты дал созвездию крыло,
Чтоб в небе мчались пехотинцы,
Ты разодрал племен русло
И королей пленил в зверинцы.
И он сидит король последыш
За четкою железною решеткой,
Оравы обезьян соседыш
И яда дум испивший водки.
Вы утонули в синей дымке,
Престолы, славы и почет
И, дочерь думы - невидимки,
Слеза последняя течет.
II.
Столицы взвились на дыбы,
Огромив копытами долы,
Живые шествуют - дабы
На приступ на престолы!
Море вспомнит и расскажет
Грозовым своим глаголом -
Замок кружев девой нажит
Пляской девы пред престолом.
Море вспомнит и расскажет
Громовым своим раскатом,
Что дворец был пляской нажит
Перед ста народов катом.
С резьбою кружев известняк
Дворца подруги их величий,
Теперь плясуньи особняк
В набат умов бросает кличи.
Ты помнишь час ночной грозы,
Ты шел по запаху врага,
Тебе кричало небо "взы!"
И выло с бешенством в рога.
И по небу почерк палаческий,
Опять громовые удары,
И кто-то блаженно дураческий
Смотрел на земные пожары.
Упало Гэ Германии
И русских Эр упало.
И вижу Эль в тумане я
Пожаров в ночь Купала.
Смычок над тучей подыми,
Над скрипкою земного шара
И черным именем клейми
Пожарных умного пожара.
Ведь царь лишь попрошайка
И бедный родственник король, -
Вперед свободы шайка
И падай молот воль!
Ты будешь пушечное мясо
И струпным трупом войн - пока
На волны мирового пляса
Не ляжет ветер гопака.
И умный череп Гайаваты
Украсит голову Монблана -
Его земля не виновата
Войдет в уделы Людостана.
Это ненависти ныне вести,
Их собою окровавь,
Вам былых столетий ести
В море дум бросайся вплавь.
И опять заиграй заря
И зови за свободой полки,
Если снова железного кайзера
Люди выйдут железом реки.
Где Волга скажет "лю"
Янтцекиянг промолвит "блю"
И Миссисиппи скажет "весь"
Старик Дунай промолвит "мир".
И воды Ганга скажут я,
Очертит зелени края
Речной кумир,
Всегда навсегда, там и здесь,
Всем все, всегда и везде! -
Наш клич пролетит по звезде.
Язык любви над миром носится
И песня песней в небо просится,
Морей пространства голубые
В себя заглянут, как в глазницу,
И в чертежах прочту судьбы я,
Как блещут алые зарницы.
Вам войны выклевали очи,
Идите смутные слепцы,
Таких просите полномочий,
Чтоб дико радовались отцы.
Я видел поезда слепцов,
К родным протянутые руки,
Дела купцов - всегда скупцов -
Пророка грязного поруки.
Вам войны оторвали ноги -
В Сибири много костылей -
И может быть пособят боги
Пересекать простор полей.
Гуляйте ночью костяки
В стеклянных просеках дворцов
И пусть чеканят остряки
Остроты звоном мертвецов.
В последний раз над градом Круппа,
Костями мертвых войск шурша,
Носилась золотого трупа
Везде проклятая душа.
Ты населил собой остроги
Из поручней шагам созвуча,
Но полно дыма и тревоги,
Где небоскреб соседит с тучей.
Железных кайзеров полки
Покрылись толстым слоем пыли,
Былого пальцы в кадыки
Впилися судорогой были.
Но струны зная грыж,
Одев рубахой язву,
Ты знаешь страшный наигрыш
Твой стон - мученья разве?..
И то впервые на земле:
Лоб Разина резьбы Коненкова,
Священной книгой на Кремле
И не боится дня Шевченко.
Свободы воин и босяк,
Ты видишь, пробежал табун,
То буйных воль косяк,
Ломающих чугун.
Колено ставь на грудь!
Будь сильным как нибудь!
И ветер чугунных осп иди
Под шопоты "Господи, Господи"
И древние болячки от оков
Ты указал ночному богу -
Ищи получше дураков! -
И небу показал дорогу.
Рукой земли зажаты рты
Закопанных ядром.
Неси на храмы клеветы
Венец пылающих хором.
Кого за горло душит золотом,
Неумолимым кулаком,
Он, проклиная силой молота.
С глаголом молнии знаком.
Панов не возит шестерик
Согнувших голову коней,
Пылает целый материк
Звездою - пламени красней.
И вы свободы образа,
Кругом венок ресницы тайн,
Блестят громадные глаза
Гурриэт Эль Айн.
|
