Помер в селе поп, оставался один дьякон; худо ему стало без попа, доходу нет ни копейки, а жить надо; и задумал он поставить какого-нибудь мужика за попа. В одно время пошел он искать, не согласится ли кто на селе быть попом. Идет дорогою, повстречался с ним мужик.

"Здравствуй, мужичок!"-"Здорово, дьячок!"-"Как тебя звать?"- "Пахом". - "Ну, ты будешь у нас попом".- "Да я грамоте не умею"- "Ничего, я тебя научу, что говорить надобно".

Мужик согласился. Пришли они в село; дьячок объявил его прихожанам: "Вот-де вам поп новый поставлен". Дождались праздника, зазвонили к обедне. Мужик оделся в поповские ризы и затянул в алтаре нараспев:

"Во время оно шел дьячок, навстречу ему мужичок.- Здравствуй, мужичок!-Здравствуй, дьячок!-Как тебя звать?-Меня зовут Пахом!- Ну, будь у нас ты попом!" А дьячок знай подхватывает: "Господи, помилуй!" Православные слушают да поклоны бьют.

Вот так-то и пошло дело у них на лад. Только через год, через два случилось в то село заехать архиерею; приказал он попу служить обедню и певчих своих на крылосе поставил. Пахом оделся в ризы и затянул по-прежнему: "Во время оно шел дьячок, навстречу его мужичок.-Здравствуй, мужичок!-Здравствуй, дьячок!-Как тебя звать?-Меня зовут Пахом!-Ну, будь ты попом!-Я грамоте не учен!-Не в грамоте дело;

говори: архиерею будет четверня лошадей, а певчим пятьсот рублей". Архиерей услыхал, что ему сулят лошадей, да всю обедню и прослушал молча; а как отошла обедня, взял четверню и пятьсот рублей на певчих и уехал куда надо, а мужика Пахома похвалил за усердие: он и теперь еще служит.