Доктор Рэнкин был крупным мосластым мужчиной, из тех, на ком даже новенький костюм кажется старомодным, - так выглядят костюмы на фотографиях двадцатилетней давности. Это объяснялось тем, что туловище у него было широким и плоским, будто составленным из упаковочных коробок. Лицо со взглядом деревянной статуи тоже было словно из-под топора; волосы, не ведавшие расчески, походили на парик. Огромные ручищи отнюдь не были изящными, такие записываются в плюс доктору небольшого провинциального городка, где жители и поныне сохранили типичную для селян склонность к парадоксам, полагая: чем больше твои лапы схожи с обезьяньими, тем легче тебе сделать какую-нибудь тонкую работу, например, удалить миндалины.
Доктор Рэнкин как раз и был прекрасной иллюстрацией данной теории. Скажем, в это конкретное ясное утро он просто цементировал большой кусок пола в погребе - не бог весть какая ювелирная работа, - но его огромные неизящные ручищи трудились размеренно и неторопливо, и было ясно: они никогда не оставят в теле пациентов тампон, а шрам на теле никогда не будет уродливым.
Доктор оглядел дело рук своих со всех сторон. Что-то подровнял тут, что-то пригладил здесь и, наконец, убедился, что заплата сработана на совесть, профессионал не сделает лучше. Он подмел остатки осыпавшейся земли, бросил в огонь. Уже хотел убрать инструмент, но еще раз прошелся по поверхности рукой мастера, то бишь мастерком, и заплатка стала совершенно заподлицо с остальным полом. В эту минуту высшей сосредоточенности хлопнула дверь веранды - будто выстрелила маленькая пушка, - доктор Рэнкин, вполне понятно, подскочил как ужаленный.
Он нахмурил брови, навострил уши. Две пары тяжелых ног затопали по вибрирующему полу веранды. Открылась дверь в дом, и посетители вошли в холл, с которым погреб был связан напрямую одним лестничным пролетом, к тому же весьма коротким. Он услышал посвистывание, потом Бак и Бад закричали: - Док! Эй, док! Клюет!
То ли доктор не был в тот день расположен к рыбалке, то ли, как свойственно людям крупным и грузным, от неожиданного испуга у него начисто пропала жажда общения, то ли ему просто хотелось спокойно довершить работу и посвятить себя делам более важным, нежели рыбалка, - так или иначе, на призывный клич друзей он не отозвался. Вместо этого он весь превратился в слух - друзья еще немного покричали, потом, естественно, оставили это занятие и перешли на диалог - в голосах зазвучали раздраженные и удивленные нотки.
- Наверное, куда-то смылся.
- Оставим записку - мы у ручья, приходи.
- Можно сказать Айрин.
- Но ее тоже нет. Уж она-то куда подевалась?
- По идее, должна быть дома.
- По идее! До чего ты, Бад, наблюдательный. Посмотри на этот стол. Столько пыли, что расписаться можно...
- Т-с-с! Смотри!
Видимо, последний из говорящих заметил, что дверь в погреб приоткрыта и внизу горит свет. В следующую секунду дверь широко распахнулась, и Бад с Баком глянули вниз.
- Док! Вон ты где!
- Ты что, не слышал, как мы тут глотки драли? Подслушанное не сильно обрадовало доктора, тем не менее он улыбнулся своей деревянной улыбкой, глядя, как его друзья спускаются по ступенькам.
- А я еще подумал - неужели кто-то пришел, - сказал он.
- Да мы орали как резаные, - возмутился Бак. - Думали, никого дома нет. uде Айрин?
- В гостях, - ответил доктор. - В гости уехала.
- Эй, а это что? - спросил Бад. - Чем ты тут занимаешься? Закапываешь одного из своих пациентов?
- Вода через пол сочится, - объяснил доктор. - Наверное, какой-нибудь ключ забил неподалеку.
- Не может быть! - воскликнул Бад, в котором тут же проснулся агент по продаже недвижимости с его высокоэтическими принципами. - Док, между прочим, этот дом тебе продал я. Не хочешь ли ты сказать, что я подсунул тебе рухлядь, из-под которой бьет источник?
- Вода была, это факт, - буркнул доктор.
- Док, можешь посмотреть на геологическую карту местности в клубе "Кивание". Лучшей подпочвы нет во всем городе.
- Похоже, он продал тебе товар с гнильцой, - вставил Бак, ухмыляясь.
- Ни в коем случае! - вскричал Бад. - Ты вспомни. Когда док сюда приехал, он в недвижимости ни черта не смыслил. Факт, разве нет? Тыкался, как слепой котенок!
- А какой драндулет он купил у Теда Уэббера! - заметил Бак.
- Он бы и дом Джессопа купил, если бы я ему позволил, - сказал Бад. - Но я не из тех, кто втирает очки клиенту.
- Даже последнему лопоухому обормоту-горожанину, - уточнил Бак. - Кто другой обязательно его надул бы, - продолжал Бад. - Может, кто-то и надул. Только не я. Я рекомендовал им этот дом. Он и Айрин въехали сюда сразу, как только поженились. Разве я стал бы селить дока в рухлядь, у которой под фундаментом бьет ключ?
- Ладно тебе, - отмахнулся доктор, придя в смущение от такой совестливости. - Наверное, сильные дожди прошли, вот и все.
- Ух ты! - воскликнул Бак, глядя на вымазанный конец кирки. - Глубоко копнул! До глины добрался?
- До глины четыре фута, - сказал Бад.
- Восемнадцать дюймов не хочешь? - спросил доктор.
- Четыре фута, - повторил Бад. - Могу показать карту.
- Ладно. Хватит спорить, - остановил их Бак. - Так что, док? Как насчет порыбачить, а? Клев нынче что надо.
- Не могу, ребята, - сказал доктор. - К больным надо идти.
- Э-э, док, живи и жить давай другим, - процитировал Бад. - Пусть отдохнут от твоего лечения, глядишь, выздоровеют. Или ты весь город решил уморить?
Всякий раз, когда на свет божий извлекалась эта шутка, доктор опускал глаза долу и с улыбкой бурчал себе под нос: - Извините, братцы, но не могу.
- Ну, что ж, - с разочарованием в голосе проговорил Бад. - Коли так, мы, пожалуй, пойдем. Как Айрин?
- Айрин? - переспросил доктор. - Лучше не бывает. Уехала в гости. В Олбени. Поездом, в одиннадцать часов.
- В одиннадцать часов? - повторил Бак. - В Олбени?
- Я сказал Олбени? - удивился доктор. - Я имел в виду Уотертаун.
- У нее там друзья? - спросил Бак.
- Миссис Слейтер, - ответил доктор. - Мистер и миссис Слейтер. Айрин девчонкой жила с ними по соседству, на Сикамор-стрит.
- Слейтер? - теперь удивился Бад. - По соседству с Айрин? В Уотертауне таких нет.
- Что значит "нет"? - возмутился доктор. - Айрин мне вчера весь вечер только про них и говорила. Получила от них письмо. Вроде бы эта миссис Слейтер ухаживала за Айрин, когда ее матушку положили в больницу.
- А я говорю "нет", - стоял на своем Бад.
- Ну, так она мне сказала, - заявил доктор. - Конечно, с тех пор много лет прошло.
- Послушай, док, - сказал Бак. - Мы с Бадом там выросли. Родственников Айрин знаем всю свою жизнь. Бывало, из их дома просто не вылезали. Так вот, никаких Слейтеров по соседству никогда не было.
- Может, эта женщина снова вышла замуж, - предположил доктор. - А раньше жила под другой фамилией.
Бад покачал головой.
-Когда Айрин ушла на станцию? -спросил Бак.
- С четверть часа, - ответил доктор.
- Ты ее не подвез? - спросил Бак.
- Она захотела прогуляться, - сказал доктор.
- Мы шли со стороны Мейн-стрит, - сообщил Бак. - И с ней не встретились.
- Может, она пошла через пастбище, - предположил доктор.
- Ну, это все ноги собьешь, да еще с чемоданом, - усомнился Бак.
- У нее небольшая сумка с одежонкой, вот и все, - уточнил доктор.
Бад продолжал качать головой.
Бак посмотрел на Бада, потом на кирку, на свежий, еще не застывший цемент.
- Боже правый! - воскликнул он.
- Господи, док! - поразился Бад. - Чтобы ты пошел на такое?
- Что вы несете, черт вас дери, шуты безмозглые! - взъярился доктор. - Вы на что намекаете?
- Источник! - пробурчал Бад. - Как это я сразу не понял, что источником тут и не пахнет.
Доктор взглянул на цементную заплату, на кирку, на вытянувшиеся лица друзей. Его собственное лицо побагровело.
- Уж не спятил ли я? - вопросил он. - Или это спятили вы? Вы намекаете на то, что я... что я Айрин... мою жену... так, ну ладно! Идите отсюда! Да, идите и зовите шерифа. Скажите, пусть явится сюда и начнет копать. Давайте, шагом марш!
Бад и Бак переглянулись, переступили с ноги на ногу и снова застыли.
- Идите, идите, - настаивал доктор.
- Прямо не знаю, - вымолвил Бад.
- Ну, вообще-то побудительные мотивы у него были, - заметил Бак.
- Бог свидетель, - согласился Бад.
- Бог свидетель, - подтвердил Бак. - И ты свидетель. И я. И весь город. Только докажи это суду присяжных.
Доктор приложил руку к голове.
- Что такое? - воскликнул он. - Это еще что? Куда вы клоните? На что намекаете?
- Вот тебе и на, оказались на месте преступления! - задумчиво произнес Бак. - Сам видишь, док, как вышло. Тут надо как следует мозгами пошевелить. Мы ведь с тобой давние дружки. Кореша, можно сказать.
- Кореша-то кореша, но подумать надо, - подхватил Бад. - Дело ведь серьезное. Да, были побудительные мотивы, но закон есть закон. И по закону могут привлечь за соучастие.
- Ты что-то сказал про побудительные мотивы, - непонимающе произнес доктор.
- Сказал, - согласился Бак. - И ты - наш друг. Если считать, что у тебя смягчающие вину обстоятельства...
- Надо тебя как-то выручать, - сказал Бад.
- Смягчающие вину обстоятельства? - переспросил доктор.
- Раньше или позже, кто-нибудь все равно бы тебя просветил, - заверил его Бак.
- Могли просветить и мы, - признал Бад. - Только... Знаешь, думали, а за каким чертом?
- Могли, - подтвердил Бак. - И едва не просветили. Пять лет назад. Когда ты на ней еще не женился. И полгода не прошло, как ты здесь поселился, но мы как-то к тебе прониклись. Думали, надо бы тебе намекнуть. Говорили между собой об этом. Помнишь, Бад?
Бад кивнул.
- Вот ведь как бывает, - сказал он. - Насчет дома Джессопа я тебе сразу все выложил на тарелочке, все как есть. Ни за что бы не позволил, док, чтобы ты его купил. Ну, а женитьба-это штука деликатная. Могли сказать, да не сказали. . - Да, тут мы виноваты, - откликнулся Бак.
- Мне уже пятьдесят, - сказал доктор. - Наверное, для Айрин я староват.
- Да будь тебе хоть двадцать один, будь ты хоть Джонни Вейсмюллер {Вейсмюллер Джонни - прославленный исполнитель роли Тарзана. (Здесь и далее примеч. переводчиков. )}, ни черта бы не изменилось, - уверил его Бак.
- Я знаю, многие считают, что идеальной женой ее не назовешь, - сказал доктор. - Может, так оно в есть. Она молода. Полна жизни.
- Да перестань ты! - резко бросил Бак, глядя на сырой цемент. - Ради бога, док, перестань. Доктор провел рукой по лицу.
- Не всем нужно одно и то же, - сказал он. - Я суховат. Про меня не скажешь, что у меня душа нараспашку. А Айрин - она человек живой, общительный.
- Это точно, - согласился Бак.
- А хозяйка из нее никудышная, - продолжал доктор. - Сам знаю. Но ведь мужчине не только это требуется. Она умеет наслаждаться жизнью.
- Угу, - поддакнул Бак. - Что было, то было.
- Это меня в ней и привлекает, - пояснил доктор. - Потому что самому мне этого не дано. Ну, хорошо, нельзя сказать, что она очень умна. Пусть даже она дурочка. Мне все равно. Пусть лентяйка. Пусть она неорганизованная, у нее семь пятниц на неделе - пусть! Я сам организован так, что дальше некуда. Зато она умеет наслаждаться жизнью. И это прекрасно. Значит, она сохранила детскую наивность.
- Да. Если бы это было все, - сказал Бак.
- Но, - продолжал доктор, выкатывая на него глаза, - тебе, похоже, известно что-то еще.
- Это известно всем, - уточнил Бак.
- Скромный, приличный человек приезжает сюда и берет в жены местную потаскушку, - с горечью произнес Бад. - И никто ему ни слова. Все просто наблюдают.
- И посмеиваются, - добавил Бак. - А мы с тобой, Бад, вместе с остальными.
- Мы ей сказали, чтобы наперед поостереглась, - вспомнил Бад. - Мы ее предупредили.
- Кто ее только не предупреждал, - сказал Бак. - Но потом всем опостылело. Когда дело дошло дошоферни...
- Но мы, док, мы никогда, - взволнованно доложил Бак. - Особенно после твоего приезда.
- Город будет за тебя, - заверил Бак.
- Толку от этого, если судить будут в суде графства, - заметил Бад.
- Господи! - внезапно воскликнул доктор. - Что же мне делать? Что же мне делать?
- Давай как-нибудь ты, Бад, - сказал Бак. - У меня звонить в полицию рука не поднимется.
- Спокойно, док, - заговорил Бад. - Не убивайся. Слушай, Бак. Когда мы сюда вошли, на улице никого не было, верно?
- Вроде никого, - подтвердил Бак. - Но что мы в погреб спустились, этого точно никто не видел.
- Значит, в погреб мы не спускались, - подытожил Бад, подчеркнуто обращаясь к доктору. - Ты понял, док? Мы покричали наверху, покрутились в доме минуту-другую и убрались восвояси. А в погреб не спускались.
- Если бы это было так, - с тяжелым сердцем выдавил из себя доктор.
- Ты просто скажешь, что Айрин пошла прогуляться и так и не вернулась, - поучал Бак. - А мы с Бадом поклянемся, что видели, как она ехала из города с каким-то типом... ну, допустим, в "бьюике". Все поверят, не сомневайся. Мы это провернем. Только попозже. А сейчас нам надо смываться.
- Главное, ты запомни. Стой на своем. Мы сюда не спускались и вообще тебя сегодня не видели, - повторил Бад. - Пока!
Бак и Бад поднялись по ступенькам, осторожничая сверх всякой меры.
- Ты лучше эту... эту штуку прикрой, - посоветовал Бак на прощанье, полу обернувшись.
Оставшись один, доктор сел на пустой ящик и обхватил голову руками. Он так и сидел в этой позе, когда дверь веранды снова хлопнула. На сей раз он не вздрогнул. Просто стал вслушиваться. Открылась и закрылась дверь в дом. Женский голос прокричал: - Э-гей! Э-гей! Я вернулась. Доктор медленно поднялся.
- Я внизу, Айрин! - откликнулся он. Дверь в погреб отворилась. У основания ступеней стояла молодая женщина.
- Представляешь! - воскликнула она. - Опоздала на этот дурацкий поезд.
- О-о! - понимающе воскликнул доктор. - Назад шла через поле?
- Ну да, как последняя дура, - посетовала жена. - Надо было голоснуть и перехватить поезд через две-три остановки. Да мне сразу это в голову не пришло. В общем, зря только ноги била. А вот если бы ты меня сразу подбросил до станции, я бы поспела.
- Возможно, - не стал спорить доктор. - Ты на обратном пути никого не встретила?
- Ни единого человечка, - ответила она. - А ты свое месиво месить кончил?
- Боюсь, все придется переделать, - высказал опасение доктор. - Спускайся сюда, дорогая, посмотришь сама.
Перевод Загот М. , 1991 г.
