Два молодых человека, один богатый, другой бедный, однажды разговорились по душам.
- Послушай, Поль, - сказал богатый бедному, - почему бы в самом деле тебе не жениться на моей сестре?
- Странная мысль, - удивился Поль. - Ты же знаешь, я весь в долгах.
- Я не расчетлив, - возразил другу Генри Веномри, - и предпочитаю, чтобы моя сестра вышла замуж за приличного, порядочного и достойного человека вроде тебя, а не за какого-нибудь богатого, растленного негодяя, циника и пресыщенного подонка.
- Да, пресыщенным меня никак не назовешь, - улыбнулся Поль. - Но ведь, будучи в Бостоне, я не имел счастья познакомиться с твоей семьей.
- Я очень люблю сестренку, - вздохнул Генри.
- Еще бы! Когда ты был маленьким, она наверняка по-матерински ухаживала за тобой. Могу себе представить, маленькая мама!
- Нет, нет, сестра на десять лет моложе меня. Ей всего-то двадцать восемь.
- Ага! Стало быть, в наследство она вступила во времена кризиса.
- По счастью, ее капитал вложен в надежное дело и дает сорок тысяч годового дохода.
- Все это прекрасно, Генри, но ведь мы с тобой светские люди и превыше всего ценим свободу. Я, конечно, люблю детей, но...
- Помилуй, иметь детей вовсе не обязательно; это уж ты сам решай.
- У тебя, Генри, должно быть, обворожительная сестра. Расскажи мне про нее подробнее. Она, наверно, очень маленькая, да? Совсем крошка? - И Поль вытянул руку на высоте тридцати дюймов от пола.
- Крошка?! Я бы этого не сказал.
- То есть?
- Только не подумай, мой милый, что рост у нее шесть футов четыре дюйма, - успокоил друга Генри.
- А сколько? Шесть футов три дюйма?
- С половиной. Кроме того, скажу тебе по секрету, сестра довольно полная женщина. Я бы даже сказал, толстая. И очень.
- Подумать только! Но характер у нее, надеюсь, хороший?
- Ангельский. Видел бы ты, как она нянчит своих кукол.
- Прости за нескромный вопрос. Генри, она случайно не умственно отсталая?
- Как тебе сказать... Читает и пишет она превосходно.
- Замечательно! Стало быть, когда я буду в отъезде, мы сможем переписываться.
- Разумеется. Знаменитым боксерам, во всяком случае, сестра пишет необычайно живые письма, хотя, откровенно говоря, орфография у нее хромает.
- Любовь к знаменитостям, насколько я понимаю, предполагает натуру страстную?
- Да, сестра привязчива. Судя по тем письмам, что попадаются нам в руки, из нее получится преданная жена. Однако у моих родителей, к сожалению, устаревшие представления о жизни, а боксеры - трусливые твари. Я же хочу, чтобы у сестры был хороший муж.
- А пока, если я тебя правильно понял, она чиста, как первый снег. Восхитительно!
- В детстве она была замкнутой, тихой девочкой, однако есть в ней какая-то необузданность, которая и вызывает у меня опасения. А вдруг один из боксеров все-таки ответит на ее пылкие чувства?! Такой ведь и обидеть может.
- А я бы, - воскликнул Поль, - писал ей любовные письма и по старинному обычаю кланялся при встрече! М-да... Откровенно говоря, я боюсь только одного: как бы не обидеть ее, не причинить ей боль своей черствостью, равнодушием.
- Ну, Поль, это уж твоя забота, а не моя. Главное, не робей. Помни: смелость города берет!
- Ты прав, Генри. Что ж, позволь мне, по крайней мере, отправиться с тобой в Бостон и познакомиться с твоей сестрой.
- К сожалению, тебе придется поехать без меня. Разве ты забыл, через неделю я уезжаю в Европу. Впрочем - я дам тебе с собой рекомендательное письмо.
Когда все было решено, Поль простился с другом и, в задумчивости походив по улицам, решил навестить Ольгу.
- Милая Ольга, - сказал ей Поль, - я пришел сообщить тебе совершенно сногсшибательную новость. Отныне я богат.
- Признавайся, она красива?
- Вроде бы не очень. Я ее еще не видел, но рост у нее - шесть футов три дюйма. К тому же она очень толстая.
- Бедный Поль! В таком случае у нее почти наверняка растут на лице волосы. Что с тобой будет?
- Я слышал также, что она немного туповата.
- Туповата?! Что же тогда будет со мной?
- Зато у нее, милая Ольга, годовой доход - сорок тысяч.
- Имей в виду, Поль, если женщина ревнует, она способна на все. А я, кажется, начинаю ревновать.
- Но, согласись, Ольга, сорок тысяч нам с тобой не помешают.
- Да, и все-таки...
- А что все-таки, милая Ольга? Где же еще взять сорок тысяч?
- Ты меня уговорил, Поль. Скажи, я правильно поняла, у твоей гигантской невесты умственное развитие девятилетней девочки? Или двенадцатилетней?
- По словам Генри, даже семилетней. Она до неприличия невинна. Пишет письма боксерам и играет в куклы.
- Правда? Странно. Играть в куклы, по-моему, очень скучно. Послушай, Поль, а к чему вообще такая спешка? Я ведь еще не продала браслет, который ты нашел в Палм-Бич. На него мы смогли бы прожить несколько недель. Напоследок.
- А я, признаться, собирался преподнести этот браслет невесте - обожаю, знаешь ли, делать дорогие подарки. Впрочем, не важно. Может, что-нибудь еще подвернется. Я ведь люблю тебя, Ольга.
- А раз любишь, обещай, что раньше, чем через месяц, в Бостон не поедешь. Знаешь, я решила коротко постричься. Я сейчас очень занята, поэтому встречаться мы будем только по воскресеньям, зато у тебя будет время проститься с холостой жизнью.
- Хорошо, Ольга, так и поступим.
Сказано-сделано. Ровно через месяц Ольга проводила своего возлюбленного в Бостон, и Поль был потрясен тем, как превосходно она держалась.
По прибытии в Бостон Поль с рекомендательным письмом явился в дом своего друга и был обласкан старой миссис Веномри.
- Вы все еще холостяк? - с участием спросила его хозяйка дома.
- Дело в том, - ответил Поль, - что я просто не могу заставить себя взять в жены современную девицу. Эти лохмы, плоская грудь, цинизм, многоопытность! Куда, скажите на милость, девались пышные формы, невинность, задушевность - все то, что отличало невест в прошлом?! Впрочем, заговорил я об этом лишь потому...
- В таком случае вам бы наверняка понравилась наша Этель. Это девушка в вашем вкусе: высокая, полная, пышет здоровьем. А какая нежная, какая трогательная! Вам просто необходимо с ней познакомиться. С ней и с ее женихом. Может, вы придете на свадьбу?
- Для меня это была бы большая честь, но, к сожалению, я вынужден в самое ближайшее время возвратиться в Нью-Йорк.
Вернувшись, Поль немедленно отправился к Ольге, но квартира ее была заперта. Девушка уехала, не оставив адреса, - Поль, как вы догадываетесь, искал ее по всему городу, но, увы, безуспешно.
Вскоре он прочел в газете объявление о свадьбе мисс Веномри и некоего мистера Колфакса. Молодожены, говорилось в газете, в настоящий момент находятся на пути в Нью-Йорк и остановятся в "Ритц-Карл-тоне".
"Зайду в отель и взгляну на невесту, - решил Поль. - Быть может, ее физические недостатки не стоят все же сорока тысяч в год".
Поль приехал в "Ритц-Карлтон", сел в холле и вскоре увидел, как из лифта вышла счастливая невеста-громадное, бесформенное существо.
"Вот что значит жить естественной жизнью! Есть, по крайней мере, возможность сохранить свое лицо", - подумал Поль и стал искать глазами жениха. Тут его взгляду предстало живое личико, выглядывающее из-за бедра слоноподобной Этель.
"Вероятно, это и есть жених, - решил Поль. - Какая у него благородная, располагающая к себе внешность! Где-то, впрочем, я его уже видел... "Дабы в этом удостовериться, Поль подошел поближе и, к вящему своему изумлению, обнаружил, что жених - это не кто иной, как Ольга, его обожаемая Ольга, только переодетая в мужскую одежду.
- Моя дорогая Ольга, - не медля ни минуты, обратился к своей возлюбленной Поль, - здорово же ты меня провела. Скажи, а что думает обо всем этом твоя soit-disant {Так называемая (фр.)} невеста?
- Мой дорогой Поль, - отвечала ему Ольга, - ты же прекрасно понимаешь, зачем я на это пошла.
- Боюсь, как бы не было скандала. Ты себе даже не представляешь, на что способны злые языки.
- Ты недооцениваешь невинность моей жены, которая, как выяснилось, и в самом деле играет в куклы. Кроме того, согласись, Поль, в роли жениха я даю меньше оснований для ревности, чем давал бы ты. Знаешь что? Иди ко мне в секретари.
Бедному Полю ничего не оставалось как принять это предложение, и некоторое время он вполне сносно выполнял свои обязанности. По счастью, Генри Веномри из Европы не возвращался.
Однажды после званого обеда в доме Колфаксов, когда исполинская молодая жена отправилась на покой, несколько мужчин, в том числе элегантный мистер Колфакс и его секретарь, сидели в гостиной, курили и беседовали о женщинах, чему самозваный мистер Колфакс, в отличие от своего секретаря, был несказанно рад. Разговор заЪаел о женском обаянии.
- Моя жена, к чему скрывать, - существо на редкость простодушное, - заявил прелестный обманщик. - Вместе с тем под ее naivete {Наивностью (фр.).} - я это чувствую, более того, я в этом убежден, хотя доказательствами не располагаю, - скрывается незаурядная личность. Что вы на это скажете, господа?
- Все очень просто, мой дорогой Колфакс, - ответил именитый доктор. - Обворожительное простодушие вашей, с позволения сказать, супруги, а также ее несколько... мужеподобный облик вызваны незначительным эндокринным нарушением, которое - если, разумеется, вы этого хотите - легко устранимо. Что собой представляет миссис Колфакс на самом деле, сказать сейчас совершенно невозможно.
- Любопытно, очень любопытно... - задумчиво произнес юный самозванец, заинтересованный словами доктора.
- Поверьте, она может оказаться худенькой живой девушкой, порхающей, словно бабочка, - предположил почтенный эскулап.
- Это ведь все равно что вырезать у кита серую амбру, - заметил также принимавший участие в беседе известный путешественник.
- Или вскрывать захоронения эпохи неолита, - подхватил выдающийся археолог.
- Или раздевать эскимоску на Рождество, - сострил знаменитый сердцеед.
- Результаты могут быть самые неожиданные, - с дрожью в голосе заметил Поль, которого одолевало тягостное предчувствие.
Но на его слова никто из присутствующих не обратил ни малейшего внимания - все были необычайно увлечены предстоящим экспериментом.
- Привозите жену в Париж, - предложил доктор. - Там у меня есть небольшая клиника и все необходимое для операции.
- Мы выезжаем немедленно! - воскликнул юный самозванец. - Вы же, Поль, останетесь здесь и в наше отсутствие займетесь неотложными делами.
Итак, Поль вынужден был остаться в Бостоне, а Этель с супругом, в сопровождении доктора, а также путешественника, археолога и, естественно, сердцееда, отправилась первым же пароходом в Европу.
"Мой дорогой Поль, результаты нашего эксперимента, уверена, удивят, а может, и немного расстроят тебя, хотя ты же всегда верил в высшую справедливость. В результате лечения Этель похудела на целых сто фунтов и превратилась в стройного, энергичного, остроумного и очень красивого молодого человека. "Какой абсурд, что меня столько лет называли Этель!" - пожаловался он мне, узнав о происшедшей с ним метаморфозе. "А по-твоему, не абсурд, что меня называют твоим мужем?!"- тут же возразила ему я. Короче говоря, тайное в конце концов стало явным, и тут уж ничего не поделаешь.
Мой рассказ он выслушал совершенно спокойно и с улыбкой сказал: "Что ж, сделанного не воротишь". Я же, со своей стороны, поклялась, что больше никогда не стану его обманывать.
Чтобы избежать сплетен, мы решили остаться в Европе - история ведь, сам понимаешь, получилась совершенно анекдотическая. Впрочем, мой милый Поль, окажись на моем месте ты, ситуация была бы еще более анекдотической. А точнее, трагической.
Твоя Ольга".
Перевод Ливергант А. , 1991 г.
