Бывают люди, для которых лучшая их пора настает, когда им уже далеко за пятьдесят. К этой породе безусловно принадлежат все мужчины по фамилии Мерчисон. Классический мистер Мерчисон обязан обладать розовыми щеками, белоснежными бакенбардами и запасом хорошего портвейна. Женщины с такой фамилией попадаются крайне редко. И остается лишь гадать, каким чудом до сих пор сохранилась эта порода, ибо все Мерчисоны холосты, таково их четвертое обязательное свойство. К счастью, они как правило бывают юристами, причем старой школы, а уж законникам из старой когорты как никому известны всяческие деликатные секреты.

Совершенствуя себя денно и нощно на протяжении пятидесяти с лишком лет, мистер Бенджамин Мерчисон превратился в почти образцового представителя этой человечьей разновидности. Его вполне можно было бы выставлять в музее, правда, в виде чучела ему уже не удалось бы так сиять, так дружески подмигивать.

Он был очень состоятельным человеком и мог бы стать даже богатым, но большинство считающихся у юристов прибыльными дел совсем его не привлекали. В конце концов, он сделался непозволительно разборчивым, самое время отправиться на покой, но многие его старые друзья умерли, и мистеру Мерчисону приходилось заниматься распределением оставшегося имущества между их детьми, для этих бесчисленных выводков он был теперь и опекуном, и доверенным лицом, и советчиком, и другом, и просто дядей Беном.

Что он действительно любил, так это ездить к своим юным друзьям в гости, а они очень любили его принимать.

Однако у нашего почти образцового Мерчисона имелась некая, тщательно скрываемая им от других причуда. Сущий пустяк, прихоть, о которой и упоминать неловко. Так вот, больше всего на свете ему хотелось поджечь какой-нибудь дом и любоваться потом буйным пламенем.

А что тут зазорного? Кто бы отказался изредка потешить себя таким ярким зрелищем? Что и говорить, эффектно, очень эффектно, восхитительно. Обычно мы настолько вымуштрованы, что гоним от себя прочь любое необычное желание. В душе мистера Мерчисона странная мечта прочно укоренилась, а затем расцвела будто огненный цветок.

Стоило мистеру Мерчисону вообразить желанную картину, а она преследовала его все чаще, как лицо его озарялось блаженной улыбкой, и он, к удовольствию окружающих, принимался деловито потирать руки. Потом он протягивал их вперед, как бы наслаждаясь приветливым теплом рождественского костра. Это милое чудачество придавало ему еще больше обаяния. Очарованные его уютной добротой, молоденькие жены всех его подопечных и proteges тотчас определяли его в будущие крестные.

Так повелось, что мистера Мерчисона первым приглашали посмотреть на новый дом.

- О! Я рад, что вы решили выбрать колониальный стиль, - восклицал он, глядя поверх голов Миллисент и Родни на их новый, с иголочки, домик. - И деревянный; дерево всегда хорошо. В таких домах летом прохладно, а зимой, поверьте мне, очень тепло. И конечно, имеется вместительный погреб. Прекрасно! Просто превосходно! Здесь, значит, главный вход;а напротив, надо полагать, запасной? Весьма остроумно. И тяга хорошая-это самое главное. Длинные портьеры как раз в моем вкусе. Знаешь, Миллисент, некоторым почему-то нравятся узенькие и короткие;а я признаю только длинные. У вас восхитительный домик, мои дорогие. Надеюсь, вы все застраховали?

- Все что можно, - сказал Родни. - А что прикажете делать со старинными вещами? Сколько сил потратила на них Милли, сколько аукционов объездила. Буквально каждая вещица досталась ей потоми кровью, этого не застрахуешь. Случись что, бедняжка Милли не переживет. Будем надеяться на лучшее, ' видите, стучу по дереву. А почему мы вдруг заговорили на эту тему?

Выслушав Родни, сияющий мистер Мерчисон слегка потускнел, ибо мысль о том, как он чуть было не огорчил молодых хозяев, мигом охладила его заветные пылкие мечты. На следующую неделю он отправился на машине в Беркшир, к Баку с Идой, чудная старинная усадьба на холме, до ближайшей пожарной части с единственной лошаденкой четыре мили. На редкость удачно расположена. В ясную ветреную ночь пламя будет видно миль на пятьдесят. Но Бак был архитектором, и все конкурсные проекты делал дома, в свободное время. Его кабинет был забит этими проектами.

Дом Люси и Дика порадовал его тремя высокими фронтонами, которые позволяли рассчитывать на самые неожиданные и яркие эффекты, и мистер Мерчисон уже потирал руки на манер индейца, добывающего огонь из деревянных палочек.

- Ну и ловко у вас получается, дядя Бен, - радостно улыбаясь, заметила Люси. - Того и гляди, искры полетят. Электрические, разумеется.

Она доверительно сообщила, что Дик заканчивает наконец свою книгу о популяциях насекомых, по всему дому разложены его черновики и выписки из справочников, за пять лет их столько накопилось, зато ее Дик скоро станет знаменитым.

В общем, мистеру Мерчисону пришлось отправиться дальше. У Сесилии он обнаружил все до единой книги ее отца. У Джона семейные портреты. У Тома и Лизбет-малыша Тома и малышку Лизбет.

Прогуливаясь утром по какой-нибудь деревне, куда его пригласили на выходные, мистер Мерчисон не раз чувствовал искушение разузнать у встречных крестьян, чья это там заброшенная конюшня и не намеревается ли хозяин по сходной цене ее продать. Но он решительно брал себя в руки, не желая уступать сомнительным порывам.

Как это ни печально, милейшему старому джентльмену довелось еще и еще испытывать танталовы муки, очутившись под кровом очередного, просто созданного для пожара дома, ибо всегда обнаруживались досадные препятствия, не остановившие бы, впрочем, обладателя менее доброго сердца.

И вот он получил письмо от Марка и Вики, с которыми порядочное время не виделся и которые, не скупясь на восклицательные знаки, умоляли посетить их потрясающее новое жилище. "Приезжайте, согрейте ваш дом своим теплом!" - просили они.

Приступить к согреванию он решил в ближайшую же субботу. Марк и Вики ждали его на станции.

- Что все это значит? - строго спросил он у них. - Завели новый дом, а мне ни слова! Я весь дрожу от нетерпения! Ну, рассказывайте, вы сами его построили или...

- Пусть Марк рассказывает, - сердито буркнула Вики. - Я к этому дому не имею никакого отношения. Кроме того, что меня заставили в нем жить.

- Он принадлежал маминому дяде, - пояснил Марк, включив мотор и резко набирая скорость. - А теперь он мой.

- За грехи маминых дядей расплачиваются дети, - нарочито веселым голосом добавила Вики.

- Ну а что с вашим "Уиллоудейлом"? - спросил мистер Мерчисон. - Мне казалось, что вы очень привязаны к этому особнячку.

- Мы действительно к нему привязаны, - подтвердил Марк.

- Лучше меня не расстраивайте, - вздохнула Вики. - Как вспомню наш сад...

- Да, лучше ее не расстраивать, - посоветовал Марк. - "Уиллоудейл" нам пришлось сдать. " Чтобы выплатить налоги - за дядин дом. Двадцать восемь комнат! Попробуй такой сдать или продать! Остается только жить тут самим. Вот уже и ворота. Сейчас все сами увидите. Прошу.

- Невероятно! Невероятно!

- Вот-вот, все только это и твердят, - проворчала Вики. - Замок с берегов Рейна, обшитый досками.

- И чем-то смахивающий на Тадж-Махал, - добавил Марк.

- Ну да, конечно! - воскликнул мистер Мерчисон. - Знаю, я рискую показаться старомодным, но поверьте, это дом с весьма обнадеживающими перспективами. Какие башенки! А те, если я не ошибаюсь, летящие контраверсы! И этот своеобразный минарет, завершающий композицию! Если еще найти удачный ракурс... - Тут мистер Мерчисон засиял, давно уже не случалось ему сиять так ослепительно.

- Входите же, дядя Бен! - позвала Вики.

- Не обращайте на меня внимания, дорогие мои, - сказал он, потирая руки. - Не обращайте на старого чудака внимания! Наверное, я выгляжу несколько странным... Не скрою, вашему замку недостает поэзии. И все-таки он обнадеживает. К тому же он, видимо, на солидную сумму застрахован.

- Да, эти пройдохи страховые агенты успели неплохо поживиться. Но от меня они ничего не получат. Давайте-ка сюда ваши вещи.

- Только не урони большой ящик. В нем дюжина бутылок. Думаю, тебе это вино понравится. Поставь ящик в погреб, я его ближе к ужину сам распакую.

Мистер Мерчисон всем своим молодым друзьям непременно дарил вино. Он полагал, что это одна из многих приятных обязанностей джентльмена, удостоенного звания дяди. И - что особенно хороши - для подарка бутылки в удобных соломенных футлярах.

Они вошли в дом, и Вики с горестно-шутливым видом провела гостя по унылым анфиладам, насквозь продуваемым ветром, свист которого, очевидно, не давал покоя здешним духам.

- Мы занимаем лишь угол этого дурацкого сооружения, - сказала Вики, - так до самой смерти и будем тут чахнуть, отпустим себе когти, зарастем паутиной...

- Не надо отчаиваться, - перебил ее мистер Мерчисон. - Что-нибудь да изменится. Еще всех ваших соседей соберем в гости. Немного тепла, света, чуточку бодрящей суматохи, и старый замок нельзя будет узнать. Может, даже сегодня ночью, да-да.

И действительно, когда мистер Мерчисон спустился в погреб и принялся распаковывать ящик с вином, обещанные им перемены начали неотвратимо приближаться. Старательно сложив в кучу снятые с бутылок футляры, ликующий мистер Мерчисон стал подниматься наверх и при этом так потешно и деловито потирал руки, что растрогал бы кого угодно. Хорошее настроение очень ему пригодилось, дабы скрасить невеселый ужин: Марк и Вики ссорились.

- Это исключено, - сказал Марк, видимо, в ответ на какой-то упрек. - Я говорил тебе сто раз, переедем, как только появится возможность.

- Слышите, дядя Бен? - воскликнула Вики. - У него нет возможности из двадцати восьми комнат переехать в наш маленький шестикомнатный "Уиллоу-дейл".

- Оставь меня, пожалуйста, в покое, - не выдержал Марк. - Хоть ненадолго.

- Не кричи на меня. Из-за твоего крика дядя Бен даже начал шмыгать носом.

- Что? - растерялся мистер Мерчисон. - Из-за Марка? Боже сохрани!

- О Господи! Значит, вы нюхаете рыбу! - завол-~ новалась Вики. - Так ведь?

- Нет, нет, - поспешил успокоить ее дядя Бен, - рыба превосходная.

- Но вы ни кусочка не съели, нюхаете и нюхаете.

- Право же, Вики, все замечательно, - уверял мистер Мерчисон, не давая ей забрать тарелку с рыбой.

- Дядя Бен, не успокаивайте меня. Если это не рыба, значит, вы простудились. Ужасно!

- Я совершенно здоров. Но действительно нелишне быть осторожным. По вечерам уже очень свежо. У тебя есть какой-нибудь плед, дорогая?

- Мне совсем не холодно, - сказала Вики. - А вы замерзли? Отопление в этом доме тоже неважное.

- Спасибо, милая, тут очень тепло. Просто я подумал... вдруг мы захотим погулять. Пройтись, знаете ли, по травке.

- Пройтись по травке? - переспросил Марк. - А зачем нам гулять в такую поздноту по травке?

- В самом деле, зачем, - смущенно пробормотал мистер Мерчисон. - Резонный вопрос. И что это взбрело мне в голову? Нелепость! Давайте считать, будто я ничего не говорил. Расскажи-ка лучше, кто построил это чудо?

- Мой двоюродный дед Коксон, - ответил Марк.

- Коксон? Тот самый, банкир?

- Тот самый. - А еще удивляются, почему лопаются банки.

- Кстати, отец знаменитой красавицы Эннабел Коксон, - добавила Вики. - Вы, наверное, знали ее, дядя Бен. И тоже были ее поклонником?

- Как тебе сказать... - Мистер Мерчисон улыбнулся, но явно через силу.

- В этом доме она провела свою безмятежную юность, - торжественно сообщил Марк. - Ее белая спаленка располагалась в одной из идиотских башенок.

- Значит, здесь родилась. Конечно, здесь. И выросла... - пробормотал мистер Мерчисон уже без всякой улыбки.

- Девичья спаленка, свидетельница первых невинных грез, - продолжал Марк. - Может, в эту минуту ее прелестный призрак бродит там наверху. В панталончиках, их тогда носили? Вот бы встретиться с ним.

- Что-то дядя Бен совсем загрустил, - заметила Вики. - Вы были в нее влюблены. Признавайтесь.

- Я? Влюблен? Помилуйте! - воскликнул ошарашенный ее предположением дядя Бен. - В любом случае она была прелестнейшим созданием. Да. Как ты сказал? "Ее прелестный призрак"? Ну да, конечно. Лучше и не скажешь!

- Как странно порой все складывается, - сказал Марк. - Она, вероятно, любила этот дом, а на меня и Вики он только тоску нагоняет.

- Да, свой дом она любила, - подтвердил мистер Мерчисон. - Я помню, как она о нем рассказывала. Конечно же любила.

- Она была приятной женщиной? - спросила Вики. - И умела радоваться жизни?

- О да, просто обворожительной. И с очень живым нравом. Такое жизнелюбие - не сочтите мои слова стариковским брюзжанием, - такого жизнелюбия теперь ни у кого не встретишь, естественного, как пение для птицы... Тебя, моя дорогая, сие, разумеется, не касается, - галантно добавил он.

- И добра была? - снова спросила Вики.

- Очень. Это потом стали поговаривать, будто она... слегка изменилась. Но я познакомился с ней, когда она была почти девочкой. Видно, впервые покинула отчий дом. Да, очень добра. "Ее прелестный призрак"! Подумать только! Я рад, мой мальчик, что ты опекаешь это старое гнездо. Как жаль, что оно может превратиться... в руины. О Боже!

- Какие руины? О чем вы, дядя Бен?

- Чем это пахнет? - не отвечая на вопрос, воскликнул дядя Бен. - Где-то горит! Точно!

- Горит? - переспросил Марк.

- Я-то знаю! Не падайте духом и молитесь! Всем оставаться на местах! Я скоро вернусь. - И он выскочил за дверь.

Марк и Вики долго молча смотрели друг на друга, первым опомнился Марк: - Черт возьми! Что это со стариканом? Неужели спятил?

- А ведь в самом деле пахнет гарью, - сказала Вики. - Может, он оставил в погребе зажженную сигарету?

- Может, и оставил. Ничего, если что-нибудь серьезное, он нас крикнет.

Ждать мистера Мерчисона пришлось недолго.

- Померещилось, - успокоил он, опять сияя улыбкой. - Вечная моя мнительность.

- Но у вас же все лицо в саже! - воскликнула Вики. - А взгляните на свои руки! Дядя Бен, вы оставили в погребе сигарету!

- Сигарету... Да-да, припоминаю, оставил. Вики, ты только не сердись на меня.

- "Не сердись", - рассмеялся Марк. - Нет, мы очень на вас сердиты - за то, что вы рано спохватились. Дали бы этому постылому домине спокойненько догореть.

- Не надо так шутить, мой мальчик. Это же квалифицируется как поджог. И потом, дом это тебе не... не стог сена. Старый дом никогда не умирает, Марк. Он живет воспоминаниями.

- Нас с Вики ему будет тошно вспомнить, - заметил Марк.

- Если я верно понял, вы не слишком им дорожите, - сказал мистер Мерчисон. - Так, по-твоему, его трудно будет сдать или продать?

- Не трудно, а невозможно, - уточнил Марк.

- Возможно. Продай его мне, - заявил мистер Мерчисон.

- Вам?! - воскликнула Вики. - Дядя Бен, и вы сможете жить в этих мрачных стенах? В полном одиночестве?

- Ну, я вовсе не нахожу их мрачными и думаю, мне не будет здесь одиноко.

События стремительно развивались. Буквально через несколько недель Марк и Вики вернулись в свой лондонский особняк. К ним то и дело заходили многочисленные друзья мистера Мерчисона, и все в один голос спрашивали: - Ну как ему там? Нравится?

- Вполне, - отвечал Марк. - Все-таки дядя Бен отличный малый. Настоящий Мерчисон. Правда, он позволяет себе теперь маленькие капризы. Вы слышали эту историю с пожарниками?

- Какую? Расскажите! - просили гости.

- Так вот, - начинал Марк, - первым делом он устроил скандал в тамошней пожарной части. Дескать, оборудование у них никудышное. Писал какие-то петиции, устраивал собрания, обошел всех местных фермеров и бог знает кого еще...

- А дальше что?

- А дальше он выписал им чек или что-то в этом роде. Его выбрали главным, теперь он начальник пожарной службы. Мы заезжали туда на прошлой неделе; его подчиненные жалуются, что он из них душу вытряс на всяких учениях. Мы видели, как они полным составом носятся по деревне в новом автомобиле, наш дядя Бен рядом с шофером так и сияет, а в руках у него здоровенный топор.

- Да, пожаров он всегда боялся, - обязательно вспоминал кто-нибудь из гостей.

Перевод Макарова М., 1991 г.